Вадим Панов - Занимательная механика

Никаких гарантий. Никаких обязательств. Только слово невысокого плешивого человечка, обожающего следить за изобретателями. Только слово бога машин.

— Где она? — негромко спросил Волков.

— Здесь. Спрятана в одной из комнат.

— Я могу на нее посмотреть?

— Конечно.

Охранник, стороживший проходную фабрики, не показал себя профессионалом. Он сидел за пуленепробиваемым стеклом, за железной дверью, и должен был не геройствовать, а просто вызывать подмогу. Но не вызвал. Увидел перескочившую через турникет девушку и бросился за ней, намереваясь лично призвать хулиганку к порядку. Распахнул дверь и даже что-то крикнул… и на этом его участие в защите фабрики завершилось. Проказа отправила охранника в нокаут одним ударом, и не таких, бывало, валила, что ей запылившийся на сонной должности мужик? Затащила его обратно в дежурку и с улыбочкой открыла турникет.

— Дальше будет труднее, — предупредил Гончар, проходя на фабрику.

— Знаю.

— Помни, о чем договаривались.

Обойтись без лишних жертв. Команда оставила за собой слишком много следов, не следует раздражать московских искусников больше необходимого.

— Не волнуйся! Справлюсь!

И справилась.

Болтающийся во дворе телохранитель Стрекалова не забеспокоился, увидев посторонних, решил, что, раз охранник на проходной пропустил, значит, так и надо. Тем более что выглядели посетители прилично: хорошо одетый господин, стильная девушка… Его Проказа тоже вырубила одним ударом. Врезала, проходя мимо, захихикала и повернулась к Гончару:

— Нас не ждали!

Она искренне надеялась, что Гончару не придется вновь вызывать призраков.

— Ошибаешься.

Волков опоздал всего на несколько секунд. Слишком поздно он понял, почему Механикус был столь уверен в себе, когда говорил, что примет бой. Бог машин не собирался воевать сам, для этого в его колоде были люди.

Волков выскочил во двор в тот самый момент, когда бойцы в черном взяли Гончара и Проказу на мушки. Двое на крыше, двое слева, выскочили из подсобки, еще двое справа, прятались за углом.

— Стоять!

Гончар спокоен, улыбается. Проказа напряжена, автомат вскинут, но видно — нервничает, понимает: на открытом пространстве они прекрасная мишень. Кажется, нечто похожее уже было…

— Не шевелиться!

— Я не хочу вас убивать! — рявкнул Гончар. — Не мешайте мне! Уходите!

Вот только приказ, который получили люди в черном, гласил совсем другое.

— Бросить оружие! Встать на колени! Руки за голову! Две секунды на размышление, и мы открываем огонь!

— Ладно, ладно. — Гончар развел в стороны руки, показывая, что не вооружен.

— Нет! — заорал Волков.

Он знал, что последует за этим жестом. И не ошибся. Навалилось.

Животный ужас. Дрожь. Слезы на глазах и трясущиеся губы. Марево страха окутало двор фабрики. Парализуя Волю. Превращая опытных бойцов в покорные жертвы.

Три Палача.

Они не выглядели сгустками тумана, как иногда рисуют привидения художники. Они выглядели живыми… и в то же время — мертвыми. Три прозрачные фигуры, словно сделанные из чистейшего стекла. Три стеклянные фигуры во дворе стеклянной фабрики.

И двигались Палачи не быстро, не с умопомрачительной скоростью, а плавно, размеренно. Не торопясь. Желая насладиться каждым мгновением, проведенным вне вечного забытья.

Едва различимая фигура мужчины приблизилась к бойцам справа…

— Нет!!

И в этот момент из открывшихся в здании ворот во двор выехало «Изделие № 1».

«Руссо-Балт» К12/20.

Стеклянный.

Полностью.

От колесной спицы до трубочек, по которым бежал бензин. От крыльев до сидений. От руля до самой последней заклепки.

Нереальный.

Движущийся.

Сжигающий топливо и выплевывающий дым через потемневшую выхлопную трубу. Со стеклянными поршнями, ходящими в стеклянном двигателе под стеклянной крышкой капота. С мизерным количеством иных материалов: свечи, провода, покрышки…

«Вы думаете, я помогаю оптимизировать запирающие устройства? Придумывать новые модели паровозов? Меня интересуют шедевры, Собиратель, подлинные шедевры. Меня интересуют люди, бросающие вызов, готовые продалбливать несокрушимые стены и сворачивать горы. Люди, вкладывающие в свои творения душу. Я стою рядом и смотрю, как сбываются самые смелые мечты. Я восхищаюсь, я склоняю голову».

«И помогаете».

«Только тем, что не даю угаснуть надежде. Все остальное они делают сами. Ведь каждый из нас способен сотворить чудо. И тогда будет вечно работать деревянная мельница, выдавая больше энергии, чем в нее поступает. Оживет и перестанет стареть мертвая девушка. И поедет стеклянный автомобиль…»

Гордый, улыбающийся во весь рот Стрекалов сидел за рулем. Рядом — Механикус. А позади… То, что находилось на заднем сиденье «Руссо-Балта», было скрыто ослепительным золотистым сиянием.

Богиня…

— Взять! — выкрикнул Гончар, указывая пальцем на автомобиль.

Призрачные фигуры бросились к машине. И отшатнулись.

— Взять!! Взять!!!

Гончар ревел, как зверь, брызгал слюной, захлебывался злобой. Он уже понял, что стеклянный «Руссо-Балт» — истинный шедевр. Раритет. Исполнившаяся мечта, способная пережить само Время. Что ему призраки? Что ему пули? Гончар понял. Но не смирился.

— Убить!!!

Проказа тоже поняла, что их обманули. Завизжала в бессильной злобе, мгновенно превратившись из некрасивой женщины в отвратительную, потеряв всякий шарм, обнажив душу. Ударила из автомата по стеклянной машине, по людям, по Богине. Давила на спусковой крючок и визжала.

Но как можно убить тех, кого защищает чудо?

Механикус издевательски расхохотался, заставив завыть Проказу. Заставив Гончара вскинуть кулаки. И заставив призраков искать другие жертвы. Три Палача жаждали крови, а потому отвернулись от недоступного автомобиля, направились к людям в черном. И Волков сделал шаг вперед.

«Сработает?»

«Если ты ничего не напутаешь. — Оружейник посмотрел на сосредоточенного Федора, улыбнулся. — Не веришь мне — твое дело. Но подставлять тебя я не стану, кто-то ведь должен позаботиться о Серафиме».

«Но это призраки, а не люди».

«А мне все равно кого убивать, Собиратель, все равно…»

Серебряный клинок должен быть горячим, очень горячим — обязательное условие. А потому в левой руке Очкарик держал пылающий факел — намотанную на палку тряпку, пропитанную бензином. А в правой — серебряный нож из дорогущего набора, единственное подходящее оружие, которое Волков сумел раздобыть по дороге на фабрику.

Но ведь клинок — всегда клинок.

А теперь самое сложное — бросок вперед. Заставить себя двигаться. Превозмочь накативший ужас, подавить дрожь, собрать в кулак волю.

И убивать.