Денис Юрин - Имперские истории

– Не сомневаюсь, – произнесла баронесса, с интересом изучая широкие плечи и упругую грудь спасителя. – Кстати, а кто вы такой? Как зовут и что делал в здании разведки?

– Гусей ловил, но они разбежались, – невозмутимо ответил пожилой солдат.

Силы возвращались к раненому на удивление быстро. Еще несколько минут назад он чуть не терял сознание, а теперь не только мог вести беседу, но и хозяйничал в чужом кабинете, как в солдатской казарме. Не спросив разрешения и не обращая внимания на полный негодования вздох баронессы, мужчина отрезал кинжалом широкий лоскут шторы и обвязал его вокруг тряпичной повязки наподобие намбусийского пояса, в которых любили щеголять богатые купцы, пираты и вольные моряки. Затем, опершись на подобранный с пола меч, он встал и уселся на подоконник.

– Хорошо, сударь, если вас больше устраивает такой стиль общения, то, извольте, я задам вопрос на привычном для вас языке. Как ты осмелился ловить моих гусей, да еще в моем огороде?!

– А гуси-то они того, дикие, и, кстати, уже улетели, – осмотрев цветник под окном, отметил солдат. – Вообще-то, барышня, хорошо было бы определиться: мы с вами жеманно на «вы» или по-простому, то есть на «ты»; это дружеская беседа или уже допрос?

– По первому вопросу второе, а по второму еще не знаю, как пойдет… – Лиор кокетливо улыбнулась и, стараясь держать голову так, чтобы собеседник не видел всех «прелестей» пораженного болезнью лица, изящно изогнув талию, села в кресло. – Я благодарна за спасение, но, как ты уже, наверное, понял, на меня выпала ответственность заменять немного приболевшего полковника Фонжеро. Мой долг – задать тебе эти вопросы, а уж там или отблагодарить, или…

– …повесить, предварительно умучив на дыбе, – договорил солдат и, демонстрируя добровольное подчинение даме, облеченной властью, бросил на пол оружие.

– Похвально, но чересчур театрально, – усмехнулась Лиор, смотря на грозный двуручник и пару обоюдоострых, длинных кинжалов, лежащих у ног спасителя. – Итак, кто ты таков и почему здесь появился?

Глаза пожилого солдата и юной разведчицы встретились, глаза двух хищников, почувствовавших, что хитрить и обманывать друг друга бесполезно. Мужчине оставалось говорить правду или молчать; женщины вроде Карины Лиор чуют ложь и воспринимают ее как личное оскорбление, как завуалированный намек надменных мужчин на несовершенство и ограниченность мыслительных процессов, протекающих в голове даже самой умной и прозорливой женщины.

– Я бывший лейтенант имперской береговой охраны, десять лет командовал дозорным фортом на острове Кальваро близ Гарса, недавно вышел в отставку, родных нет, не женат, – бойко отрапортовал офицер, попутно выправляя вставший торчком правый ус.

– А имя у моего неженатого спасителя есть? – Содержание краткого рапорта рассмешило баронессу, почувствовавшую, что бравый воин проявляет к ней интерес, даже несмотря на ее жуткую внешность.

– Фламер, Анри Фламер, – после недолгого раздумья произнес ветеран, – но вряд ли оно вам что-то даст. Недавно Гарс был разграблен пиратами, и архивы береговой охраны сгорели…

– Мы уже договорились обращаться на «ты», – поправила лейтенанта Карина.

– Под «вы» имелась в виду имперская разведка.

– А я и есть имперская разведка, я, только я и никто другой, по крайней мере здесь, в Самбории! – Заниженная самооценка явно не входила в число пороков самоуверенной баронессы. – Прошлое твое проверять не буду, давай дальше!

– А что «дальше»? Вчера прибыл в Торалис, спас даму, имени которой даже не знаю, вот, пожалуй, и все, – пожал плечами Анри, поедавший глазами аппетитные формы собеседницы, прятавшиеся под белым и не очень толстым халатом.

– А зачем ты в Торалис пожаловал, коль родных все равно нет? Неужто море так надоело? Что-то непохоже на морячков и доблестную береговую братию!

– Дело было, но оно ни тебя, ни службы бывшей не касается. – В голосе Анри вдруг появилась сталь, а в прищуренных глазах заплясали огоньки ненависти. – Личное это дело, неоплаченный счет прошлых дней. Болтать много не буду, извини, скажу лишь, что мерзавец один в Торалис пожаловал. Я от знакомых узнал, что эльфы твои с ним дружбу водят, вот и выслеживал голубчиков, а когда они…

– …то ты, как верный слуга Императора, решил вмешаться и нарушить коварные замыслы грязных заговорщиков, – рассмеялась Лиор. – Красивая байка для романтичных дурочек, а может, и правда, не знаю… Звать твоего врага как?

– Баракул, Лебедка, Форштевень, Ягодица, поскольку лыс, как… – осекся Анри, постеснявшись пуститься в подробное объяснение. – Не знаю я, у пиратов имен нет, только клички, как у собак.

– Не слышала о таком, – призналась баронесса, за долю секунды прокрутив в голове все сообщения, пришедшие за последние полгода в Кархеон от тайных агентов с южного побережья.

– Откуда? – презрительно хмыкнул задетый за живое бывший лейтенант. – Вы в столице далеко не всю крупную рыбешку знаете, только о тех безмозглых дураках слышали, кто меры в грабеже не знает да в политику грязный нос сует. Форштевень это не Отруби-да-Отрежь, он на города не нападал, да и с имперскими фрегатами в бой не вступал, зато купчишек знатно пощипывал.

– Так ты ж в форте отсиживался, тебе-то до этого Фор-шей-ня? – с трудом выговорила и, естественно, переврала сложный морской термин баронесса.

– Если у меня сейчас родни нет, это еще не значит, что близких никогда не было!

– Понятно, – кивнула Карина, не пожелавшая вдаваться в подробности запутанных обстоятельств чужой кровной мести. – Могу тебя обрадовать: допрос окончен, начинаем беседовать, только на бюст мой так не пялься! Бесполезно, больна я, отблагодарить за спасение все равно не смогу, по крайней мере в этом смысле…

– Не грех посмотреть на то, что красиво, – без тени смущения заявил Анри.

– Грешно попусту глазеть на то, что нельзя использовать; толку нет, а отношения портятся.

– Да какие у нас с тобой «отношения»? Раз вопросов больше нет, пойду я, пожалуй. – Офицер попытался встать с подоконника, но Карина властным жестом приказала ему оставаться на месте.

– Я баронесса Карина Лиор, большинство придворных считают меня неблагодарной, двуличной дрянью, и даже более, самой стервозной особой при дворе. Знаешь, а в чем-то они правы! – Карина сделала паузу и долго смотрела на Анри, пытаясь понять, какое чувство вызвало у собеседника ее откровенное и весьма необычное признание.

– Мне-то что с того? Я не священник, исповедей не выслушиваю да и на вознаграждение не рассчитываю, так что до того, кто кого кем считает, мне дела нет, – пожал плечами Анри. – Пошел я, пожалуй, дел полно.

– Обстоятельства твоего появления сомнительны, твой рассказ нельзя проверить, и, главное, ты видел то, что не должен был видеть! – огласила приговор Карина и замерла в ожидании, что на каменном лице отставного лейтенанта хотя бы на миг промелькнет страх.