Сильвия Мерседес - Королева яда

Еще одно мертвое лицо нависло над ней. Айлет подняла руки, поймала тянущуюся руку, повернула предплечье так, что живому было бы невыносимо больно. Но труп не реагировал, даже когда хрустнула кость. Еще пара ладоней поймала ее за ноги, она брыкалась, отбиваясь. Сильные пальцы впились в ее руки, сжали ее воротник, подняли с земли. Рук и мертвых лиц было слишком много, и все были готовы порвать ее на кусочки.

«Ларанта!» — завизжала она в голове.

Ее волчица ответила, но яд железа оттолкнул ее, и она закричала от боли в голове Айлет.

«Ларанта, приди!» — отчаянно кричала Айлет.

Ее тень бушевала, несмотря на удар, она бросилась вперед снова, отдавая те силы, что могла. Этого было немного. Магия слабо гудела в венах Айлет, но была настоящей.

С криком гнева и ужаса она вырвалась из хватки мужчины на ее безрукавке, вырвалась из рук, сжимающих ее косу и плечи, бросилась на жуткую фигуру перед ней. Силой Ларанты она отбросила его в труп сзади.

Рядом мелькнула кость. Венатрикс появилась в поле зрения, вытянула руку и вонзила нож в грудную клетку трупа. Она выдернула нож с брызгами крови, и труп рухнул. Айлет с приглушенными теневыми ощущениями заметила, как проклятие Трупного ведьмака разорвалось.

Венатрикс ткнула локтем другого мужчину, повернулась и ударила ножом третьего. Айлет уклонялась от тянущихся рук, выпрямилась и увидела, что венатрикс одолела еще одного хорошим ударом в сердце. Нити разорванного проклятия мерцали по краям ее теневого зрения, мертвые тела лежали на земле. Но к ним шло все больше мертвых.

Коса пролетела перед лицом Айлет. Она оскалилась в яростной усмешке. Оружие! И теперь она знала, где было проклятие, так что могла помочь. Ее ладони еще были скованы, она прыгнула к мертвецу и выдернула косу из его хватки. Она ловко развернулась и ударила клинком по груди ближайшего трупа.

Это его не остановило. Ее удар убил бы живого, но не вонзился достаточно глубоко, чтобы порвать проклятие. Она выдернула косу и ударила по другому, но не близко к сердцу, только сбила его. Ее ладони в оковах соскользнули, она потеряла хватку на оружии. Она пригнулась и поспешила поймать древко.

Она услышала неприятный стук, а потом жуткий вопль. Айлет развернулась на коленях, сжимая древко косы. Она увидела венатрикс, один из зубцов вил пронзил ее кожаную безрукавку.

Венатрикс упала на колени.

Айлет с хищным воплем прыгнула и взмахнула косой, ударила по груди приближающегося трупа. Он упал, но снова стал двигаться, проклятие не было разорвано, несмотря на жуткую рану.

Венатрикс еще держалась прямо, благодаря упрямой силе. Трупы сомкнулись вокруг нее. Айлет взмахивала косой, била ногами и локтями, пыталась отогнать их. Ладони хватали ее со всех сторон, ловили за руки и ноги. Она выронила косу и не смогла забрать ее в этот раз.

В шуме мертвых она ощутила, как ослабела духовная связь. С резкой вспышкой тень вырвалась из тела венатрикс. Айлет успела глупо подумать, что могла бы спасти смертную душу венатрикс, дотянувшись до флейт на ее поясе.

А потом перед глазами появилось слишком много рук.

Потребовалось время, чтобы научиться контролировать тень. Я сразу ее подавила, но изучение сложных чаропесен, способов выпустить столько силы, сколько было нужно, но не так много, чтобы рисковать собой… далось непросто.

Я ненавидела эти подавления. Я ненавидела все, что лежало между мной и силой, которая была мне дана. Но если я хотела ту корону, если я хотела оправдать свое существование, мне нужно было проявить контроль и умения.

Еще два года прошло, и венатрикс-домина Дарканд — та же, которая нашла меня в доме кузена восемь лет назад — сказала, что я была готова. Что я предстану перед Советом Аглы, чтобы попросить корону.

Время настало. Так я думала…

Герард расхаживал от своего кабинета до приемной. Оттуда он направлялся в гардеробную, а потом в спальню, оставляя двери открытыми. Окно кабинета выходило на воды озера, восходящее солнце озаряло мир, покрытый инеем, золотом. Из окна спальни было видно мост к континенту. Час назад Герард смотрел, как дядя и восемь эвандерианцев в красных капюшонах уехали по мосту и пропали вдали.

Час. А ощущалось как год.

Он снова подошел туда и смотрел как можно дальше. Но без толку. Фендрель давно уехал.

— Проклятье, — прошептал Герард и прошел по комнатам до окна кабинета, обойдя большой стол. Он посмотрел сквозь стекло на дальний берег озера, на небо на рассвете. Дым поднимался над деревьями? Там была деревня Камон, где жили пекари, мастера, создающие колеса и свечи, все жили спокойно, зная о близости принца и защите.

Они не были готовы к ведьмам, войне.

— Проклятье! — прошипел Герард. Хоть он знал, что это было бесполезно, он прошел к двери кабинета и повернул ручку. Было заперто, как и дюжину попыток до этого. Он дернул за ручку все равно и закричал. — Эй! Предатели! Злодеи! Выпустите меня!

Ответа не было. Он прислонил ухо к дереву, но не уловил ни звука. В коридоре могли стоять шесть стражей, а могло не быть никого.

И по какому праву он звал их предателями? Мог ли он винить их в том, что они слушались венатора-доминуса, а не юного короля, не проявившего еще себя? На их месте он поступил бы так же. Он всегда слушался Фендреля так же, как приливы слушались луну. Никто не перечил силам природы.

Он позволил Фендрелю заточить его в его же доме. Он позволил Фендрелю…

Его горло сдавило. Герард отвернулся от двери, прошел к окну кабинета и посмотрел на озеро. Он не знал, почему взгляд возвращался к дальнему берегу. Словно его вел инстинкт, который он не понимал. Он отчасти ожидал увидеть высокую фигуру среди деревьев, шагающую решительно и знакомо. Террин. Его защитник. Его спаситель.

Но Террин был мертв.

Стон вырвался из него, терзая горло ножом. Герард ударил по раме окна кулаком, потом еще раз, стекло звенело.

— Проклятье. Проклятье. Проклятье, — его голос охрип, он ожидал, что от слов кровь польется изо рта.

Он разжал кулак и прижал ладонь к стеклу. Герард склонил голову.

— Богиня, — с болью выдохнул он. — Богиня, я согрешил против Тебя. Не тем, что сотворил, а тем, чего не сделал, — он опустился на пол и повернулся спиной к стене. Его локти уперлись в согнутые колени, голова опустилась к груди. — Я клялся у Твоего алтаря, — шептал он, — что буду защищать Твой народ. Весь Твой народ. Но чему я позволил произойти? Что разрешил и поддержал? Убийство захваченных тенями… которых Ты сделала нашими братьями и сестрами. На них охотятся, как на зверей.

Его слова оборвались. Ладони сжались в кулаки, он скривил губы.

— Я думал, что по Твоей воле управлял другими смертными. Но я правил только по воле смертных. И по воле смертных теперь заточен. Беспомощный. Бесполезный. Неудачник.