Вадим Панов - Занимательная механика

— Кстати, она уцелела.

— Я знаю, — отрывисто бросил Механикус. — Гончар неспособен ее разрушить. Но он не понимал этого. А я его не разубеждал.

«Когда точно знаешь, куда придет враг, легко устроить засаду».

Волков отхлебнул кофе.

— Мне кажется, ты сделал больше, чем говоришь. Кстати, одно из твоих созданий работает на Гончара и очень хочет с тобой встретиться.

— Проказа? — устало спросил Механикус.

— Да.

— Ее сотворил не я, а доктор Сигал.

— А камешки в чакрах?

— Марк увлекался индийской культурой, — вздохнул Механикус. — Вот я и решил над ним пошутить, сказал, что они огранены особым образом и помогут в эксперименте. На самом же деле оживила Проказу сыворотка, и она же замедлила процессы старения организма. Гениальная разработка. — Механикус опустил плечи. — Для меня было большой честью работать с доктором Сигалом.

Страх в глазах бога машин сменился печалью. Так, словно он вспомнил о старом, давно умершем друге.

— Что-то я не слышал о его сыворотке, — пробормотал Очкарик.

— Потому что Проказа рассказала тебе не всю историю, — грустно усмехнулся Механикус. — Она убила Марка. После чего разгромила лабораторию, подожгла ее и сбежала.

— Я не удивлен, — признался Волков. — Однако не понимаю, как это стало возможным? Что послужило поводом?

— Сигал был врачом, но, к сожалению, не психиатром. Он рассказал Проказе правду. Я не знаю, какой она была до смерти, но после возвращения ее психика серьезно пострадала. Сейчас это эротоманка, с легкостью впадающая в дикую ярость. А учитывая уровень ее подготовки…

— Это ее искусство?

— Да, — кивнул Механикус. — На вершину может поднять не только желание совершенствоваться, но и ненависть, злость, жажда мщения.

У девушки, прошедшей через проект «Возвращение», появилась цель.

Узнав правду, она поняла, что стала не такой, как все. Не лучше — хуже.

Человек распоряжается своей жизнью по праву рождения. Совершает подвиги или ошибки, убивает или спасает, подчиняется или остается несгибаемым. Жизнь — это единственное, что он не заработал, а получил. И это единственное, что принадлежит только ему. А девушке, которую впоследствии стали называть Проказой, жизнь вручили, подарили. Не спасли, а оживили, вернули с того света вопреки всему.

Она поняла, что стала должна Сигалу и Механикусу за то, что всем остальным досталось даром. Она поняла, что не успокоится, пока не вернет им долг. И еще поняла, что можно долг вернуть, а можно от него избавиться.

— У каждого свой путь.

— Совершенно верно.

Федор допил кофе и отодвинул от себя стаканчик.

— Все равно Проказа — твоя игрушка.

— Нет. Она — создание Сигала и игрушка Гончара. — Механикус помолчал. — Я не имею ничего против его теории. Душа Вселенной, высшая ступень развития и все такое прочее. Она любопытна. А самое главное, помогает тем, кто воспарил над вершиной, помогает искусникам. Ведь в какой-то момент каждый из вас понимает то, что только что понял ты: у вас — магия мастерства, совершенство, абсолют. Но это предел, потолок. А у других, не добившихся грандиозного успеха в чем-то одном, есть возможность покорять разные вершины, И каждый задается вопросом: чья жизнь полнее? Не сделал ли я ошибку? Гончар помог многим искусникам обрести душевный покой, но, как это частенько бывает, его теория имеет побочные эффекты. Уверовав в собственное величие, искусники начинают считать себя избранными, высшей кастой, люди для них — пыль. И в последнее время Гончар, как это ни печально, все больше и больше привечает именно таких.

— Зачем ему Золотая Баба?

На лице Механикуса, совершенно неожиданно для Федора, появилось умиротворенное выражение. Одно упоминание об идоле заставило бога машин расслабиться. Забылись проблемы, забылось страшное известие о появлении Трех Палачей. Перед Очкариком сидел человек, вспомнивший первую любовь. Трепетно. Нежно. Сентиментально.

Голос Механикуса стал очень-очень мягким:

— Она — Богиня. Она — загадка, которую Гончар не может разгадать. Он ведь не стоит выше искусников так же, как я не стою выше изобретателей. Его перерождения вызывают у них или зависть, или ухмылку, они не поднимают Гончара выше других. А Богиня… Богиня дарит тепло, возвращает надежду, лечит душу. Искусники не просто уважают Богиню, они ей поклоняются. Ей… А Гончара…

— Считают равным себе?

Механикус не ответил, кивнул, подтверждая, что Волков понял правильно, и продолжил:

— Фактически Богиня — единственное, что препятствует Гончару создать, а самое главное — возглавить касту избранных. Пока Богиня свободна, ее авторитет, тайна, которая ее окружает, ставят ее выше Гончара. Пока Богиня свободна, он не сможет полностью использовать свое отличие от других искусников, не сможет объявить себя Мессией и требовать подчинения. Именно поэтому он приехал в Москву не один, а сколотил команду — ему нужна поддержка, хотя бы видимость поддержки. Ему нужно продемонстрировать искусникам, что он не один. И пусть сначала в партии будут только те, кто ему обязан, затем, если все пройдет удачно, подтянутся нерешительные, колеблющиеся, потом он прижмет остальных. У искусников появится объединяющая сила. Власть Гончара будет освящена Богиней, а если он не сможет использовать ее в своих интересах, то уничтожит.

— Разве это возможно?

— Гончар думает, что да. На самом деле не обязательно разрушать Золотую Бабу, достаточно вывести ее из игры, спрятать. Достаточно продемонстрировать, что она в его власти. — Механикус внимательно посмотрел на Очкарика. — Власть, понимаешь? Идет большая игра за власть над самовлюбленными, талантливыми и циничными эгоистами, овладевшими магией мастерства. Сейчас искусники довольствуются тем, что у них есть, но что будет, если их объединить и поставить перед ними конкретную цель? Не найти Душу Вселенной, разумеется, а… а наконец-то занять свое настоящее место среди людей? К примеру.

— Почему этого не произошло до сих пор? Честолюбия не хватало?

— Честолюбцев среди искусников всегда было в избытке, — рассмеялся Механикус. — Не хватало того, кто сумел бы сколотить из них единую силу. Не было достаточно авторитетного человека, объединителя. Теперь он может появиться.

— Я смотрю, ты хорошо разобрался в замыслах Гончара, — медленно произнес Федор.

— Пришлось.

— Но кто может гарантировать, что ты не вынашиваешь аналогичные планы?

— Никто.

— Тогда почему я должен тебе помогать?

— Потому что я не уйду отсюда, — жестко ответил Механикус, — приму бой на фабрике, а это может оказаться небезопасным для Ильи Петровича. А еще потому, что я дал слово вернуть Богиню домой. Шаман наделал кучу ошибок, пора их исправлять.