Джефф Грабб - Кормир [ЛП]

— Да, — сказал Онеф, — Я думаю, они поверят мне.

— Отлично. Тогда, скажи, что это было дело рук гоблиноидов. Я, в свою очередь, попытаюсь убедить эльфов в чистоте твоих намерений. Но у меня остался еще один вопрос — почему они подчиняются тебе?

— Потому что они знают, что именно благодаря мне мы можем жить в этих прекрасных землях, не боясь быть убитыми местными обитателями.

Бакабр покачал головой.

— Нет. Это потому, что ты вождь. Ты основал это поселение, и ты — самый сильный голос в нём. Если бы я попросил их что-то сделать, то они бы проигнорировали меня, даже если бы альтернативой было сохранение их жизней. А за тобой они пойдут даже на смерть.

— Что ты такое говоришь, маг? — спросил Фаэрланн, подходя к ним. Он уже некоторое время подслушивал разговор своего отца с магом.

— Я хочу, чтобы твой отец был вождём не только в головах людей, но и в устах. Прими титул короля или герцога, а я обеспечу поддержку лорда Илифара. Модара больше нет, и никто не составит тебе конкуренцию. Можешь жениться на этой Минде и уладить вопрос с её семьёй, — сказал маг, игнорируя резкий выдох Фаэрланна.

Онеф не посмотрел на сына, а принялся внимательно изучать глаза мага. Минда была в поместье Обарскиров, когда эльфы атаковали Блефов, уничтожив единственного конкурента Онефа. Если новый король повесит все грехи на орков и гоблинов, то это обеспечит людям мир, и общего врага с эльфами.

Интересно, какое же участие, все-таки, принял Бакабр в этом нападении?

Онеф смотрел на потрескивающий костер, размышляя о будущем Сюзейла. Если он согласится, то Фаэрланн получит все, после смерти Онефа. Неужели ради крепкой и надежной власти мальчишка не сможет смириться с браком его отца и другой женщины?

Онеф открыл рот и намеренно сказал:

— Нет.

— Но… — попытался возразить Бакабр.

— Эти люди знавали королей, многие из которых были плохими людьми. Народ Сюзейла подчиняется мне не потому, что я так хочу, а потому, что так хотят они. Подчиняются они мне не из-за страха перед эльфами, а из-за уважения ко мне. И поверят в ложь про орков они только потому, что захотят сохранить свои жизни, а не потому, что верят в любое мое слово. Я сохраню наш секрет о причастности эльфов к этим убийствам, но лишь потому, что я не хочу проливать кровь моих друзей.

Онеф посмотрел на труп Модара.

— Но нет, я не буду твоим марионеточным королем, танцующим под эльфийскую дудку. Я стану королём только если эти люди захотят этого. Вы не вправе давать мне этот титул, а я не собираюсь принимать его. Тем более, если причиной его возникновения будет эта ужасная резня.

Огонь начал угасать, оставляя после себя лишь дымок.

— Хорошо, — ответил Бакабр, — я передам твой отказ лорду Илифару. Но знай, Онеф Обарскир, эльфы обеспокоены ростом Сюзейла, и если ты не организуешь свою власть, то им придётся принять какие-то действия.

С этими словами маг отвернулся от костра и пошёл к лесу.

— И сколько времени будет приниматься это решение? — спросил Онеф через плечо.

— Десять, может двадцать лет. Эльфы не спешат…

— И когда вы оповестите нас о том, что собираетесь убить нас и сжечь наши дома?

Бакабр Эфар, друг эльфов, что-то пробурчал себе под нос, после чего произнёс несколько слов на сложном языке и исчез в потоке сияющих светлячков.

Отправился к своим друзьям, чтобы сообщить о своей неудаче.

Онефу показалось, что маг пробурчал слово: « приготовьтесь ».

Но Фаэрланну показалось, что Бакабр сказал: « постараюсь »

Год Перчатки (1369 г. по Л.Д.)

Ондет осторожно пробирался через сгоревшие остатки усадьбы Блефа. Лицо старшего Обарскира не выражало эмоций. Ничего не уцелело…никто не уцелел.

Ферма Мондара Блефа находилась чуть южнее Сюзейла. Он расчистил поляну от деревьев и выстроил три здания, одно из которых было с каменным фундаментом. Мондар разводил коз, и сейчас их обгорелые трупы лежали рядом с телами людей.

Десять мужчин и женщин были убиты без причины, а сам Мондар лежал у входа. В его мёртвое тело было вонзено несколько позолоченных тонких копий. Эльфийское оружие. Глаза огромного человека были раскрыты в страхе.

Фаэрлтанн, сын Ондета, подошёл к трупу мужчины и поднял с земли его большой меч. Мондар никогда не стеснялся махать им, а сейчас он весь был покрыт липкой засохшей кровью. И хотя рядом не было трупов эльфов, все были уверены, что Мондар сражался достойно.

Взгляд младшего Обарскира пересекся с взглядом Ондета, и глава семьи почувствовал укол смущения. Двое из Блефов пережили эту ночь, потому что гостили в Сюзейле — Минда, сестра Мондара, которая привела с собой Арфоинда, которому было всего восемь зим.

Блефы остались на ночь. Арфоинд расположился на чердаке, а Минда…ну, Минда ночевала в покоях Ондета. Никто не должен был знать об их свидании, но под утро над городком Блефов поднялся чёрный дым, и сын Ондета обнаружил обеспокоенную гостью в спальне отца.

Отец и сын отправились на осмотр места происшествия вдвоём, оставив Арфоинда и Минду в Сюзейле. Ондет не хотел, чтобы она видела своего брата в таком виде. К тому же, рядом могли остаться агрессивные эльфы.

Сначала Ондет беспокоился о том, что он должен был сказать Минде, но теперь его больше волновало состояние Фаэрлтанна. Его сын не в первый раз обнаружил сестру Блефа в покоях своего отца, но этим утром лицо сына Ондета было наполнено гневом. И зол он был не на эльфов, а на отца, за то, что тот опорочил память о его почившей матери.

Когда они покидали Сюзейл, Фаэрлтанн лишь прошептал:

— Как ты мог опорочить честь мамы? — после чего снял меч со стены, надел лёгкие доспехи и отправился вслед за остальными.

Он должен был сказать.

Сказать, что Сюзара сама приняла решение покинуть их. Сказать, что Минда была далеко не первой, да и если бы она не приехала в Сюзейл в эту ночь, то сейчас её тело лежало бы рядом с трупом Мондара.

Но он не сказал, и теперь глаза его сына осуждающе смотрели на него.

Возможно, потом они поговорят как отец и сын, но сейчас они должны были достойно похоронить погибших. Братья Силверы собрали все трупы в одну яму. В этот день в небо поднялся еще один столб дыма. Только более черный и маслянистый.

Ондет посмотрел на трупы. Глаза людей были широко раскрыты, а челюсти свободно болтались, будто передавая какое-то немое сообщение. Но это было лишь предупреждение. Предупреждение от людей, которые последние десять лет называли себя друзьями Ондета и его друзей.

— Почему сейчас? — спросил Ондет у пустоты, но привлек внимание сына, — Почему именно сейчас, после стольких лет союза.

Центром поселений людей был Сюзейл, а центром Сюзейла — усадьба Ондета.