Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Она щурилась и задыхалась от непомерного страдания, но она не видела никакой крови. Ей было жаль, что не видела. Если бы она потеряла достаточное количество крови, то она бы умерла.

Она знала Джеганя достаточно хорошо, что бы понимать, что тот не позволит ей умереть. Не сейчас, по крайней мере.

Сноходец не любил, когда быстро умирали те, кто вызвал у него гнев. А Никки понимала, что, скорее всего, не было никого, кого Джегань бы намеревался заставить страдать больше чем её. Конечно, в конечном счёте, он убьёт её, но перед этим, он изольёт всю свою месть.

Он, без сомнения, на некоторое время отдаст её в ублажение своих солдат, чтобы унизить её, а потом бросит её в пыточные палатки. А этот период, она знала, будет длиться очень долго.

Когда ему, в конечном счёте, надоест наблюдать её страдания, она проведет остаток своих дней за тем, что её кишечник будет медленно вытягиваться из разреза на животе.

Конечно, он захочет быть рядом в то время, чтобы увидеть, как она, наконец, умирает и удостовериться, что последнюю вещь, которую она увидит перед смертью — его самого, триумфально улыбающегося.

Но лишь об одном она сожалела в этот горький момент, что пока всё это будет происходить, ей никогда не представится возможность хотя бы ещё раз увидеть Ричарда. У неё мелькнула мысль, что если бы она смогла хотя бы одним глазком увидеть его, то смогла бы вынести всё то, что приключится с нею.

Сестра Эрминия подошла поближе, достаточно близко для того, чтобы убедиться, что Никки сможет увидеть её самодовольную улыбку. Она теперь могла управлять Никки посредством ошейника. Джегань тоже мог теперь властвовать над нею, используя эту связь наряду с ней.

Рада-Хань предназначался для управления молодыми волшебниками. Он воздействовал на Дар. Хотя Народный Дворец ослаблял её Дар — препятствуя проецированию силы — подобное никак не скажется на действии ошейника, поскольку Рада-Хань действует изнутри.

Это приспособление может причинить невообразимую боль, вполне достаточную, чтобы заставить мальчишку отказаться от любого поступка.

Никки, стоя на коленях, дрожала и задыхалась от агонии. Её взгляд начал мутнеть всё больше и больше, и вот она едва различала что-либо вокруг. В ушах стоял звон.

— Ты теперь полностью осознаёшь то, что случится, если ты не будешь повиноваться нам? — спросила Сестра Эрминия.

Никки не могла ответить. Голос был не подвластен ей. Ей удался лишь небольшой кивок.

Сестра Эрминия наклонилась. Кровь, наконец, прекратила струиться из её раны на голове.

— Тогда поднимайся на ноги, Сестра.

Боль, наконец, ослабла до той степени, когда Никки была в состоянии стоять.

Ей не хотелось вставать. Она желала, чтобы они убили её. Но, тем не менее, Джегань этого не допустит. Джегань хотел заполучить её в свои лапы.

Поскольку её зрение начало проясняться, она увидела, что Сестра Грета пробралась обратно вдоль зала и рылась в карманах Энн. Она вытянула что-то из кармана, скрытого под поясом Энн. Она просмотрела её, а потом выставила её напоказ.

— Можете предположить, чего это я нашла? — вопросила она, размахивая двум другим, чтобы те могли видеть. — Заберём это с собой?

— Да, — ответила Сестра Эрминия, — Но сделай это быстро.

Сестра Грета запихнула маленькую вещицу в свой карман и вернулась к двум другим. — У неё больше ничего нет.

Сестра Эрминия кивнула.

— Нам лучше поторопиться.

Всё трое стояли плечом-к-плечу и смотрели в зал по направлению к Энн. Никки могла сказать, что даже объединившись, им по-прежнему трудно было пользоваться своей силой.

Без заклинания, что предохраняло Народный Дворец и истощало их Хань, любая из этих троих, в одиночку легко обратилась бы к той силе, которая смогла сокрушить Энн.

Воздух затрещал от вспышки Магии Ущерба. Прихожие потускнели оттого, что большая часть факелов погасла от взрыва. Кромешная тьма извилисто поплыла сквозь коридор, обратно к аббатисе, и наконец окутала мертвую женщину. Гул силы заставил Никки снова на мгновение потерять своё зрение из-за угнетающего покрова мрака.

Когда зрение восстановилась, Энн исчезла. Даже её кровь. Каждый след её существования был уничтожен Магией Ущерба. Казалось невозможным, чтобы вот так, почти тысяча лет жизни могла пропасть в одно мгновение. Никто и никогда так и не узнает, что с ней случилось.

В то время как тело и кровь были уничтожены, всё же мрамор восстановить было не так-то легко. Но, видимо, Сестёр это не заботило. На Никки обрушилось чувство, что абсолютно всё только что умерло, даже надежда.

Сестра Эрминия схватила Никки под руку и пихнула её вниз по проходу. Никки споткнулась, но успела удержаться в равновесии и не упасть. Она безжизненно двигалась впереди этих троих, заставляющих её продолжать движение острыми уколами в чувствительные точки посредством ошейника.

Одолев небольшой отрезок, Никки получила указание свернуть в коридор налево. Слепо повинуясь их указаниями, она повернулась и пересекла несколько маленьких коридоров, после чего ей было сообщено следовать до конца малого прохода, который заканчивался входом в гробницу.

Довольно простые обитые медью двери были закрыты. Они вообще не были такими массивными или покрытыми декорациями, как те, что она видела во время посещения усыпальницы деда Ричарда, Паниса Рала, которая была расположена на почтительном удалении.

Никки нашла несколько странным направляться в гробницу. Она задалась вопросом, намереваются ли Сёстры спрятаться, пока будут продумывать способ, который позволит им выбраться из сильно охраняемого Дворца.

Видимо, поскольку сейчас была ночь, скорее всего они намеревались дождаться более оживлённого времени дня, чтобы их не так уж легко можно было заметить. Но как им удалось проникнуть сюда, Никки не представляла.

На каждой двери был вытиснен простой мотив в виде изображения одного круга внутри другого. Сестра Грета потянула одну дверь и пригласила остальных войти, причём, Никки первой.

Войдя вовнутрь, Сёстры воспользовались своим Даром, чтобы поджечь единственный факел. Украшенный орнаментом гроб лежал на возвышении пола по центру маленькой комнаты.

Стены выше уровня высоты гроба были покрыты камнем с извивающимся коричневым и желтовато-коричневым оттенком. Чёрный гранит, который в свете факела мерцал медными бликами, покрывал нижнюю часть стен.

Словно в негласной договорённости, верхняя часть поверх уровня гроба, походила на мир жизни, в то время, как часть ниже, покрытая чёрным камнем, напоминала о подземном мире.

То, что было высечено поверху на более светлом камне, было базисными заклинаниями на верхне-д`харианском. Они рядами обегали периметр комнаты.