Дмитрий Воронин - Высокий замок

– И говорить банальности, – безжалостно добавила собеседница.

– Хорошо. – АрГеммит разом утратил расслабленно-жизнерадостное состояние, словно сняв маску. – Сегодня утром умерла Альба.

– Умерла?

Кеора Альба казалась такой же вечной, как и белые стены Обители. Древняя старуха, сумевшая пережить многих из тех, кто пришел после нее. Лейре всегда казалось, что это страшилище, более похожее на порядком подгнивший труп, будет до скончания веков украшать собой собрания Совета Вершителей… И, странно, Лейра ощутила пустоту в душе, хотя никогда не испытывала любви к этой ведьме. Быть может, все дело в том, что Альба впала в дряхлость – но отнюдь не в маразм. Рот на Совете она открывала редко – но каждое слово было на вес золота.

– Как это случилось?

– Бабка решила вспомнить молодость и помочь целительницам. У нас много раненых… а она все же лучшая волшебница Ордена. Ты знаешь, Лейра, если бы я не знал, что старая карга пользуется лишь простейшим «исцелением», то счел бы, что она творит настоящие чудеса. Самые тяжелые раны затягивались прямо на глазах. Пожалуй, она поставила на ноги больше народу, чем десяток других целителей.

– И надорвалась…

– Да. То, что для молодой волшебницы окончилось бы обмороком, старуху попросту убило.

Лейра опустила голову.

– Значит… нас осталось двое, – прошептала она.

– Двое, – столь же тихо ответил Метиус.

Ингар арХорн привел в Торнгарт рыцарей, и все население – от богатых купцов до ночных разбойников – славили его имя. Командующий подарил людям надежду.

Наверное, отдал им свою.

Он умер всего лишь через две недели после своего возвращения, которое некоторые называли триумфальным. Во время заурядного штурма, в глупой стычке, где полководцу и Вершителю Ордена было совсем не место. Умер мгновенно – даже эмалевые доспехи светоносца не служат достаточной защитой от арбалетной стрелы, выпущенной с трех шагов. Стальной стержень проломил кирасу и пронзил сердце.

– Мет, ты все еще не можешь простить Ингару его смерти?

– Мальчишка… – Старый Вершитель покачал головой. – Я прекрасно понимаю, что он чувствовал. Но полководец не имеет права на подобные сантименты. Да, принятое им решение оставить раненых прикрывать отход здорово попахивало подлостью. Если уж ему так хотелось умереть, мог бы сделать это… позже. Сейчас мне очень не хватает его, Лейра. Не еще одного меча, пусть и отменного, а человека, сведущего в вопросах стратегии и тактики.

– Среди рыцарей есть немало…

– Немало хороших воинов, верно. Но ни одного настоящего стратега. Во всяком случае, хотя бы отдаленно сравнимого с арХорном.

– Мет, я позвала тебя, чтобы предупредить. Завтра будет штурм.

– Разумеется, будет, – хмыкнул Метиус. – Зоран прибыл к Торнгарту не для того, чтобы просто наблюдать. Индар выжал из себя все, что мог. Ты знаешь, какую цену заплатила Империя за эти десять тысяч наемников? Я не уверен, что даже полное разграбление Торнгарта компенсирует Его Величеству подобные расходы. Весьма вероятно, Унгарт решит, что стереть Индар с лица земли обойдется ему дешевле.

– Зоран попытается сохранить свои войска.

– И взять город одним решительным ударом.

– Ты слишком легко к этому относишься. – Волшебница неодобрительно покачала головой.

Метиус спокойно допил вино, несколько мгновений подумал, не наполнить ли бокал вновь, и решил, что грешно позволить пропадать такому дивному напитку. Лейра знала, чем порадовать старого друга и соратника, и бутылка, что принесла служанка, явно была приготовлена именно для него. Кинтарийская «Южная ночь». Признаться, арГеммит был уверен, что это вино уже навсегда ушло в историю, оставшись лишь в его памяти. Видимо, винные подвалы Лейры Лон были еще более богаты, чем он мог себе представить.

– Мое отношение уже не изменит ситуации. Все воины готовы к бою. Даже личная гвардия Верлона… – Он скривился, словно имя Святителя наполнило рот горечью. – Представь себе, этот негодяй сегодня милостиво позволил мне распоряжаться его охраной. При этом, судя по выражению его лица, Дьют искренне верит, что без его ублюдков город падет.

Лейра молчала, ожидая, пока собеседник успокоится. Вряд ли в Ордене можно было найти более десятка человек, у которых Святитель Верлон вызывал бы симпатию. Светоносцы относились к человеку, занимавшему Ложе, с должной почтительностью – как-никак, формально именно Святитель безраздельно правил Инталией, тогда как Несущих Свет с государством связывало нечто вроде сложной, опутанной условностями и нюансами вассальной присяги. Ему готовы были служить – но его не любили.

Сама волшебница видела Дьюта Верлона всего лишь несколько раз, и каждая встреча оставляла достаточно двойственное впечатление. Новый хозяин Обители был, безусловно, умен и предусмотрителен. Умел обзаводиться сторонниками и умел устранять со своего пути тех, кого считал помехой. Не самые плохие качества для правителя. И все же Лейру порядком беспокоил тот факт, что за недолгое время своего правления Верлон приложил немало усилий к тому, чтобы указать Ордену его истинное место. Место вассала, обязанного служить. И весьма откровенно старался дать понять, что притязания Ордена на иную роль будут пресечены. Если понадобится – пресечены жестоко.

Пока что Вершители относились к подобным тенденциям достаточно спокойно. Когда война закончится, Верлону предстоит кое-что для себя уяснить. Например, что подражание манере правления его предшественника может служить основой долгой и спокойной жизни. Напомнят, что Орден Несущих Свет – не только щит Инталии, но и ее меч. А последствия неосторожного обращения с оружием могут быть весьма неприятными.

– А во что веришь ты?

– Я верю, что город падет в любом случае, – мрачно ответил арГеммит.

Лейра удивленно посмотрела на старика. Метиуса нельзя было назвать образцом жизнерадостности и оптимизма, но такой откровенный скепсис был ему не свойственен. Хотя старый маг и не был истинным воином, уже много лет основными его интересами были целительство и политические игры, но он оставался последним Вершителем Ордена, и оборона столицы держалась исключительно на нем. И до возвращения Ингара арХорна, и… и после его смерти.

– Твои горящие взгляды ничего не изменят, дорогая…

Он чуть изогнул уголки губ, что должно было символизировать улыбку. Печальную и многозначительную улыбку человека, который знает намного больше, чем может и хочет сказать. И можно было не сомневаться, что так оно на самом деле и есть. Каждый Вершитель всю жизнь строил вокруг себя личный замок с толстыми стенами, прочными дверьми и надежными засовами, куда войти не мог никто, кроме хозяина. Сколько тайн скрывается в памяти старика? Ушел Ингар, умерла Альба… неизвестный убийца покончил с Урбеком Даршем. Хотя неизвестный – это большой вопрос. Вероятнее всего, убийство старого Вершителя было делом рук Диланы Танжери, пусть доподлинных свидетельств этому и не было.