Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Я думаю ты права насчёт того, что многие отряды с провизией будут уничтожены, но у Д`Хары нет столько солдат, сколько нужно, чтобы остановить все такие караваны.

Внутри Никки похолодела.

— Это пустое бахвальство!

— Если не веришь мне, то ты сможешь вскоре сама в этом убедиться. Следующий отряд с провизией скоро должен прибыть. И этот отряд такой огромный, что тебе придётся наблюдать два дня, как они проходят мимо тебя!

Не беспокойся, у наших превосходных солдат скоро будет достаточно запасов провизии, чтобы довести эту войну до победного конца.

Никки покачала головой:

— Ты не представляешь должно быть того, о чём говоришь. Если ты не можешь догнать и победить д`харианскую армию, ты не можешь говорить о победе в этой войне. В Древнем мире, как и в других землях, есть люди, страстно стремящиеся жить своей жизнью так, как им хочется. Орден ослепил своими учениями многих, но везде есть люди, которые думают своей головой и понимают, где на самом деле правда. Повсеместно в Древнем Мире есть те, кто восстанет против Ордена. Возьми, хотя бы Алтур-Ранг. Я была там, когда он пал под натиском тех, кто по-настоящему ценит жизнь. Это был город, в котором люди безнадёжно страдали под властью Имперского Ордена. Теперь же они сбросли с себя эти оковы, теперь люди в нём живут и процветают! Другие же, увидев такие перемены, вдохновятся ими, чтобы начать новую, свободную жизнь! Они тоже захотят преуспевать!

Джегань выглядел глубоко оскорблённым такими словами:

— Преуспевать?! Да они всего лишь варвары, танцующие над своими могилами! Мы разобьём их в пух и прах! Люди увидят, что Орден по-справедливости накажет всех тех, кто отказался от своих обязанностей перед ближним! Память о наказании за их эгоистичность будет жить тысячелетиями!

— А как же д`харианские войска? Что насчёт этих волков, спущенных на безропотное стадо овец Древнего мира? Их так легко уничтожить не получится! Они будут продолжать громить Орден изнутри! Они не перестанут преследовать тех, кто повинен в том, что на их земли пришла война, уничтожая серде и душу Ордена — его Братство!

Джегань оскалился:

— Дорогая, ты ошибаешься на этот счёт. Ты, наверно, забыла о шкатулках Одена.

— Но у тебя их только две!

— Пока две. Но я получу третью, можешь не сомневаться. После этого я освобожу магию Одена, чтобы окончить начатое. С магией Одена я смету огненным смерчем всё сопротивление ради нашей великой цели! С её помощью я заживо сдеру кожу с каждого д`харианского солдата и они будут умирать медленной, мучительной смертью. Настигнутые магией Одена, они не смогут укрыться от неё. А их вопли прозвучат, как услада справедливости нашего народа, пострадавшего от их жестокости. Что же касается Алтур-Ранга, то все изменники будут покараны за предательство наших учений. Магия Одена послужит во имя Братства Ордена и окончательно опустит д`харианцев на колени, где бы те не были. Я сотру в пыль Ричарда Рала! Он уже труп! Просто он об этом пока не знает!

Никки поёжилась от выражения лица Императора.

— Но сперва я хочу, чтобы он прожил достаточно, чтобы он испытал настоящие страдания. Ты же знаешь, как мне нравится, когда все, противящиеся моей воле испытывают боль настоящих страданий.

Его голос снизился до полушёпота:

— К тому же, у меня есть что-то очень… очень дорогое сердцу Ричарда Рала. Как только я открою нужную шкатулку и высвобожу магию Одена, я смогу по-настоящему отомстить ему и причинить такую боль, которую он и вообразить себе не может!!! Такая глубокая душевная рана сломит его дух перед тем, как погибнет его бренное тело.

Никки знала, что Джегань имеет в виду Кэлен, но никак не показала, что знает, в чём дело. Это было непросто смотреть на Кэлен и делать вид, будто она её не видит.

— Мы победим, — продолжил Джегань. — Я предлагаю тебе вернуться в наши ряды. В любом случае, тебе придётся покориться воле Создателя, у тебя нет выбора. Ты должна принять моральные обязательства перед своим господином.

С момента вступления в военный лагерь она знала об отсутсвии шансов избежать неминуемого. Теперь она никогда не увидит Ричарда, никогда не насладится свободой.

Джегань махнул рукой:

— У тебя ничего не выйдет с твоим детским увлечением Ричардом Ралом.

Никки знала, что случится, если она не покорится его воле и отвергнет его предложение. Если она не согласится, ей будет только хуже.

Но теперь её жизнь принадлежала только ей и она не откажется так просто от неё.

— Если ты собрался стереть Ричарда с лица земли, — произнесла она с жаром в голосе, — если он для тебя лишь соринка, почему же ты так печёшься о нём? — Она выгнула бровь. — Тем более, с чего бы это ты ревновал к нему?

Кровь прилила к лицу Джеганя. Он схватил её за шиворот и с рёвом опрокинул на кровать. И громко выдохнув, сверху, налетел на неё. Раздвинул её ноги, а затем откинулся в сторону, вытащив что-то из одежды. Никки с трудом могла дышать под его весом.

Огромной рукой он схватил Никки за голову, не давая ей двигаться, несмотря на то, что она не пыталась освободиться. Потом, оттянув пальцами её нижнюю губу, он отпустил её лицо. Никки заметила в его руке заточенную иглу.

Джегань пробил ей губу, провернув иглу, делая отверстие шире. Слёзы невольно брызнули из глаз Никки. Она не решалась пошевелиться, опасаясь, как бы он не разорвал её губу полностью.

Вытащив иглу, Иператор продел в свежую рану золотое кольцо. Придвинувшись ближе он защёлкнул её зубами.

Он провёл небритой щекой по её нежной коже, прошептав:

— Ты моя. Пока я не решу, что тебе пора умереть, ты принадлежишь мне. А ещё оставь мысли о Ричарде Рале. Когда я закончу с тобой здесь, Владетель разберётся с тобой за твою измену.

Поднявшись, Джегань отвесил ей пощёчину. Такую, что Никки клацнула зубами.

— Вот и пришёл конец твоим похождениям с Ричардом Ралом. Скоро ты будешь молить о том, чтоб я согласился, что ты просто хотела заставить меня ревновать тебя и на самом деле хотела быть со мной в моей постели. Не так ли?

Никки молча смотрела ему в глаза, не проявляя никаких эмоций.

Джегань ударил ей по лицу кулаком:

— Признай это!

С трудом, Никки подчинила себе голос:

— Ты не заслужишь чью-то признательность, просто ударив его кулаком.

— Это всё ты виновата, что заставила меня ударить тебя. Это всё твоя вина! Ты говоришь то, что выводит меня из себя, и ты это знаешь! Я бы ни за что не сделал этого, если б не твои слова! Ты сама заставила меня!

Будто в доказательство своей точки зрения, он ещё раз дважды ударил Никки по лицу. Она, собрав волю в кулак, превознемогала боль. Она знала — это лишь начало.

Она посмотрела на него и промолчала. Она достаточно была под ним, чтобы знать, что её ждёт.