Виктор Шибанов - Черная троица

– Если бы только эту цель увидеть, – зло пробормотал один из сержантов, укрывшийся в расщелине вместе с Умберто с Клаудией.

Действительно, горцы старались не показываться на глаза. Но несколько болтов, выбившие искры из каменных стен ущелья, хотя и не поразили никого из врагов, заставили их быть осторожнее. Град камней стал немного реже.

– Ну и вонища же здесь, – продолжил, брезгливо скривившись, сержант. Приглядевшись, Умберто узнал его – это был Нокт, он вместе с еще несколькими солдатами помог добраться от ворот Хоггарда спасенному аббату Акатусу до подворья Святого Ольгера. – Интересно, откуда? Словно сдох кто-то, и уже этак с недельку.

Умберто огляделся. Расщелина, в которой они укрылись, была не только широкой, но и уходила в глубь стены. Темный ход был достаточно большим, чтобы по нему мог, не сгибаясь, проехать всадник. Но несмотря на это, края скалы были гладкими, словно кто-то стер их, не единожды протискиваясь через этот лаз.

Обратившись к святому Эльме, Умберто зажег небольшой огонек и пошел вперед. Через несколько шагов ход стал еще шире, а своды ушли вверх – целитель оказался в огромной пещере.

Воздух внутри был тяжелый, спертый, наполненный удушливым запахом гниющей плоти, к которому примешивался какой-то звериный мускусный запах. Однако в пещере было тихо – неизвестный хозяин, по-видимому, отсутствовал.

– Нокт, – отойдя немного назад, крикнул Умберто. – Передай капитану и графу, что здесь можно укрыться! Мы с Клаудией пока осмотримся, безопасно ли здесь!

Пещера стала наполняться людьми и лошадьми. Теперь потеря половины животных оказалась почти кстати – если бы они не убежали, то всем места не хватило бы. Священники, присоединившись к молитве Умберто, зажгли еще несколько огней, но и их совместных усилий оказалось недостаточно, чтобы осветить все – дальние стены и своды тонули в темноте.

Зато ясно стали видны многочисленные кости и клочья шерсти, обильно устилавшие каменный пол. Овиль громко взвизгнул, увидев, что среди звериных останков тут и там валялось несколько треснувших человеческих черепов.

– Не лучше ли отсюда убраться, – пробормотал Торн, глядя на заржавленный меч, наполовину заваленный костями. – Уж очень мне это напоминает ловушку… По крайней мере снаружи понятно, с кем мы имеем дело. Да заткнись ты! – рявкнул он на продолжавшего поскуливать от страха графского слугу.

– Понятно, что снаружи нас ждут враги, – возразил граф. – Ну а здесь я никого пока не вижу, кто мог бы на нас напасть.

– А ну как эти косточки сейчас соберутся, схватят мечи да на нас и накинутся. – Торн на всякий случай поддел концом сапога меч и отшвырнул его в темноту, к дальней стене.

Раздался пронзительный писк, усиленный эхом, и из темноты на людей ринулось трепещущее облако. Сухо защелкали арбалеты, блеснула сталь.

– Летучие мыши. – Граф отмахнулся от крылатого животного. – Надеюсь, капитан, они тебя не пугают?

– Меня-то нет, а вот кое-кого еще как! – захохотал Торн, указывая на Овиля, который, прикрыв голову одной рукой и отмахиваясь от мышей другой, бросился бежать, не разбирая дороги.

– Надеюсь, он не разобьет свою голову о стены пещеры. – Граф посмотрел ему вслед. – Честно говоря, мне его будет не хватать.

– Вот уж невелика потеря, этот толстяк все равно…

Капитан не успел договорить. Дикий крик, даже скорее вопль, наполненный ужасом, раздался из темноты. Прозвучал он именно оттуда, куда убежал Овиль.

Выхватив меч, Торн, не раздумывая, бросился на шум. Умберто, который оказался неподалеку, последовал за капитаном, освещая ему огнем Эльмы дорогу. Смрад, наполняющий воздух, стал еще гуще.

В неверном свете блеснули желтые клыки и когти. Огромная мохнатая туша, размером с пару лошадей, лежала около стены пещеры. Горный медведь, хозяин этого логова, был мертв. Рядом с ним валялось бесчувственное тело Овиля. Он потерял сознание от страха, когда, спасаясь от летучих мышей, наткнулся на медведя.

Судя по тому, что некогда черная шерсть была седой, а зубы – сильно стесанными, медведь издох от старости. И, как верно подметил Нокт, случилось это, вероятно, самое большее с неделю назад.

– А ты был прав, Торн! – Граф внимательно осмотрел тушу. – Горцы действительно хотели заманить наш отряд в ловушку. Эта пещера, в которой мы должны были искать спасения, обернулась бы для многих из нас смертельной западней…

– Но о том, что старый медведь сдох, эти негодяи узнать еще не успели! – рассмеялся капитан.

– Не успели… – задумчиво повторил Мартин. – Капитан! Прикажи содрать с него шкуру! Как можно быстрее!

– А зачем? – Клаудия, которая вместе с еще несколькими церковниками помогала раненым, теперь подошла и с любопытством смотрела на чудовищное животное.

– Я думаю, мы сможем убедить этих дикарей в том, что их хитрый замысел удался. – Граф улыбнулся, но тут же нахмурился. – И я очень на это надеюсь…

– Готово. – Капитан подошел, утирая лоб. – А здесь становится жарко. Что теперь?

– Рычи.

– Что?!

– Ну же, разве ты забыл, как мы охотились на оленей и как ты загонял их, подражая волкам?

– Так я тогда выл, а не рычал! – Торн недоумевающе посмотрел на графа. – И зачем это нужно?

– Я уверен, что рычать у тебя получится ничуть не хуже, чем выть. А остальные, – граф Мартин повернулся к столпившимся вокруг солдатам, – должны кричать. И как можно испуганнее.

– Кажется, я догадался! Здорово придумано, ваше сиятельство! – с восхищением посмотрел капитан на графа. – А вы уверены, что разбойники поверят, что это чудовище всех нас сожрало?

– Ты же их в этом и убедишь.

– Одним-то рычанием?

– Не только. Боюсь, тебе придется влезть в его шкуру.

Торн с отвращением на лице обернулся к ободранной туше. Шкура мохнатой горой лежала рядом. Пахла она так же мерзко, как и выглядела.

– Может быть, кого другого в нее нарядить?

– Нет, Торн, лишь тебе могу я доверить эту сложную задачу. Но одному с ней не справиться – шкура слишком велика для одного человека. Бери в помощь кого хочешь.

Большинство из подошедших солдат внезапно вспомнили о важных делах в другом конце пещеры. Нет, трусами они не были – иначе не оказались бы в графском отряде. Но влезать в свежесодранную шкуру сдохшего неделю назад медведя не хотел никто.

Торн мрачно обводил взглядом редкий круг оставшихся. Внезапно лицо его просветлело, и он радостно ткнул пальцем:

– Вот кто мне поможет! Ну, дружок, иди сюда!

Жертвой его стал Овиль, который только-только пришел в чувство и теперь вертел головой, пытаясь понять, где он и что происходит.

Убедить слугу помочь Торну смог только сам граф, пригрозив Овилю, что если тот откажется, то его направят парламентером к горцам. Воспоминания о пронзенном стрелами мешке с отвергнутыми дарами оказались еще свежи, и Овиль, причитая, влез на шею дюжему капитану. Слова, которые при этом говорил сам Торн, были куда цветастее. Смутившийся Умберто пообещал любопытной дочери, что объяснит смысл этих выражений несколько позже.