Анастасия Медведева - Изгои академии Даркстоун [litres]

– Каким образом ее побег из дома стал делом наивысшей для империи важности? – бросила ему, словно пощечину, моя не в меру самоуверенная мать.

– Вот это мы сейчас и выясним, – холодно ответил наследник. – Прошу вас, озвучьте вопрос к вдове Дэ’Барро, господин Гийом.

– Миледи, объясните совету, почему ваша дочь не была представлена ко двору? – спросил глава гильдии магов.

– Она была представлена в возрасте пяти лет – на смотринах, проводимых для его высочества. – Мать перевела взгляд на наследника, и все в зале поняли, что это правда.

– Но почему с тех пор никто о ней ничего не слышал?

– Кайрит родилась очень слабой и все детство тяжело болела. И моим мужем – ныне покойным – было принято решение отправить ее в деревню, поправлять здоровье. – И мама вновь посмотрела на наследника.

Вот проклятье! Да таким образом она сможет выплыть сухой из воды! Главное – правильно подбирать слова!

– Вы говорите «слабое здоровье». В чем выражалась ее болезнь? – скрипучий голос господина Гийома вновь заставил меня замереть и сжаться.

– У нее были проблемы с тактильным восприятием окружающих. Посмотрите на нее – она и сейчас закована в свою одежду, как в броню.

Взгляд моей благородной родительницы упал на меня… и я начала чувствовать себя очень неуютно: словно я была позором нашего рода… словно это я сама сделала себя позором.

– Вам сложно переносить прикосновения, леди Кайрит? – спросил меня глава гильдии магов.

Колени уже начали основательно затекать, не говоря о шее…

– Это так, господин Гийом, – кивнула я, стараясь, чтобы голос не звучал слабо.

– Это единственное, что мучило вас, или есть еще какие-то недомогания? – уточнил он.

– Это все, – честно призналась я.

От открытия прохода в нижние миры у меня ничего не болит.

– Почему вы сбежали, леди Кайрит? – спросил пожилой лорд, стоявший ближе всех к императору. – Ваша мать утверждает, что вы сбежали из дома.

– Деревня – это не лучшее место для молодой леди, – ответила я очень осторожно.

– Разве тебе решать – лучшее это место или нет? – резко спросила у меня мать.

– Я хотела изучать свою магию. Но в деревне такой возможности не было, – стиснув зубы, ответила я лорду. Не ей.

– Какой магией вы обладаете? – заинтересовался тот.

В академии все об этом знают. Смысла врать нет.

– Я – энергомаг.

Гул, поднявшийся в стане лордов, меня весьма позабавил. Честное слово… даже адепты к этому отнеслись спокойнее!

И мне почему-то резко стало весело.

А, пусть будет что будет! Это не моя вина, что я обладаю подобной силой! И не моя вина, что переходный возраст закончился для меня побегом из деревни!

Спрятать от чужих глаз плод запретных экспериментов, несмотря на то что этот плод – ее родное дитя… в этом была вся моя мать. Вот только она даже подумать не могла, что когда-нибудь ей придется отвечать за свои поступки!

– Тогда у меня еще один вопрос к вдове лорда Дэ’Барро, – голос главы гильдии магов лишился каких-либо эмоций, а взгляд… наверное, таким взглядом смотрят на людей, слово которых более не имеет веса. – Миледи, как получилось, что ваша дочь родилась энергомагом?

Моя мать бросила взгляд на наследника, затем едва заметный – на императора и наконец возвратила внимание господину Гийому.

– Во время беременности за мной следил личный лекарь императорской семьи, – произнесла она с таким достоинством, что у меня уже в третий раз отвисла челюсть.

И не только из-за ее странного поведения в присутствии его величества…

– Как это возможно? – процедил Грегор, глядя на мою мать с откровенной неприязнью.

– Он был влюблен в меня, – спокойно и при этом гордо ответила мама, словно нечто само собой разумеющееся, – и хотел, чтобы мой ребенок родился здоровым и сильным.

Вот я даже не сомневаюсь, что в первую очередь этого хотела она. Но, судя по всему, бедный влюбленный лекарь в итоге хотел этого не меньше, потому что мама смотрела на Грегора прямо и не отводила глаз.

– Но данный факт не объясняет того, что Кайрит родилась энергомагом, – заметил наследник, взгляд которого стал совсем нехорошим.

– Полагаю, бедный влюбленный давал мне те же лекарства, что и вашей матери, – прищурившись, ответила ему эта страшная женщина, что родила меня на свет…

Глаза Грегора из темных превратились в непроглядно черные, а мать едва заметно побледнела, но продолжала держаться ровно и с достоинством.

Все в этом помещении поняли, о чем идет речь… Но никто не произнес свои выводы вслух.

О да, стоя на коленях на холодном мраморном полу главного зала, я вдруг очень четко поняла, почему моим делом занимается совет приближенных лордов, а не совет министров. И почему мое дело – не публичное. Моя мама сейчас бросила перчатку в лицо наследнику, без конкретных слов заявив о том, что она знает тайну правящей семьи. Вот только… что-то мне подсказывало, что если и знает – то не до конца… Что именно? Возможно, выражение лица императора, на котором не дернулся ни один мускул, но появилось какое-то странное веселье. Или мне кажется?..

В любом случае, если учесть, что в наших с Грегором венах течет кровь одного и того же демона, – то меня прямо сейчас должны выносить отсюда в виде остывающего трупа.

Так что, Хаос всех пожри, происходит?!

Я покосилась на наследника и застыла, боясь вдохнуть: кажется, кто-то не просто зол… Но почему он ничего не отвечает моей матери? Почему молчаливо сносит подобное оскорбление?! Потому что она сумела скинуть вину за мое создание на плечи кого-то давно ушедшего из жизни?..

Кстати… А жив ли тот человек?..

– Леди, несколько минут назад лорд Крамор обвинил вас в запрещенном колдовстве и назвал ваш род проклятым, – неожиданно спокойно произнес Грегор, а мне стало страшно, потому что хуже бешенства может быть только вот такое показное спокойствие… словно перед вынесением приговора. – Вы имеете очень привлекательную внешность и за последние годы не раз замечены в столице. К тому же ваше платье пошито явно из дорогого материала, а украшение на лице стоит немалых денег. При том, что ваш род давно обнищал, это довольно странное явление.

– Я получаю подарки от известных лордов и не вижу в этом никакого преступления, – все так же гордо ответила мать, вызывая во мне противоречивые чувства: с одной стороны, недоумение, а с другой – гордость.

Да-да, гордость. Наш род действительно давно обнищал, к тому же мы лишены расположения его императорского величества… Но мать держала себя так, словно данный факт – не просто недосмотр, а тотальная несправедливость. Ее спина была гордо выпрямлена, несмотря на то что она стояла на коленях. А взгляд… не удивлюсь, если лорды у стены ощущают, что это они ниже ее, а не наоборот.