Юлия Остапенко - Лютый остров

Дворец паши высился на самом видном месте города, огромные купола его закрывали небо. Подъезжая к мосту, пересекавшему ров перед воротами, Рустам заставил коня сбавить шаг. Следовало успокоиться. Как шимран охраны паши, он имел право являться к владыке в любое время. Но все, что происходило сейчас, было слишком странно, и он не хотел вызывать лишних подозрений.

И все же дыхание его оборвалось, а руки сами собой натянули поводья, когда он увидел человека, небрежно опиравшегося о колонну в основании моста и явно поджидавшего кого-то...

– Рад видеть тебя в добром здравии, – сказал Альтаир, когда они поравнялись. – Ты отменно скачешь даже на полузагнанной лошади.

– А ты отменно скачешь даже по наклонным карнизам, – сказал Рустам. – Как ты добрался сюда?

– По крышам. Если за что и стоит любить ваш напыщенный город, так это за крыши, очень удобные для быстрого бега.

Рустам лишь в молчаливом удивлении покачал головой. Ассасин ухмыльнулся.

– Но довольно любезностей. Дай-ка я теперь возьмусь за твое стремя и смиренно пойду рядом, как подобает покорному рабу.

– Ты что, всерьез думаешь, что я проведу тебя во дворец?!

– А ты всерьез думаешь, будто у тебя есть выбор? Что ты скажешь своему господину? Что раб, за которого он отдал десять тысяч золотом, хотел следовать за тобой к трону великого паши, а ты его прогнал?

Рустам скрежетал зубами, глядя в это улыбчивое, безмятежное лицо.

– Держись за стремя и не поднимай головы, – процедил он наконец, и Альтаир без единого слова подчинился ему с покорностью, которой и наруч повиновения не смог бы обеспечить.

– Стой, кто идет! – окликнула его стража, лишь только копыто коня ступило на мозаичные плитки моста.

– Я Рустам иб-Керим, шимран Ибрагима-паши! – крикнул Рустам в ответ, изумляясь твердости своего голоса. – Веду к нему раба, за которым ездил в Ильбиан. Паша пожелает немедленно узреть его, так что не смей задерживать меня!

Разумеется, они не посмели. Только спросили, не изволит ли сиятельный шимран препоручить заботам дворцового конюха лошадь, которая явно выбилась из сил, и предложили позвать слугу, чтобы помог нести груз. Но Рустам лишь молча взвалил закутанное в покрывала тело кошки на плечо. Оно было совсем легким.

Во внутреннем дворике, открывавшемся за воротами, было тихо и пусто – лишь величавый павлин гордо прохаживался по портику. Дворец отходил ко сну, передняя, мужская половина опустела; если паше и его приближенным угодно развлекаться в это время, то делают они это не здесь, а в задней части дворца. Впрочем, тогда приглушенный шум доносился бы и сюда – а раз ничего не слышно, должно быть, паша сегодня один предается утехам в своем гареме... или в спальне с наложницей... или, быть может, заканчивает разбирать государственные дела в одной из палат и готовится вскоре отойти ко сну.

Караульные стражи неподвижными статуями стояли попарно у каждой двери, и, проходя мимо них, Рустам скрежетал зубами, борясь с желанием приказать им немедленно схватить человека, идущего рядом с ним, и связать его. Останавливало шимрана лишь то, что Альтаир наверняка не сдастся без боя, и даже если не сбежит, как в прошлый раз, то с большой вероятностью будет убит, а этого Рустам никак не мог допустить. Довольно и того, что он не уберег наложницу своего владыки.

Журчали фонтаны внутренних двориков, чирикали канарейки в развешенных под потолком клетках, гравий шелестел под ногами.

– Твоя взяла, во дворец ты пробрался, проклятый, – сквозь зубы проговорил Рустам, когда они миновали последний караул и оказались во внутренней части дворца. – Но дальше ты...

И тут он понял, что вот уже несколько мгновений по гравию шелестит не две пары сапог, а одна.

Резко обернувшись, Рустам окинул взглядом дворик, в котором оказался. Он был один.

– Альтаир!

Ни тени, ни шороха. Ассасин как сквозь землю провалился – хотя на самом деле, конечно, просто скользнул в один из множества боковых коридорчиков. Что ж... Он не знает как следует лабиринта здешних переходов. А Рустам знает. И теперь ему ничто и никто не возбранит поднять тревогу...

Он развернулся, чтобы шагнуть к двери, через которую вошел, и застыл, занеся ногу для шага.

Бронзовый наруч, лежащий на полу среди гравия прямо на его пути, матово отблескивал в свете настенных ламп. Рустам медленно наклонился и поднял его. Металл был теплым, еще не остывшим от жара человеческого тела.

Стиснув зубы, Рустам вновь развернулся и решительно зашагал в глубь дворца.

Он прошел несколько темных, неосвещаемых галерей, не слыша иных звуков, кроме собственных шагов. Затем толкнул створчатые двери – и оказался лицом к лицу с низкорослым кряжистым человеком. Красное перо на шлеме отличало иншара, высший чин в охране паши. Надменное скуластое лицо его было незнакомо Рустаму – должно быть, тот вошел в должность, пока он отсутствовал. Иншара сопровождали двое солдат в форме личной охраны Ибрагима. Завидя Рустама, иншар поднял руку, и длинные наконечники копий со звоном скрестились за спиной шимрана.

– Стой и отвечай! Кто ты и как оказался здесь? – властно спросил иншар, смерив Рустама презрительным взглядом.

Рустам склонил голову, дернул было правой рукой, привычно готовясь сложить ладони в жесте наивысшего уважения, – но совсем позабыл, что левая его рука удерживает на плече тело кошки. Пришлось ограничиться простым поклоном, что, похоже, лишь увеличило презрение, с которым иншар глядел на Рустама.

– О иншар-бей, я – Рустам иб-Керим, старший шимран. Десять дней назад был послан в Ильбиан нашим владыкой с особой миссией, о выполнении которой уполномочен доложить в любое время дня и ночи. Я должен немедленно видеть пашу, о иншар. Но прежде позволь сообщить тебе, что во дворец проник...

– Рустам иб-Керим, – протянул иншар, и его пальцы, придерживавшие кушак, скрючились, будто когти коршуна, загребающие добычу. – Как же, как же, наслышан о тебе. Что-то ты задержался в пути.

– На то были причины. Прошу, выслушай меня. Сейчас здесь находится...

– А что это ты несешь? – Прищуренные глаза остановились на подозрительном свертке, тонкие ноздри брезгливо затрепетали.

– Да послушай же ты меня! – взорвался Рустам, взбешенный тем, что на него, шимрана, смотрели будто на последнего из рабов. – Сейчас где-то в этих галереях скрывается ассасин! Ибрагим-паша в опасности! Подними тревогу и вели обыскать дворец, пока...

– Ассасин, – кивнул иншар, прищурясь еще сильнее. – Ну да, разумеется. Ты опоздал со своим донесением, шимран – ассасины здесь со вчерашнего дня и с ведома нашего владыки. Так что выслужиться тебе не удастся. Отвечай, что ты несешь.

Рустам стиснул зубы. Стражники за его спиной не шевелились, но явно были готовы выполнить первый же приказ иншар а.