Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

— Я предлагаю, чтобы ты подумал обо всех этих людях там и спросил себя, насколько правильным было бы для них, если бы ты не согласился. Видишь ли, мы собираемся войти. Вопрос только в том, когда, и что случится, если мы действительно войдём. Если ты вынудишь меня пробиваться внутрь самому, то, как я уже сказал, я должен буду позволить своим мужчинам выплеснуть их месть на каждом человеке внутри — каждом мужчине, женщине и ребёнке. Я ожидаю, что это будет ужасающим, выходящим за пределы их самого дикого воображения. Но, если вы сдадитесь…

— Сдадимся?! — крикнула Верна. — Ты что, из ума выжил?!

Ричард заставил её замолчать, слегка подтолкнув назад. Затем снова повернулся к Джеганю.

— Продолжай.

— Если вы сдадитесь, то я не буду вредить дворцу.

— Если мы решим сдаться, с какой стати тебе сохранять его? Я конечно надеюсь, что ты не ожидаешь, будто я полагаю, что в тебе есть необходимое благородство, чтобы соблюсти такую сделку.

— Ну, понимаешь ли, мы планировали построить великий дворец, который был бы штабом Имперского Ордена. Сам брат Нарев следил за этим проектом. Но ты положил конец мечте наших людей. Мы могли бы начать заново строить такой дворец… — человек сделал снисходительный жест. — Но для нас было бы намного более подходящим, учитывая то, что ты отобрал у нас дворец, взять твой и править из него, в назидание всем, кто посмеет бросить вызов Братству Ордена, что получается из таких глупых попыток. Это местонахождение Ордена явилось бы подтверждением всему. Конечно, после того, как ты станешь свидетелем открытия правильной шкатулки Одена, я буду вынужден казнить тебя.

— Разумеется, — сказал Ричард.

— Относительно быстрой смертью, но не слишком быстрой. Я хотел бы, чтобы ты заплатил за некоторые из твоих преступлений, в конце концов.

— Как трогательно.

— Да, но твои люди остались бы в живых. Разве ты не беспокоишься о них? Разве у тебя нет никакого сострадания? Они должны будут принять верования Ордена, которые являются, в конце концов, моральным законом Самого Создателя; но мои люди им докучать не будут.

— А это уже не очень трогательно, — сказал Ричард, стоя со всё ещё сложенными руками.

Солдат неуклюже пожал плечами, словно марионетка, которую потянули за нити.

— Ладно, это — твои единственные два выбора. Или я, в конечном счёте, пробью себе дорогу внутрь, пролив реку крови, позволяя моим людям делать то, что они хотят с твоими людьми и твоим дворцом, в то время, как мои Сёстры и я будем делать то, что нам нужно в Саду Жизни; или ты наконец приходишь в себя и позволяешь своим людям жить в мире, в то время, как мои Сёстры и я будем делать то, что нам нужно в Саду Жизни. В любом случае, я получу Сад Жизни в своё личное пользование. Единственный вопрос, насколько скоро, и сколько крови и страданий это будет стоить твоим людям.

— Ты никогда не сможешь войти. Ты думаешь, что войдёшь, но ты не сможешь. Эта ещё одна возможность, которую я должен рассматривать.

— Не совсем, — сказал Джегань, улыбнувшись через заместителя. — Видишь ли, у меня всегда есть запасной вариант в виде помощи Сикс. Ей не нужно ни с кем сражаться, чтобы попасть во дворец. Она может просто… забросить нас внутрь, как это и было. Кроме того, если уж быть совсем милосердным, я мог бы всегда забежать вперёд и сделать всё наилегчайшим путём, просто используя книгу по её прямому назначению — чтобы открыть правильную шкатулку.

— Тебе нужен Сад Жизни.

Мужчина сделал небрежный жест.

— Шкатулки были созданы до Сада Жизни. Ничто не указывает на то, что они должны быть открыты в подобном месте — сдерживающем поле — насколько мне объяснили Сёстры. Мои Сёстры, так же, как и Сикс, проинформировали меня, что, не смотря на то, что Сад Жизни был построен, как сдерживающее поле, специально для шкатулок Одена, они всё равно могут быть открыты непосредственно там, где они находятся.

Ричард впился взглядом в мужчину, стоящего перед ним.

— Без определённого сдерживающего поля, предлагаемого Садом Жизни, было бы чрезвычайно опасно пытаться открыть одну из шкатулок. Любое количество иначе несущественных ошибок имело бы шанс разрушить мир жизни.

Джегань снова улыбнулся очень злобной улыбкой.

— Этот мир, эта жизнь, являются переходными. Только следующий мир имеет значение. Разрушить этот мерзкий, жалкий мир, эту несчастную жизнь, было бы большим одолжением Создателю. Те из нас, кто служил Его делу через Братство Ордена, будут вознаграждены в той вечной загробной жизни. Те из вас, кто выступил против нас, попадут в вечную тьму под Владетелем. Прекращение существования этого жалкого мира с целью его спасения было бы благородным актом, достойным большой награды.

Так что, как видишь, Ричард Рал, в этом раунде Джа-Ла д`Йин, так или иначе, победа будет за мной. Я просто предоставляю тебе шанс выбрать, как ты хочешь, чтобы это закончилось.

Пока Ричард наблюдал за человеком, ветер пронёс мимо него пыльный лист. Он знал из того, что изучил, и из рассказанного Никки, что Джегань не блефует о том, что он способен открыть шкатулки вне Сада Жизни. Он также знал, насколько это было бы опасно. К сожалению, он также понимал, что Орден действительно не волновало, погибнет ли вся жизнь или нет. Они ценили смерть, а не жизнь. Даже если бы Ричарду удалось каким-то образом устранить Джеганя, в действительности это ничего бы не изменило. Он всего лишь формулировал верования Ордена, он не создавал их.

В конце концов, едва ли он был самой опасной частью Ордена. Опасными являлись жестокие верования, которые преподавало Братство. Джегань был просто скотом, который претворял в жизнь эти верования.

— Я не думаю, что могу прямо сейчас принять такое решение.

— Я понимаю. Я дам тебе некоторое время, чтобы обдумать это. Немного времени, чтобы пойти в залы дворца и посмотреть в глаза тех женщин и детей, о которых ты так заботишься.

Ричард кивнул.

— Это — одна из тех вещей, о которых я должен подумать. Нужно многое принять в расчёт. Это займёт время.

Человек улыбнулся.

— Конечно. Не торопись. Я даю тебе несколько недель. У тебя есть время до новолуния. — Мужчина начал отворачиваться прочь, но затем резко обернулся. — О, ещё одна вещь, — его тёмный взгляд скользнул к Никки. — Ты должен будешь отдать мне Никки, как часть сделки. Она принадлежит мне. Она должна вернуться.

— А что, если она не хочет возвращаться на твою сторону?

— Возможно, я неясно выразился. Не имеет значения, чего она хочет. Она должна быть возвращена мне. Это достаточно понятно?

— Да.

— Хорошо, — сказал он со снисходительной улыбкой. — Тогда завершим на этом наш разговор. Ты должен до новолуния отдать мне дворец и Никки.