Терри Гудкайнд - Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Тот промолчал.

Ицхак сдернул с головы шляпу.

— Пожалуйста, передайте наше мирное предложение…

Офицер бросил древко с белым флагом вниз Ицхаку. Тот стремительно вернул шляпу на место, чтобы поймать рукой флаг, другой рукой все еще крепко удерживая поводья Са`дина. Древко выглядело тяжелым, но за свою жизнь Ицхак погрузил немало фургонов, так что с этим проблемы у него не было.

— Кронос сообщит, устроило ли его ваше предложение. — Прорычал офицер.

Ицхак прочистил горло, но ничего не сказал а лишь молча вежливо поклонился. Солдаты заржали и снова принялись рассматривать обнаженное тело Никки. Очевидно, им нравилось выказывать свое превосходство над другими.

В стремлении придать себе более жестокий вид, большинство из них продели в носы, уши и щеки металлические кольца. На взгляд Никки они выглядели глупо. У некоторых на лицах были нанесены темные татуировки, также предназначенные внушать страх. Эти мужчины стремились к пределу своих мечтаний — стать дикарями.

Для городов, сдающихся войскам Имперского Ордена было в порядке вещей — посылать обнаженную до пояса женщину в качестве просьбы проявить снисходительность. А поскольку это было общепринято, солдат вовсе не удивила манера, в которой жена мэра предлагала себя. Это и была одна их причин, почему Никки поступила именно так. Просьбы горожан о милосердии никогда не удовлетворялись, но те женщины, которые предлагали себя таким образом, об этом не догадывались.

Никки знала все. Она не раз была с войсками Ордена, когда они забирали очередную жертву. Сдающиеся воображали, что это поможет им снискать расположение и справедливое отношение. Они и понятия не имели, какой непостижимый ужас ожидает побежденных. Отношение солдат к пленным женщинам идеологи Ордена считали чем-то незначительным по сравнению с той огромной пользой, которую Орден нес необращенным.

Порой Никки предпочла бы умереть, чем жить с такими воспоминаниями и осознанием своей причастности к подобному ужасу. Теперь же все, чего она хотела, это восстановить порядок. Только она и могла это сделать. Она хотела внести свой вклад в уничтожение самого существования Ордена.

Мрачный офицер, который нес белый флаг в покоренный Алтур-Ранг, забрал у Ицхака поводья ее лошади. Он подвел лошадь поближе к себе. Наклоняясь к ней он небрежно схватил ее за левый сосок и принялся выкручивать его пока тихо разговаривал с ней.

— Женщины быстро надоедают Брату Кроносу независимо от того, насколько они красивы. Думаю, с тобой будет то же самое. Когда он находит себе новую, обычно отдает нам тех, которые ему уже не нужны. Знай, что я буду первым.

Мужчины рядом захихикали. Он усмехался, но в темных глазах мерцала угроза. Он продолжал до тех пор, пока она не начала задыхаться от боли, слезы жалили ей глаза. Довольный собой и ее робкой реакцией он наконец отпустил ее. Никки сжала закрытые веки и прижала к себе связанные запястья в попытке успокоить пульсирующую боль.

Он рывком убрал ее руки от груди, так что она вздрогнула от неожиданности а потом покорно опустила глаза. Сколько раз она видела, как женщины делали нечто похожее, пробуя успокоить подобных мужчин, молились об избавлении, пока с ними делали то же самое. Для тех женщин избавления не будет никогда. Никки вспомнила времена, когда считала учение Ордена правильным, считала что Создатель — на стороне этого учения, иначе почему бы он так легко допускал такое поведение своих сторонников.

Никки решила, что молиться об избавлении не стоит труда; она намеревалась самостоятельно добиться его.

Когда имперец развернул ее лошадь и повел ее прочь, Никки бросила через плечо прощальный взгляд на Ицхака, он стоял держа обеими руками свою красную шляпу и теребил пальцами ее края. В его глазах блестели слезы. Она надеялась, что видит его — как и остальных — не в последний раз, но отлично сознавала, что угроза была слишком реальна.

Поводья ее лошади держал офицер, так что она вынуждена была ехать держась за переднюю луку седла. Они двигались на восток, компания имперцев близко окружила ее. Она подумала, что это больше для того, чтобы было легче рассматривать ее, чем из-за страха, что она может убежать. По тому, как свободно они держались в седле, как ловко управляли лошадьми, было видно, что это опытные всадники, проводящие в седле большую часть своей жизни. Они вовсе не опасались ее побега.

Двигаясь на восток по пыльной дороге, мужчины молча и обещающе усмехались всякий раз, когда смотрели на нее. Тем не менее она знала, что ни один из них не занимает достаточно высокого положения, чтобы посметь стянуть ее с лошади для небольшого дорожного развлечения. Такие, как Кронос, не простят недавно изнасилованного «подарка» и имперцы это знали. Кроме того, они полагали, что достаточно скоро смогут получить ее в свое распоряжение — а если даже и не ее, так у них будет достаточный выбор после того, как Алтур-Ранг будет захвачен.

Никки старалась не обращать внимания на искоса рассматривающих ее мужчин. Она знала, что такое поведение обычно для имперцев. Они не могли придумать ничего умнее, чем запугивать своих жертв снова и снова. Пока они ехали, ее решимость стала ее убежищем.

Будь что будет… а пока ей в спину светило закатное солнце и цикады завели свою бесконечную гудящую песню. Они напоминали о Ричарде, о той ночи, когда он рассказывал о существах, которые выбираются из земли каждые семнадцать лет. Удивительно, эти цикады выходили на свет уже в десятый раз за ее жизнь, а она, Никки, об этом даже понятия не имела. Жизнь под заклятием Дворца Пророков была не просто очень длинной, она была изолированной, чего Никки тогда даже не осознавала. Вокруг нее был целый мир, а она посвящала свою жизнь иному. Сестры Тьмы, обучавшие Ричарда, уступили соблазнительным обещаниям другого мира. Никки тоже была с ними, но не из-за этих обещаний. Она просто считала, что в этом мире для нее нет ничего ценного.

До тех пор, пока однажды там не появился Ричард.

Воздух был теплым и влажным — по крайней мере Никки по дороге не замерзнет, но начали просыпаться комары а это уже становилось неприятным. Она была рада, что ее руки не были связаны за спиной и у нее была возможность защитить он насекомых хотя бы лицо. Они двигались на восток через холмы, покрытые полями пшеницы. В последнем дневном свете они мерцали словно полированная бронза. В полях никто не работал, да и дороги оставались пустынными — в страхе перед наступающей армией все население разбежалось, словно животные от лесного пожара.

С вершины холма Никки наконец увидела их, лошадей и солдат из Имперского Ордена. Черным наводнением расположились они в широкой долине у подножия холма и судя по всему только начали обустраивать лагерь. Очевидно, чтобы не было необходимости в долгом переходе, когда начнется нападение.