Сильвия Мерседес - Песня теней

Он притих. Цепи звякнули, и, когда Холлис решилась взглянуть на него из-за капюшона, она увидела, что он смотрит на свои сломанные ногти.

— Достойный вопрос, — добавил он, глядя туда. — Обидно, что его не задали.

Холлис молчала. Вопрос не раз приходил ей в голову за последние дни. Но она не хотела его задавать. Она подозревала, что ответ ей не понравится.

— Меня можно посчитать безумным, — продолжил Пророк. Часть веселья пропала из его голоса. Он звучал тоньше, чем раньше. Мягче. Может, с меланхолией. — Ко мне относились бы как к принцу в Дулимуриане. Ведьма-королева устраивала бы банкеты в мою честь. Каждое мое слово было бы золотом, и я всегда имел бы место в мире. И меня не ждал бы костер в конце. И разлучение с моим братом по духу.

Снова про брата. Холлис поежилась. Было что-то повреждено в мужчине, который так звал дух, захвативший его.

Пророк оторвал кусок ногтя и бросил на траву.

— Я это видел. То, что описал. Кусочки, видения роскоши, легкости. Но ничего четкого и уверенного. Как обещания с губ лжеца. Я знаю, что такому верить нельзя.

Холлис смотрела на его профиль. Тяжелый лоб нависал над глубоко посаженными глазами. Челюсть было сложно рассмотреть под спутанной бородой. Длинный острый нос с тонкими ноздрями. Острые скулы над впавшими щеками. Она снова задалась вопросом, сколько ему было. Он был младше, чем она думала. Возраста Фендреля или чуть старше.

— Если хочешь, чтобы те сны сбылись, почему не дал ведьмам забрать тебя?

Ее вопрос повис в воздухе, долго находился в тишине. Холлис не знала, слышал ли он ее. Она не стала бы повторять. Она не стала бы так его радовать.

Но после вдохов без слов Пророк опустил подбородок к груди и взглянул на нее.

— Может, дело в твоем личике, — сказал он. — Может, я держусь за знания, что увижу его снова, строгое и хмурое, через год. Или, может, я просто верю в нечто большее, чем ведьмы, безумные святые и старые писания. Может… — он пошевелил бровями и сверкнул зубами в улыбке. — Может, я видел что-то еще. Но никому не сказал. И это дает мне надежду. Для тебя, для меня и всех нас.

— Что? — во рту Холлис пересохло, горло сдавило. — Что ты видел?

Пророк склонился к ней, уперся скованными ладонями в камень, согнув локти, опустив плечи. Он выглядел как торговка, готовая сплетничать. Холлис невольно склонилась, чтобы услышать его, поймала нефритовый взгляд и замерла.

— Я видел Избранного короля, — сказал он.

— Холлис!

Хотя голос был вдали, Холлис вздрогнула, словно кричали прямо за ней. Она повернулась так резко, что плечо пронзила боль. Ее взгляд упал на вершину склона, и она заметила там силуэт Фендреля, он махал рукой. В другой руке он держал зайцев.

Холлис вскочила на ноги и помахала в ответ левой рукой.

— Идем, — она грубо схватила Пророка за локоть, сняла его со стены. Он был выше нее больше, чем на голову, но ему не хватало сил противостоять, даже если он хотел. — Двигайся, и хватит этого бреда.

— Как скажешь, милая Холлис, — пропел он. Но его голова опустилась, он пошел впереди нее по тропе, в конце которой ждал Фендрель.

Богиня была к ним благосклонна тем вечером. Во время охоты на ужин Фендрель наткнулся на старую хижину. Ее давно бросили, и она была в половине мили от их дороги. Никто не был против отойти, чтобы поспать с крышей над головой.

Они собирали хворост по пути, и когда добрались до хижины, у них хватало топлива на хороший костер. Фендрель разобрался с зайцами, Холлис развела костер, и вскоре они сидели у огня и готовили кусочки мяса на кончиках своих ножей или, в случае Пророка, на конце длинной прочной ветки. Холлис знала, что не сможет смотреть на зайцев под конец пути. Но пока что она была рада любой еде в животе, так что проглотила свою долю без жалоб.

Когда они доели, Пророк сжался в комок спиной к костру и уснул почти сразу, укутавшись в тонкий плащ. Холлис не дала ему свой плащ. Она не хотела даже смотреть на него, хотя не знала, почему.

Зато она глядела на Фендреля из тени своего капюшона. Он сидел с другой стороны костра, смотрел на огонь, не замечая ее взгляда. О чем он думал, глядя на пламя? Вспоминал то странное видение, которое передал ему Пророк пять ночей назад? Думал о брате? Гвардин. Второй сын герцога Перрина ду Глейва.

Он думал об Избранном короле?

Холлис прикусила губы, втянув их в рот. Может, она сходила с ума от усталости и голода. Она знала, что не стоило верить видениям.

— Думаешь, мы справимся? — вдруг спросила она чуть громче, чем трещал костер.

Но Фендрель посмотрел на нее поверх огня.

— Ты про Ярканд? — он уверенно пожал плечами. — Конечно. Осталось два дня. Вот увидишь.

— Два дня? — казалось, что два года, время тянулось перед ней. Еще два дня в этих горах и с жареными зайцами. Еще два дня размышлений, нападут ли на них ведьмы, как они справятся с подавленными тенями. Холлис утомленно покачала головой. — Почему ты так уверен?

— Потому что мы должны. Мы должны дойти туда, Холлис. Должны выжить, — его глаза были почти стеклянными, сверкая в свете огня. — Нас ждет судьба. Богиня не даст нам умереть, пока мы не выполнили то, что Она на нас возложила. Пока мы не убили Жуткую Одиль.

Голос Пророка вернулся в ее голове, воспоминание с привкусом железа и ужаса:

«Твоя мать дала тебе задание, Холлис. Помни. Помни об этом! Важно, чтобы ты…»

Холлис резко встала. Она пошатнулась, усталость манила ее сесть. Но она осталась на ногах.

— Я… поищу еще хвороста, — она вышла из кривой двери хижины, не дав Фендрелю возразить. Ночное звездное небо тянулось над ней, ясное, несмотря на тучи днем. Свет луны сиял над горами, и мир был тихим и диким.

Холлис глубоко дышала, отходя от хижины. Она не могла уйти далеко без теневого зрения, помогающего среди камней. Не важно, им хватит хвороста на ночь. Ей просто требовалось пространство, нужен был воздух. Ей нужно было сбежать из тесноты домика и мыслей, что боролись в ее голове за главенство.

В глубине ее души пошевелилась тень в оковах чаропесен. Ладонь Холлис потянулась к вокосу. Ей нужно будет вскоре сыграть и обновить чары. Но пока что она просто стояла и дышала.

— Холлис?

Она закрыла глаза и тихо выругалась. Она не обернулась. Фендрель подошел к ней сзади.

— Холлис, тут холодно. Идем внутрь. Отдохни. Я первым посторожу.

Она не могла отдыхать. Она устала, но знала, что будет, когда она закроет глаза. Она снова увидит ту часть пророчества о красивой женщине на коленях и взмахе меча. Она знала, что не нужно было верить этому, что это могло быть только ложью или обманчивой наполовину правдой.

Но ей казалось, что это видение сковало их всех. Ее. Фендреля. Его брата. Весь Орден святого Эвандера и пять королевств. Может, весь мир. Не выбор, а судьба. Это могло спасти от будущего с той ведьмой.