Сильвия Мерседес - Пыльные слезы

Она приблизилась к барьеру, поглядывая на каждую тень, нервничая, как ее лошадь. В ее теле гудела силой ее тень. Перед тем, как покинуть Дюнлок, она сыграла сложную вариацию Призыва на вокосе, вызывая силы тени, оставляя при этом защитные оковы, чтобы тень не захватила ее. Она ощутила гул Великого барьера задолго до того, как увидела его из-за листьев. Она миновала последние ветки, посмотрела вперед теневым зрением и увидела чары, похожие на паутину, тянущиеся от ствола к стволу на мили почти по прямой.

За чарами ждал с ядовитым терпением Ведьмин лес.

Эверильд судорожно вдохнула и расправила плечи. Она еще не бывала так близко к Ведьминому лесу. Истории об его ужасе показались мелочами, по сравнению с реальностью перед ней. Злой лес вырос из проклятия Жуткой Одиль перед тем, как меч Избранного короля отрубил ее голову. Если это было правдой, проклятие было очень сильным. Золотое сияние осеннего полуденного солнца озаряло лес, где стояла Эверильд, но за Великим барьером была только тьма, яд в воздухе двигался как дым.

Эверильд моргнула и быстро отвела взгляд, глядя на чары. Паутина песни выглядела прочно, но лучше было сохранять осторожность. Перриньону не хватало, чтобы больше захваченных тенью сбежали из Ведьминого леса.

Эверильд подошла к барьеру, стараясь не смотреть на лес за ним. Она потянулась теневым восприятием к одной из нитей чар. Они были сильными, как она и думала. Но, если потянуться вправо, она ощущала, как сила ослабевала. Где-то недалеко чаропесня таяла, нуждалась в укреплении.

Эверильд пошла по лиственному лесу, чаропесня гудела слева от нее. Она шла так две мили, пока не нашла тонкое место. Ей нужно было быстро достать вокос, сыграть вариацию песни, чтобы убрать изъян. Она двигалась как можно быстрее, ощущая голод леса за песней.

Эверильд вдруг остановилась.

Будто из ниоткуда маленькая фигурка вышла из-за дерева перед ней. Ребенок. Девочка трех или четырех лет с длинными спутанными волосами, грязь не давала понять цвет. Большие бледные глаза моргали на грязном лице.

За глазами мерцала сила тени.

Эверильд осторожно потянулась к колчанам с дротиками на груди. Ребенок или нет, захваченная тенью была угрозой. Но она не могла использовать яд, не узнав, какая тень была в маленьком теле. Она посмотрела теневым зрением.

И удивленно моргнула от вспышки изумрудного света.

Пророк. Девочка носила в себе Пророка. Она родилась с тенью, Пророки появлялись только так.

Эверильд медленно выдохнула, ладони застыли над колчанами. Она не могла убить этого ребенка, не обрекая ее душу. Жестокая смерть от огня спасала рожденного с тенью, Эверильд не была к такому готова. Может, она могла бы лишить ребенка сознания, отвезти в Дюнлок, где с ней разберутся по закону Эвандера.

Венатрикс вытащила дротик из колчана и медленно вставила в скорпиону. Девочка следила за ее движениями, не мигая. Эверильд раскрыла скорпиону, большие невинные глаза посмотрели на нее, нефритовый свет ярко сиял.

— Я могу отвести тебя к принцессе, — сказала она.

Эверильд застыла. Голос был почти человеческим. Он звучал со странным эхом, что означало, что говорила тень, используя рот тела носителя.

— Она близко, — продолжила девочка, склонив голову. — Она ранена.

Палец Эверильд напрягся над спусковым крючком. Инстинкты говорили ей стрелять, но что-то в этом голосе заставило ее замереть.

— Кто? — прорычала она. — О ком ты?

— Принцесса, — сказала девочка. — В белом платье.

Эверильд нахмурилась. Ее лицо напряглось под бинтами поверх разбитого носа.

— Леди Серина? — она сдвинула палец со спускового крючка, но не перестала направлять скорпиону на ребенка. — Ты знаешь, где найти леди Серину?

— Она… ранена, — сказала девочка. — Она не двигается. Я тебя отведу.

Эверильд вдохнула. Леди Серину забрали из Дюнлока три ночи назад с ее свадьбы силой Фантомной ведьмы. Фендрель сомневался, что леди была еще жива. Он считал, что одна из ведьм украла ее тело и выгнала ее душу, если они не убили ее сразу же после побега из Дюнлока.

Что-то в словах девочки казалось правдой, с тенью она была или нет. Может, тело леди Серины лежало неподалеку, брошенное ведьмами, которым она уже была не нужна. Разве не стоило привезти ее тело горюющему принцу, чтобы леди упокоили с должными церемониями? Это было лучше, чем бросать ее гнить в лесу.

Эверильд смотрела на девочку то теневым зрением, то смертным. Тень Порок не была опасной. Хоть их силы могли пригодиться, Пророки не сражались. А в таком маленьком теле она точно не была угрозой. Можно было смело идти за девочкой, посмотреть, правду ли она говорила… а потом парализовать ее и отвезти к жестокой смерти.

— Хорошо, — она кивнула. — Отведи меня… к принцессе.

Без слов девочка повернулась и пошла по лесу, неудобно близко к чарам Барьера. Эверильд широко шагала, не опуская руки со скорпионой.

Они прошли три минуты, и Эверильд увидела тело на земле впереди, скрытое тенью высоких деревьев. Тело в изорванном белом платье с золотыми узорами. Даже без платья Эверильд узнала бы почти лысую голову леди Серины, ее волосы были обрезаны по правилам сестер Сивелин. Она не могла ошибаться.

Леди лежала неподвижно…

Девочка поспешила вперед, упала на колени рядом с леди, опустила ладонь на руку Серины. Она оглянулась на Эверильд. Слезы мерцали в больших глазах.

— Прости, — сказала она. А потом зазвучал ее милый смертный голосок, смешанный с отголоском голоса тени. — Мне очень жаль.

Эверильд насторожилась. Инстинкты охотника бушевали в ее венах… но поздно. Она отпрянула на шаг, подняла скорпиону и стала разворачиваться.

Что-то схватило ее за горло.

Вспыхнула боль.

Террин стоял у двери кабинета принца, его кулак замер над деревом. Прошли мгновения, сердце билось в горле. Он не мог заставить себя постучать.

Трус.

Кривясь, Террин опустил руку и голову, разглядывая ноги. Он не видел Герарда с боя три ночи назад. Три ночи назад под властью Искажающей ведьмы он чуть не убил его. Три ночи назад…он даже не помнил ту ночь.

Это казалось невозможным. Вся его жизнь была посвящена службе Золотому принцу. Фендрель привел Террина в Орден святого Эвандера, растил его, чтобы Террин занял его место Черного капюшона, правой руки короля. Террин знал, что ему нужно было исполнить клятвы Богине и сделать это, служа избранному Богиней.

Но в момент кризиса он напал на Герарда.

Вина терзала его сознание больнее, чем от физических ран. Он не ощущал проклятие. Даже сейчас Террин не ощущал внутри себя магию Искажающей ведьмы. Он помнил, как Илейр внедрила ее в него, давно, когда он был ребенком. Она оставила на его щеке метку, сила ее тени проникла в его кровь. Но когда Фендрель нашел Террина, он убрал метку, выпустил проклятие из его крови. Так Террину сказали.