Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф

- Как что? Повергну тирана - разве этого мало? Или рыцарь должен стремиться еще к чему-то, что выше славы, чести и доблести?

- Нет-нет, - сказал я поспешно, - но тогда…

Он покачал головой.

- Не оттягивайте свое повержение в грязь, сэр.

Молча шагнул в шатер, но, когда откидывал полог, я видел, как там мелькнула еще рука, помогая ему войти. Белая тонкая рука с нежной кожей, не знающая прямых лучей солнца.

Я ждал, заодно прикидывал, какой стратегии держаться, но вообще-то здесь не до стратегии, хотя бы в тактике не опоздать. Похоже, здесь не я навязываю свои условия, а мне уже навязали. Это значит, наполовину уже проиграл.

Полог откинулся, мое тело застыло, скованное страхом. Пригибая голову, наружу выдвинулся настоящий Эверест в железе, а не человек, в доспехах сэр Тамплиер еще громаднее. Панцирь толщиной с наковальню, к тому же не сыродутное железо, сразу видно, а прекрасная сталь, отливающая голубизной, сочленения почти не видны, словно передо мной сплошной стальной слиток.

Он разогнулся, сквозь прорези шлема взглянули холодные синие глаза. Следом за ним вышла крохотная женщина в розовом платье до земли, тоненькая и хрупкая, но с дерзким выражением на хорошенькой мордочке, глаза блестят задорно и весело.

- С вашего позволения, - прощебетала она игриво, - я подожду снаружи.

Я покачал головой.

- Пристойно ли молодой женщине смотреть на битву? Это ожесточает! Насмотритесь, а потом сами выйдете на улицу и начнете убивать всех прохожих.

Она дерзко улыбнулась:

- Вы так страшитесь, что увижу ваш позор? Не стесняйтесь, сэр Тамплиер в любом случае вас заставит землю лицом рыть.

- Меня страшит потеря вашей нравственности, - возразил я. - Но если сэр Тамплиер вам разрешает…

Я посмотрел на него за поддержкой, все-таки мужчины должны быть заодно, однако тот лишь замедленно кивнул и прогудел:

- Да, благородная леди, можете смотреть оттуда. Это достаточно далеко, вы не услышите брани сэра Ричарда.

Предатель, подумал я зло, так потакать женщине - себя не уважать. При всем рыцарски подчеркнутом уважении к женщине эти существа должны знать свое место. Тогда только и целуем им ручки, а если сами на голову лезут, тут уж не до расшаркиваний.

- Она услышит вашу, - ответил я уязвленно. - И ваши жалобные ламентации.

- Посмотрим, - произнес он равнодушно.

Она нахально улыбалась, а он повернулся идти к коню. Я сказал решительно:

- Минутку, сэр! Мы не все уточнили.

Он посмотрел на меня с неудовольствием:

- Сэр, вы мне показались смелым и решительным человеком. И хотя вы враг и бесчувственный тиран, но я надеюсь, все же сразитесь, как подобает, не станете позорить себя окончательно позорным отказом и трусливым бегством. Тем более в глазах женщины.

- А где здесь женщина? - спросил я надменно. - В упор не вижу.

- Да вот она! - сказал и потыкал в ее сторону пальцем, больше похожим на древко лопаты.

- Это? - удивился я. - Ах, вы ее имеете в виду? Ну, я таких не замечаю. На мой взгляд, женщина должна уметь вести себя пристойно, иначе это не женщина, а черт-те что в бесстыдно-розовом платье… Но я хотел напомнить вам о другом, настоящие мужчины не отвлекаются на такую ерунду, как женщины. В смысле, перебил вас, пока не сказали то, из-за чего сами же и пожалеете, так как душа у вас наверняка нежная и чуйствительная. Вы же всем рыцарским умениям обучены, не так ли? Я хотел сказать, сэр, что условия поединка выглядят как-то странно…

Он насупился, из прорези все так же блистало голодным голубым льдом всех покровов центральной Антарктиды.

- Простите, сэр?

- Поясняю, - сказал я, - вы, рассчитывая меня победить, освобождаете целую страну от тирана.

- Верно, - прогудел он.

- А что получу я в случае победы?

Он сказал нетерпеливо:

- Сэр, вы не победите!

- Но все же, - сказал я настойчиво, - хотя б формально мы должны обозначить, что получаете вы и что получаю я.

Он смотрел туповато, все-таки гиганты грешат медленной логикой, что-то у них осталось от динозавров, которые только через полчаса замечали, что хитрая мелкота отгрызла у них половину жирного хвоста.

Наконец он рыкнул с такой мощью, что мог бы оглушить себя там в тесном шлеме:

- И что хотите вы?

Я указал на женщину, она прислонилась к дубу и смотрела в нашу сторону с живейшим интересом.

- Вот она. Приз победителю.

Он запротестовал:

- Сэр, вы ее совсем не знаете!

- Но если она вам дорога, почему нет?…

Он зло засопел.

- Сэр, чем больше я вас узнаю, тем больше хочется вбить в землю по макушку. И сверху притоптать, чтобы не поганили этот прекрасный мир, который Господь создал людям на радость!

- Значит, трусите? - спросил я громко.

Он дернулся, я спрашивал больше в расчете на реакцию женщины, но она смолчала, зато сэр Тамплиер взвился, как табунный жеребец. Стальные плиты на нем задвигались, поскрипывая, как ползущие по коренным породам ледники.

- Я? - прорычал он оскорбленно. - Сэр, вы пожалеете о каждом непочтительном слове в мой адрес. И даже звуке. Вы готовы?

- Я готов, - ответил я, - но уточним, если я вас собью с коня, вы признаете себя побежденным, а ваша женщина достанется мне?

Он едва не сказал «да», я уже видел, как поднялась груда металла на его объемистой груди, но женщина вскрикнула:

- Сэр Тамплиер, не соглашайтесь так легко!… Сбить с коня - еще не победить!

Он подумал и повторил туповато:

- Сбить с коня - еще не победить, сэр Ричард. А вот если и пешего собьете на землю…

- Хорошо, - сказал я. - Кто бы из нас ни оказался поверженным на землю, тот признает себя побежденным. Я отказываюсь от власти гроссграфа, а вы - всего лишь от женщины. Так?

Он сказал оскорбленно:

- Вы отказываетесь всего лишь от власти графа, а я отказываюсь от такой женщины! Как видите, сэр, я приношу жертву гораздо больше. Но я иду на это! Так приступим?

- Приступим, - согласился я, - уточняю еще раз, а то у вас вроде бы вполне понятная для тех, кого часто бьют по голове, забывчивость: я отказываюсь от власти гроссграфа, а вы от этой женщины. Так? А также победитель забирает, как принято в рыцарском мире, коня и доспехи побежденного.

Он подумал, но я прижал его к стене, и он ответил хмуро:

- Ничего вам этого не достанется. Так что я согласен, согласен!

- Прекрасно, - сказал я обреченным голосом, - садитесь на свою корову, которую так ловко замаскировали попоной под коня. Если удержите копье, что-то оно для вас великовато, то вскоре узнаете, как это - кувыркаться по земле, хватая ее костями и пастью!

Он прорычал что-то в своей стальной башне. Я съездил к дереву и взял второе копье, тяжелое, как бревно, и длинное, как корабельная мачта. Когда я повернул коня в сторону лужайки, Тамплиер уже высился на своем гиганте с таким видом, будто ждет меня вечность и начинает превращаться в камень.