Михаил Орлов - Хозяин

По поверхности веретена пробежали вереницы сиреневых и голубых линий, лицо, уже вполне утвердившееся, дрогнуло, но вновь черты вернулись.

– Повторяю, что гость Лука имеет тот же генетический и морфологический материал, который соответствует коду Хозяина. Но имеются некоторые отличия, аналогов которым ранее не наблюдалось. В основном структурные. Я вынужден отправить гостя Луку в отстойник. Вы двое каким-то образом связаны с Лукой. Вы будете отправлены вместе с ним. Вопрос о вашей судьбе не входит в мою компетенцию и будет решен Хозяином.

– Что за дьявол! Выходит, ты, Лука, все-таки Хозяин, но не настоящий, раз этот… туман не может тебя определить. А тогда кто же мы будем?

– Вашу судьбе решит сам Хозяин. Приготовиться к перемещению, – потребовало вдруг задрожавшее лицо.

Вместе с ним все в помещении потеряло резкость очертаний, дрогнуло, звезды устроили бешеную пляску, огромный диск голубой планеты метнулся в сторону и заслонил оба солнца…

Стало темно.

Невообразимо огромные шестерни выплывали из мрака, быстро, бесшумно скользили сквозь все пространство бесконечного помещения и с отчетливым тупым стуком соединялись с зубьями других шестерен. Лука падал с высоты прямо в место стыковки шестерен, как раз туда, где отполированные плоскости соприкасались друг с другом, перетирая все посторонние предметы, которые случайно могли попасть между ними. Сейчас этим посторонним предметом был он.

Краем глаза он видел падающего рядом Арнольда, прыгнувшего сразу вслед за ним. Все еще до конца не верилось в реальность происходящего, не верилось, что в следующую секунду его жизнь, его горячее сильное тело станет мокрой соринкой на огромных плоскостях этих металлических мегадеталей.

Он не разбился только потому, что плоскость гигантских зубьев встретила его под острым углом. То, что сверху в падении казалось полированным и блестящим, на самом деле было с явными выщерблинами и вмятинами. И только скорость приземления не позволяла удержаться за все эти выступы. Больно ударившись плечом, Лука покатился вниз, в десятиметровую пропасть, куда уже сверху надвигался зуб другой шестерни.

Скатившись вниз, Лука метнулся в сторону, надеясь выпрыгнуть из-под надвигавшейся сверху металлической глыбы. Он еще услышал тупой стук ставших в нужное место зубьев, не успевших раздавить его, а сам летел вниз, где должна была находиться ось.

Ось нашлась, но на нее была надета другая шестерня, уже не такая гигантская, как прежде, но вполне соразмерная с его собственным телом. И на этот раз не разбившись, Лука снова чудом удержал равновесие и стал перепрыгивать с ребра на ребро. Расстояние между острыми вершинами было всего метра три, но двигалась эта шестеренка не в пример быстрее тех, гигантских, так что пришлось бежать изо всех сил.

В какой-то момент он сам себе показался белкой, скачущей в колесе, но этот бег на месте помог сосредоточиться и сориентироваться. План этого невообразимых размеров зала возник перед глазами, шестерни, на одной из которых он продолжал исполнять странный танец, заняли свое место в правом нижнем углу, посередине протянулись все время двигающиеся тросы, какие-то маятники пересекали пространство под потолком, летели блестящие лезвия, рассекающие мутноватый, пропитанный машинным маслом воздух.

Внезапно жуткий крик заглушил мерные и гулкие перестуки механизмов, откуда-то брызнула темная струя крови и сверху, ударяясь о выступающие части деталей, упала, едва не сбив Луку, и сразу исчезла внизу голова и верхняя половина человеческого тела. Мелькнули длинные перехваченные ремешком волосы. Обрубок ударился о движущиеся зубья, повернулся, показав раскрытый в немом крике рот, и, медленно перевалившись, исчез внизу. Этот, выходит, оказался недостаточно ловок, подумал Лука и, отвлекшись, потерял равновесие.

Он упал на гладкую метровой толщины ось, поскользнулся и слетел в плещущуюся внизу тьму, почти беззвучно принявшую его тело.

Он сразу же понял, во что вляпался. В рот и нос хлынуло темное вязкое масло, Лука попытался вынырнуть на поверхность, захлебнулся в вонючей жидкости, рвотные позывы сдавили горло, но, несмотря на все усилия, он погружался все глубже – он тонул.

Еще раз попытался выплыть, но масло текуче расступалось, не давая опоры рукам и ногам. Он тонул, и сознание того, что его отделяет от смерти совсем немного, эти несколько метров масла и потеря собственного самообладания, – отрезвило его. Вдруг, уже на глубине, он почувствовал ток жидкости. Его тут же потянуло и ударило обо что-то упругое. Не пытаясь открыть глаза, он руками шарил по этой податливой поверхности. Кажется, это была сетка, упругая сетка, нечто вроде фильтра, задерживающего мусор вроде него самого. И в подтверждение этого его руки нащупали тот самый обрубок, бывший недавно его новым знакомым Себастьяном. Тогда еще живым Себастьяном.

Сейчас его не трогала чужая смерть. Судорожно отодвинув половинку трупа, он попытался вонзить пальцы в ячейки сети. Фильтр был слишком мелким. Но в какой-то момент его усилия дали плоды, и ногти прорвали пластиковую преграду. Еще один рывок, фильтр окончательно поддался, он протиснулся в разрыв, и его, уже нигде не задерживая, понесло дальше.

Внезапно течение усилилось; борясь с судорожными попытками вдохнуть, он руками и ногами помогал течению, несущему его куда-то вперед. В какой-то момент вместе с маслом он упал с высоты и в этом падении успел вдохнуть воздуха пополам с вонючей жидкостью. На этот раз его не успело замутить, он справился с тошнотой и широко открытыми глазами увидел сквозь темный поток, в котором летел вниз, противоположную металлическую стену с выступами небольших скоб, за которые сумел уцепиться.

Упорно ползя вверх, соскальзывая ладонями и вновь цепляясь за эту странную лестницу, он не мог не думать, что все его мучения бессмысленны, а если и имеют какой-то смысл, то его новые знакомые так и не смогли донести его до него. И если он выживет в этом аду, он еще попытается предъявить кое-кому счет.

Не глазами, все еще закрытыми, а скорее телом, ищущим опоры, он ощутил пустоту перед собой и почти упал вперед. Здесь поток не ощущался, редкие брызги долетали, делая поверхность скользкой, но глаза уже можно было открыть безопасно. Он разглядел туннель, уходящий в темноту. Поднявшись во весь рост, он пошел вглубь.

Было темно, он двигался на ощупь. Вдруг вышел в новый туннель, Он почувствовал это потому, что шаги стали звучать как-то более гулко. Ладонями, липкими от густого масла, он попробовал ощупать стены. Кривизна уходящего вверх железа едва ощущалась, но все же была. Значит, туннель – и довольно большого диаметра. Снова его охватил гнев, гнев на себя, на новых знакомых, на всю эту дурацкую ситуацию, в которую сам же себя и загнал, не удосужившись точнее узнать, что его здесь ждет.