Михаил Орлов - Хозяин

– Величайший! – выступил вперед легат Иоанн и широко повел рукой, указывая на пленных. – Вот они, гнуснейшие, выступившие против великого Рима. Зверь из преисподней не захотел сражаться с ними, посчитал лучшей участью для себя умереть, но только не унизиться борьбой с ними…

Папа Бастиан остановил его движением руки. И насмешливо сказал:

– Ты не прав, благородный Иоанн. Перед нами не преступники, перед нами герои. И величайший герой – наш гость Лука. Он убил зверя, о котором много поколений ходили ужасные слухи. Никто и помыслить не мог, что простой человек может это совершить. Любезнейший брат наш Лука достоин награды и нашей благосклонности. Убить зверя – это подвиг, но одним своим появлением в городе и на арене выявить всех наших недоброжелателей – этот подвиг вдвойне. И не просто выявить, но и позволить зверю уничтожить их, дожидаясь конца с поистине божественным хладнокровием, – это уже неоценимо, это действительно достойно героя. Христос Всеблагий помог нам победить внутренних врагов. И за это благодарность простому человеку Луке и верным его рабам кошке и собаке по имени Лайма и Лок.

Все было как в тумане, и туман продолжал сопровождать их по коридорам дворца обратно в темницу. Впереди шел начальник полиции легат Иоанн, затем двое гвардейцев папы Бастиана, позади сопел гоблин, опираясь при ходьбе на рукоять огромного топора, замыкали шествие еще шесть центурионов. Охраны явно прибавилось, к папе их вели трое.

В коридорах был полумрак, время от времени встречались застывшие солдаты, охранявшие покой власти, статуи святых в нишах чередовались с иконами, лампады распространяли сладковатый запах масла и ладана, все казалось безнадежным, и странно было видеть воодушевление и надежду в глазах идущих рядом товарищей.

Куда их вели? Сначала Лука предполагал, что они возвращаются в темницу. Когда же они пропустили нужный поворот, стало ясно, что для них приготовлено иное. Они спустились в подвал и снова шли по коридорам, теперь уже голым, каменным, освещаемым вперемежку факелами и светильниками. Факелы чадили на стенах, круглые лампы разливали голубоватый свет на потолке. Их тени, то удлиняясь, то укорачиваясь, преследовали их по стенам и на полу. И не ладаном пахло – чад наполнял и коридор, и душу.

Но на лицах Лаймы и Лока Лука продол читать надежду и спокойное ожидание.

За поворотом коридора внезапно возникли темные и неподвижные фигуры гвардейцев. Желтое пламя факелов плясало в полированных нагрудниках и на обнаженных лезвиях мечей. Стражники остановились вслед за легатом. Гоблин сделал лишний шаг, едва не сбив Лока. Засопев, он стукнул рукояткой топора о пол, затем перехватил оружие поудобнее и взял на изготовку. Широкое лезвие уставилось на Луку. Легат Иоанн внимательно рассматривал стену. Найдя что-то известное ему, он надавил большим пальцем. Замаскированная под стену толстая панель медленно отъехала в сторону. За ней скрывалась небольшая комната, почти ниша, с очень гладкими настенными панелями, в которых отразились лица и фигуры, такие же серо-голубые, как и металл стен. Пахнуло холодом, явно мнимым. Все молчали.

Легат Иоанн вопросительно взглянул на Луку и отступил на шаг. Потом кивнул в сторону ниши. Гвардейцы вытащили мечи, а гоблин шумно вздохнул и хрустнул суставом. Лука, оглянувшись на Лайму и Лока, пожал плечами и шагнул в нишу. Сопротивляться все равно было бесполезно, да и смысла не было. Комнатка, казалось, ничем не угрожала. Разве что запрут. Поменяют одну темную камеру на другую, только отшлифованную до зеркального блеска.

Они зашли и повернулись, глядя на приведших их сюда тюремщиков. На лице легата застыла улыбка. Он поднял руку и продекламировал:

– Вот нечестивые были чреваты злобой, рыли ров и упали в яму, которую себе приготовили, злоба обратилась на их головы, и злодейства упали на их темя. У врага совсем не стало оружия, и погибла память их с ними.

В этот момент панель стала возвращаться на место, отсекая их от коридора, и волнение, которое внезапно испытал Лука, быстро покрыло его ледяным плащом, сжало суставы и дергало пальцы. Он быстро взглянул на друзей, они испытывали нечто похожее. Лайма успела улыбнуться ему, прежде чем панель окончательно закрылась.

Погас свет. Лука тщетно пытался справиться с раздувшимся, преувеличенным временем. Стало трудно дышать. Вдруг снизу подхватило; закружилась голова, и чья-то рука, кажется, Лаймы, судорожно схватила его за плечо. Головокружение усилилось, ноги уже не держали, колени подгибались, и пришлось сесть на корточки, чтобы не упасть. Рядом присела Лайма, судя по тому, что рука ее продолжала сжимать плечо. Это странное и пугающее состояние продолжалось так долго, что к нему стоило уже привыкнуть. На самом деле все, наверное, длилось секунды.

И чем-то все должно было кончиться.

Кончилось; внезапно пол исчез, и они все втроем оказались… Непонятно где они оказались, глаза могли лишь фиксировать все, что видели… под ногами быстро удалялась огромная, темная и очень гладкая земля… нет, нечто блестящее, металлическое, бескрайнее, расстилавшееся от горизонта до горизонта. Словно бы они стремительно поднимались на химере, но со скоростью, которую и представить себе нельзя, так что вскоре края этого бескрайнего мира начинали сворачиваться в огромный шар, на котором вместо лесов, полей и рек были лишь круглые темные люки, некоторые прикрытые крышками, вроде того, из которого они только что вылетели. А там, где должно быть небо, к которому отправила их злобная воля папы Бастиана, вместо привычной голубизны или темно-синего света ночи сияли в бархатном мраке, сверкали, давили своей ужасающей реальностью колючие алмазные звезды.

Что происходило? Ничего не понимая, он оглянулся. Лайма метрах в двух с диким блеском в глазах, с раскрытым в беззвучном крике ртом, Лок, в полете сжавший себе горло в отчаянном желании сдержать остатки воздуха… Страх за друзей заставил забыть о необычном вокруг, он как-то даже машинально приблизил их к себе, мысленно прикрыл их от враждебного внимания звезд и тут же забыл о них, поразившись гигантскому голубому диску, выплывавшему из-за темного круга их собственной планеты.

Что-то веселое, радостное чудилось в этой новой планете, протуберанцы облаков не могли скрыть зеленовато-голубые разливы, перемежавшиеся зеленым, лесным… Он не успел рассмотреть, как вдруг откуда-то выплыл огромный сероватый диск солнца, тусклый, похожий на алюминиевое блюдо невообразимых размеров, а потом другое – настоящее солнце, брызнувшее таким ярким и жгучим лучом, что Лука зажмурился изо всех сил, а когда открыл глаза, увидел наплывавший сзади веретенообразный снаряд, все вырастающий по мере приближения, пока не затмил и Землю, и планету, и солнца. Корабль быстро втянул Луку и его друзей в квадратный люк, немедленно закрывшийся вслед за ними.