Терри Гудкайнд - Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Больше ничего не имело значения.

Разгоряченный гневом меча и своим собственным, он хотел крови. Ничто иное не удовлетворит его, ничто меньшее не остановит его, он не примет ничего меньше.

Ричард повернулся спиной к негодяю, державшему девочку, делая вид, что медленно отступает, как и приказал этот человек. Он знал, что таким образом внимание преступника переключится с него на другие вещи и заставит воспринимать людей стоящих сбоку и сзади от себя как более очевидную угрозу.

Ричард задержал дыхание и крепко сжал рукоять меча. Окружающий мир, казалось, стал беззвучным и неподвижным.

Повернувшись, он замер.

Ричард почувствовал удары своего сердца.

Используя всю возможную силу, пока окружающие стояли неподвижно, пока человек с ножом застыл на грани убийства, пока пронзительный крик девочки тонким звуком заполнял помещение, он всего себя вложил во взрывное движение.

Он резко развернулся. Его клинок вырвался из ножен, полный собственного гнева, усиленного смертельной решимостью Ричарда.

Звон клинка Меча Истины слился с криком ярости Ричарда. Поворачиваясь, он всю свою ярость вложил в этот крик. Со всей силой до последней капли, он направил клинок, придавая ему такую мощь и скорость, на какую только был способен.

В этот момент все внимание Ричарда было сосредоточено на человеке с ножом, который удивленно замер. Время словно остановилось. И в эту пустоту Ричард вложил всю мощь его мускулов, весь свой гнев, всю необходимость. Это мгновение принадлежало ему одному, и он подчинил его своей исключительной цели.

Он отчетливо различал капельки пота, стекающие по лицу этого человека. Желто-оранжевый свет фонарей отражался в этих каплях, а сами фонари, словно невесомые, парили в воздухе. Ричард мог бы сосчитать блики света в каждой капельке пота, пока его меч очень медленно продвигался вперед. Он мог бы пересчитать каждую торчащую прядь сальных волос этого человека.

Ричард сознавал, что за ним наблюдает множество глаз, также как и глаза этой девочки, но это не имело никакого значения. Единственное, что было для него важно, это те темные глаза, которые, наконец, встретились с его сверкающим взглядом.

Ричард увидел, как в этом взгляде зарождается мысль. Клинок меча Ричарда со свистом разрезал пыльный воздух. Свет фонарей отражался от острого, как бритва, лезвия. Он видел, как блеск клинка отражается в темных глазах того человека. А еще он увидел там полное осознание всей степени опасности.

Меч, вращаясь, летел вперед стремительный, как удар кнута, несся прямо к этим глазам, к цели, с которой Ричард не сводил взгляда.

В этот момент тот человек принял решение действовать. Но в этот бесконечно малый промежуток между мыслью и действием клинок, словно молния, покрыл большую часть расстояния. Кроме того, боевой клич Ричарда заставил негодяя замереть в напряжении.

Мускулы человека застыли, пока ужас боролся с намерением.

Это была гонка. Какое из лезвий первым достигнет живой плоти.

Потеря в этой гонке будет безвозвратной.

Прикованный взглядом к противнику, Ричард увидел летящий меч только когда он вошел в поле его обзора, приблизившись к цели. Вид клинка наполнил его воодушевлением.

Ведомый гневом, клинок попал точно туда, куда целился Ричард.

Время взорвалось яростными звуками. Мир окрасился красным, когда клинок расколол голову негодяя. Твердый звук удара громом заполнил конюшню.

Кости раскололись. Темно-красные капли разлетелись далеко вокруг. Лезвие снесло верхнюю часть черепа, разрывая плоть, оставляя на стене длинный кровавый след.

И в это вдребезги разбитое мгновение прекратилась жизнь человека. Не ведающий жалости гнев оградил Ричарда от боли.

Сила, с которой меч ударил в цель, заставила руку с ножом освободить девочку еще до того, как меч завершил свое движение. Тело человека превратилось всего лишь в лишенный души кусок мяса.

Он решил убить девочку, но у него не было времени претворить свое решение в действие.

У Ричарда время было.

Он чувствовал, как прекращается бешеное биение сердца, которое началось, когда он прыгнул в узкое окно времени.

Тело человека, отброшенное ударом, тяжело осело на землю, подняв облачко пыли. Снесенная мечом часть головы с глухим стуком упала на землю за воротами конюшни и покатилась далеко в ночь, подпрыгивая, кувыркаясь и оставляя за собой кривой кровавый след.

Ричард услышал судорожный выдох ошеломленных людей. Кто-то закричал.

Маленькая девочка, крича от ужаса, цеплялась за мать, за ее протянутые руки.

Когда Ричард, готовый к новой угрозе, поднял меч, он встретился взглядом с широко раскрытыми глазами второго мужчины, который все еще стоял удерживаемый людьми Виктора. Он не пытался ни бороться, ни бежать.

Виктор пробирался через стоящих людей держа наготове булаву. Откуда-то взявшаяся Кара заняла позицию позади Ричарда, зажав в кулаке эйджил.

Ричард заметил Никки. Воздев руки, она бежала по проходу.

— Нет! — Кричала она. — Прекратите.

Виктор удивленно выпрямился. Никки схватила его за поднятое запястье, словно полагая, что он собирается убить второго заключенного.

— Остановись, кузнец!

Пораженный, Виктор замер опуская руку.

Никки разъяренно глянула на Ричарда.

— Ты тоже, плотник! Делай, как я говорю! Стой на месте. Ты слышишь меня! — прокричала она в ярости.

Ричард мигнул.

Плотник?

Сквозь пелену бушующего в нем гнева, Ричард, понял, что Никки что-то замышляет. Он не понимал ее намерений, но то, что она назвала Виктора и его по профессии, а не настоящими именами, было каким-то сигналом, слишком очевидным, чтобы его не заметить. Она что-то подчеркивала, стараясь, чтобы они ухватили ее мысль и позволили ей действовать.

Вероятно от того, что люди часто называли его «кузнецом», Виктор, казалось, не уловил намека. Он стал открывать рот, чтобы сказать что-то. Никки шлепнула его по лицу.

— Молчать! Я не собираюсь выслушивать ваших извинений.

Потрясенный, Виктор отступил назад, На его лице застыло выражение крайней злости, но он ничего не сказал.

Увидев, что Виктор понял ее приказ помалкивать, Никки обратила свой гнев против Ричарда. Она потрясла пальцем перед ним.

— Тебе придется ответить за это, плотник.

Ричард не имел представления, что она замышляет, но когда их глаза встретились, он легонько кивнул. Он боялся сделать что либо еще, чтобы не испортить ее план.

Никки, казалось, вошла в раж.

— Что ты вытворяешь? — кричала на него она. — Как тебе в голову могла прийти такая непозволительная мысль, что ты можешь действовать сам по себе да еще подобным образом?

Ричард не знал, что она пыталась ему сказать, так что он лишь смиренно пожал плечами, как будто был слишком пристыжен, чтобы выговорить хоть слово.