Анастасия Медведева - Изгои академии Даркстоун [litres]

Грегор, словно чувствуя мое состояние, периодически поглядывал на меня из-за плеча. Его одеяние на этот раз больше соответствовало этикету: не было рубашки, штанов из специального материала для конных прогулок и высоких сапог. Теперь на наследнике красовался жакет из какой-то невообразимо дорогой графитового цвета ткани с золотой вышивкой, которая, впрочем, не бросалась в глаза, а была скорее обязательным элементом одежды. Еще рубашка – в этот раз из черного шелка, черные брюки и аккуратные невысокие ботинки из мягкой кожи, как раз для прогулок по нескончаемому лабиринту коридоров дворца.

Я же в своем скромном черном платье чувствовала себя прислугой… что и понятно. Но у меня нет других вариантов одежды. Как и изящного наряда для выхода в свет. А потому – долой гордость, вернись, здравый смысл! Я во дворце не для того, чтобы рисоваться перед императором и его семьей. Я здесь совсе-е-ем по другой причине…

Пока я предавалась своим мыслям, мы дошли до каких-то слишком высоких и подозрительно парадных дверей. Грегор сам их открыл, отмахнувшись от стражи, и я вынуждена была признать, что такого не ожидала…

Главный зал дворца?! Трон в дальнем конце помещения?! Император, собственной персоной, на этом троне?!

Я мгновенно сбавила скорость и оторопела.

Он там. Сидит, смотрит на меня… я даже издалека ощущаю его взгляд. Его давление… его силу… его мощь.

Воистину наш владыка – сильнейший маг Средимирья.

Его облик трудно передать словами. Белая, алебастрового цвета кожа и такие же белые волосы, спускающиеся по плечам до груди, черные бездонные глаза, окаймленные черными ресницами, вкупе с черными бровями…

Да, это было непередаваемо.

Мне показалось, что владыка империи – житель совсем другого мира… где бы он ни находился, этот мир. Но потом я вспомнила, что все императоры Средимирья имели такую внешность (получая ее после коронации, которая для простых смертных была большим таинством), и успокоила свою фантазию. Когда-нибудь и Грегор приобретет этот странный цвет волос и глаз… и кожа его побелеет – хотя она и сейчас особо не отличается загаром.

Неожиданно чувствовать на себе взгляд императора стало физически трудно, и я опустила взгляд. Подошла к черте, у которой должны останавливаться абсолютно все жители империи, кроме родственников и приближенных к правящей семье лордов, и опустилась на колени. Склонила голову перед владыкой, покорно ожидая, когда со мной заговорят.

И да… старалась игнорировать стоявших вдоль правой стены лордов из самых влиятельных семей империи…

– Кайрит Дэ’Барро, – громко представил меня Грегор, мгновенно уничтожая мою конспирацию и вынуждая замереть от ужаса. – Единственная дочь вдовы Дэ’Барро, главы обнищавшего рода, отдаленного от императорской милости за слабость к азартным играм еще полвека назад… В прошлом – одного из влиятельнейших родов, поставлявшего ко двору самых уважаемых лордов, в том числе в кабинет министров.

Я стояла на коленях и чувствовала, как грохочет мое сердце. И не оттого, что Грегор раскрыл перед всеми мое имя…

Отец умер…

Отец умер!

Когда?!

Да, сейчас я даже не могла вспомнить его лица – я не видела его с самого детства, но… но он был главой рода. Он! А не моя мать!

Тем временем Грегор продолжал:

– Была поймана стражей за нападение на члена кабинета министров… – Тут наследник сделал паузу, позволяя лордам высказать свое отношение к данному факту неодобрительным гулом, а затем добавил чуть менее официальным и чуть более насмешливым тоном: – Но не сообщила родового имени, приняв наказание без попытки отстоять свое слово .

Тут я отмерла, а мое сердце… теперь оно не грохотало – теперь оно отстукивало дикий ритм.

«Свое слово» – это слово дочери лорда. Я имела право оспорить свой приговор, но действительно не стала, потому что в таком случае должен был состояться суд, на который бы обязательно пригласили главу рода, и моей свободе пришел бы конец… Ведь я сбежала: сбежала от старика, назначенного ответственным за мое воспитание. Я не хотела ощущать себя еще более ущербной, чем была от рождения! И покрываться пылью в глуши, где мое происхождение никому не интересно, – далеко не верх моих мечтаний. Так вот, раскрой я свое имя в тот день – и маман узнала бы, что ее дочь ошивается в столице под маской безродной девицы. Да еще и учится древним рунам у озлобленного на весь свет старикана, чтобы в случае необходимости при неожиданном контакте суметь быстро и без последствий закрыть трещину в пространстве.

И когда передо мной встал выбор: раскрыть себя и вернуться в деревню в гнетущее безвременье или принять свою новую участь и испытать удачу на войне после обучения в академии Даркстоун… я не колебалась. Из двух зол я выбрала меньшее. В той деревне я была узницей не меньше, чем Рес – в своей башне: без права голоса, с кучей обязанностей и без каких-либо перспектив. Без права на свою собственную жизнь.

К тому же я собиралась обжаловать свой приговор, уже будучи прилежной и дисциплинированной ученицей академии. У меня был план.

План, который сейчас медленно обращался в пепел…

– Предлагаю в качестве проверки работы закона о немедленном вынесении приговора для представителей низшего сословия призвать обвинителя к ответу перед нашим владыкой, – неожиданно ироничным голосом произнес Грегор, разворачиваясь к лордам, стоящим у стены, а у меня буквально отвисла челюсть.

Проверить? Перед самим императором?!

Тут же двери за моей спиной открылись, а в зал вошел… Нет, я не могла видеть, кто входит: мои глаза до сих пор были опущены в пол, а голова склонена. Но, судя по одышке и тяжелому шагу, это был он… Он!

В пяти метрах от меня на колени бухнулся лорд Крамор собственной персоной. Мой обвинитель, извращенец, лжец и просто очень плохой человек, по моему скромному мнению.

Присутствующие лорды с интересом следили за развитием событий, словно перед ними разыгрывалось какое-то донельзя любопытное представление. Собственно, так оно и было.

– Лорд Крамор, готовы ли вы подтвердить перед владыкой империи и советом лордов практически в полном составе, что обвинения, выдвинутые вами против этой девушки, – правдивы? – слегка лениво спросил Грегор, остановившись напротив человека, изменившего всю мою жизнь.

Значит, я была права… Здесь собрался совет лордов.

Это слушание. Слушание дела, имеющего наивысшую важность для империи и проводимое в таких случаях наследником – для демонстрации его качеств: ума, логики, интуиции и чувства справедливости. Это испытание: старший сын императора доказывает свою пригодность как будущего владыки империи. И на моей памяти еще ни одно слушание за всю историю в Средимирье не провалилось.