Денис Юрин - Самый сердитый гном

– А может, показалось? – засомневался Пархавиэль, натягивая через голову порванную в последнем бою кольчугу. – Тихо вокруг вроде, не слышно ничего.

– Половица на крыльце скрипнула, – ответил Альто, бесшумно проскользнув от разбуженной Флейты к кровати хозяина дома.

– Может, кошка? Их щас много бездомных бродит, тепло ищут.

– Может, и она, да только осторожность не помешает. Я к двери пойду, а вы с девицей у окон встаньте!

Едва Румбиро успел отдать распоряжение, как в дверь постучали. Гномы удивленно переглянулись. Люди не стали бы вести себя так деликатно, а если бы постучали, то ногою или обухом топора. Возникло замешательство, инициативу взял в свои руки дедушка Мисл.

– Кого там нелегкая принешла?! – прозвучал дребезжащий старческий голос, ставший суровым и, пожалуй, даже грозным после продолжительного, крепкого сна.

– Кого принесла, кого принесла, открой – и увидишь! – недовольно проворчали из-за двери и сильно стукнули ногою о косяк.

Гномы одновременно взялись за оружие. Сомнений не было, с ними разговаривал человек, притом озябший, промокший под дождем и уж совсем не дружелюбно настроенный.

– Чего те надо-то?! – продолжил дискуссию старик, в спешке пытаясь отцепить намертво приколоченный к стене декоративный топор. Старость не радость, у дедушки Мисла начинали появляться первые признаки маразма.

– Не чего, а кого! Ищу Пархавиэля Зингершульцо и ворчливую девчонку по кличке Флейта!

Мисл только было открыл рот и собирался поклясться именами всех известных святых, что в доме он один, как рука Флейты легла на плечо старика.

– Это свои, я открою, – произнесла девушка, узнавшая голос.

– Какие еще свои? – недовольно пробурчал Альто, переводя вопросительный взгляд с пожимавшего в растерянности плечами Мисла на отмалчивающегося Пархавиэля.

Дверной засов жалобно скрипнул, раздались тяжелые мужские шаги, в комнату вбежала Флейта, а за ее спиной появился Мортас. Наемник сильно изменился с тех пор, как они с гномом расстались на крыше. Болезненный блеск слезящихся глаз, неестественная белизна кожи и уродливые трещины покинули лицо юноши. Мортас был молод, свеж и красив. Переливающаяся разноцветными чешуйками броня и абордажная сабля с массивной гардой на поясе придавали мужчине прежний воинственный вид, не говоря уже о сапогах и наручах, перепачканных кровью. Наемник выглядел именно так, как при первой их встрече, когда он спустился из-под высоких сводов подземного зала, прилетел, сея разрушение, ужас и смерть. – Привет, махакане или махаканцы, точно не знаю, но все равно привет! – пробормотал скороговоркой незваный гость и, не спросив разрешения, уселся за стол.

– А это что еще за чудо привалило?! – спросил Румбиро у Пархавиэля, сурово смотря на юношу из-под нахмуренных густых бровей и мерно постукивая шипастым набалдашником булавы по краю стола.

– Он свой, хоть человек, но безвредный, – ответил Пархавиэль, вызвав недоумение у Альто и спровоцировав бурный хохот у посетителя.

Мортас смеялся от всей души, громко и раскатисто. Еще никто из видевших его в боевом облачении да заляпанным с ног до головы чужой кровью не додумывался назвать его безвредным.

– Ага, божья коровка прямо, жук навозный на куче, а кровь это так, случайно на труп наступил, их теперь много по канавам раскидано! – заворчал Альто, несмотря на абсолютное спокойствие Зингершульцо и Флейты, не решаясь подойти близко к визитеру и внимательно следя за движениями его рук.

Неизвестно, к чему привели бы недоверчивость одного и снисходительная манера общения другого мужчины, если бы Флейта не вмешалась в разговор.

– Хватит, Мортас, чего расселся, как в борделе? Говори, зачем пожаловал?!

– О, женщины, на вас не угодишь. – Только что смеявшийся взахлеб комедиант превратился в задумчивого мудреца, посвятившего долгие годы поискам смысла жизни. – Высаживаешь дверь, на тебя бросаются с мечом, вежливо стучишься, впускают, но опять недовольны!

Трое гномов и девушка молча смотрели на Мортаса, ожидая ответа. События последних дней отбили у них интерес к балаганным представлениям и красноречивым жеманствам.

– За вами, драгоценные, пришел, а кровь – это пустяк, непредвиденное, но вполне объяснимое последствие нежелания стражи впускать меня в Цеховой квартал.

Мортас стал серьезен, витавшая в комнате атмосфера подозрительности и враждебности не нравилась ему. У наемника окрепло ощущение, что Флейта и гномы не рады видеть его, не рады представившейся возможности выбраться из окружения жаждущих их смерти людей.

– Что тебе нужно? – повторила свой вопрос Флейта. – Зачем пришел, с чего это вдруг о нас беспокоиться начал?

– Сегодня ночью решительный штурм, мы нападем на мастерскую Нокато и отобьем артефакт. Хоть мы вдвоем с Мартином многого стоим, да и небезызвестная Парху графиня обещалась помочь, ваши топоры и мечи были бы весьма кстати, – честно признался Мортас и поднялся из-за стола. – Рассиживаться некогда, пошли!

Альто тихо хмыкнул в бороду и сел на пол, Пархавиэль, потупившись, молчал, а дедушка Мисл, устав от скучного и совершенно не касавшегося его разговора, залез на кровать и скрылся под шкурами.

– И с чего это ты вдруг удумал, что мы тебе помогать кинемся? – спросила Флейта, которой вновь пришлось отдуваться за молчавших мужчин. – В чем резон снова в драку соваться, когда только что из резни выбрались?!

– Ты помогаешь не мне, а Тальберту, и притом не бесплатно. Коль взялась за контракт, изволь довести до конца, девонька!

Голос наемника был спокоен, а его аргументы показались Пархавиэлю весомыми, хотя сама Флейта придерживалась иного мнения.

– У Тальберта своя башка на плечах, он с магом договаривался, вот теперь пускай ее куда захочет и сует, а я сама за себя решаю, – смотря прямо в безжизненные и неподвижные глаза Мортаса, произнесла девушка. – А договор, что договор? Это у вас, наемников, он чего-то значит, а я беспринципная разбойница, мне на слова да обещания, тем более за меня кем-то данные, плевать. Ситуация изменилась, не выгорело дело сразу, ну и пока! – Флейта театрально помахала рукой и мило улыбнулась.

– Ну что ж, на войне не без дезертиров, придется нам мужской компанией за дело браться, – обратился юноша к гномам. – Берите топоры, ребята, и в путь!

– Нахал, он во всем нахал, – покачал головой Альто. – Нет, ну надо ж! Приходит неизвестно кто, спектаклю ломает, а в итоге выходит, что я еще и драться должен, только не понятно, за кого и за что.

– Надеюсь, это веская причина? – Мортас бросил в руки сидевшего на шкурах гнома туго набитый кошель.

От сильного удара тесьма разошлась, и по полу покатились большие разноцветные камешки: изумруды, алмазы, рубины.