Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

После Воинов идут Охотники. Самые обычные ничем не примечательные волки. Таких большинство, костяк стаи. Это могут быть как самцы, так и самки. Они добывают пищу, охраняют общину. Наравне с ними стоят Матери. Они воспитывают потомство, ведут хозяйство.

Торговцы. Не очень почётный, но необходимый ранг в иерархии стаи. Сама понимаешь, чем они занимаются. Обычно это старые волки, уже не способные охотиться, но желающие приносить пользу стае.

Есть Инвалиды. Это те, кто получил серьезные раны в боях. Они не могут охотиться, но могут иначе приносить пользу стае, помогая по хозяйству или возясь с молодняком.

Иногда в стае появляются Падальщики. Таким, например, родился я. Увечный щенок, никому не нужный, но чудом выживший. Обычно от Падальщиков избавляются стразу.

Всё это было сказано равнодушным тоном, с маской безразличия на лице, но я видела, как напряглись мышцы на шее парня.

Чтобы там он не говорил, прощать стае свои обиды, этот волк не собирался.

Лис тем временем продолжал рассказ:

— Стая ревностно охраняет свою территорию. Без разрешения Вожака никто не имеет права пересекать её границы. Любого чужака нарушавшего закон — убивают на месте. Единственное время, когда наступает относительный мир — две самые холодные недели в году, когда волки отдают Дань Ушедшим и встречают Новый Круг Жизни.

«Новый год» — перевела я для себя, не отрываясь от рассказа Лиса.

— Стаи собираются в Старом городе — что-то вроде священной буферной зоны для всех оборотней, и празднуют. Так и познакомились мои родители. Собственно, этот праздник и существует для заключения браков и союзов.

Лис ненадолго умолк, потом усмехнулся, и снова заговорил:

— Союзы между стаями не редкость — волки, как никто знают о кровосмешении и, чем это нам грозит. По законам, самец приходит к Вожаку стаи самки, которая ему приглянулась, приносит дары — выкуп и, если Вожака всё устраивает, он может отдать самку в чужую стаю. На время, то есть дать потомство и вернуться, или навсегда. Второй вариант редкий, самки ценны.

Мою мать отдали на время, я её совсем не помню. Меня растил отец, он был довольно сильным Воином, Вожак к нему прислушивался. Наверное, поэтому мне позволили жить.

В три года я уже отлично понимал, что обуза для него и для стаи. Я был слабым щенком, родился с отклонением — почти не мог пользоваться ногами. Таких щенков убивают при родах, они никому не нужны. Почему отец оставил меня — до сих пор не знаю, не успел его спросить. Я знал, что жив лишь, пока живёт отец.

Когда мне было четыре года, он погиб в стычке с чужой стаей. Мне повезло, что в тот момент в нашей общине гостил дед Дариуса, не помню, что он тогда искал на севере. Но навсегда запомнил, что он не дал загубить больного волчонка, забрал его с собой. Отец Дара поначалу был не рад моему появлению, а вот его супруга приняла как родного. Для меня пригласили хорошего мага-лекаря, вылечили, приняли в семью. Так что, если не по крови, то по духу — я брат Дара. Такая вот история.

Лис встряхнулся, возвращаясь из воспоминаний, широко ухмыльнулся, наклонился ко мне через стол, и тихо поведал:

— Дар в детстве был тем ещё толстячком.

Несколько секунд я осознавала, что сказал оборотень, потом громко заливисто расхохоталась.

— Что тут у вас? — Словно поняв, что речь зашла о нём, Дариус вылез из подвала.

Ой, как не вовремя он это сделал! Я тут же представила его маленьким, пухленьким и с толстенькими румяными щёчками, и взорвалась новым приступом хохота.

Дариус вопросительно вскинул бровь, перевёл взгляд с меня на Лиса.

— Смотрю, ты нашла общий язык с Линдси.

Смех как отрубило, я аж закашлялась. Взглянула на оборотня, и переспросила:

— Линдси?

Лис покривился так, словно у него разом заболели все зубы, ещё и хвост трактором переехали.

— Линдси Лованьяк, — сделал добивающий бросок Дариус, и я снова некультурно заржала.

— Шёл бы ты, Чертэнезэ! — Огрызнулся волк.

Дариус зловеще расхохотался, чем весьма меня удивил, и ушёл обратно в подвал.

Он и так умеет? Или грозный тёмный маг позволяет себе расслабиться только там, где чувствует себя в безопасности?

Выходит, в нашей компании ему комфортно? Лис воспринимается, как брат. А кто я?

Ужин был точной копией обеда. Кроме рыбы, эту вонючую гадость на стол не поставили. Я покусала фрукты, съела пару пирожных и сославшись на акклиматизацию, поднялась к себе в комнату. Там меня ждал большой сюрприз. Большой, довольный и чумазый.

Перепачканный местной ежевикой Однокрыл валялся кверху лапами на измазанной соком ягод постели и сладко дрых.

— Один! Ты маленькая свинья! — Завопила я и полезла сталкивать джерджа с кровати.

Вои вопли не остались без внимания. Не прошло и минуты, как Дариус и Лис дружно прискакали ко мне в комнату. Видимо, спасать от страшных монстров.

Один в это время позволил себя перевернуть и сполз с кровати на пол. И делал он так неспешно и вальяжно будто понимал, что ругать его никто не будет, так, поворчат немного и, может быть, даже искупают.

Пока парни меняли постель, я отмывала Однокрыла. Ванной в доме не было, только душ, но хоть так. Не знаю, что за ядрёный сорт ежевики здесь растёт, но её сок намертво въелся в шкуру Однокрыла, не помогала никакая мимикрия. Если только мимикрировать под ягодный куст.

Утром нас разбудили чуть ли не на рассвете. В дом пожаловал лично Князь Радужного леса. Весь такой же модный и зеленый.

Пришёл он один, немного грустный и явно сонный, то ли всю ночь не спал, то ли его самого недавно разбудили.

Князь явился сообщать радостную весть о том, что нам разрешили покинуть Радужный лес для решения возникшей проблемы с моим здоровьем. Но только в случае, если клятву вернуться мы с Даром произнесём вместе.

После озвучивания условий, Дар посмотрел на меня, словно спрашивая: согласна ли я?

Кивнула.

Как будто у нас есть выбор.

— Мы согласны, — ответил за обоих Дариус.

— Я в этом не сомневался, друг мой, — отозвался эльф, доставая из матерчатой яркой сумки, перекинутую через шею, большую деревянную шкатулку. Шкатулка была похожа на уменьшенный гробик, такой какими их рисуют в страшных мультиках и по всей её поверхности был вырезан знакомый растительный орнамент. Меня передёрнуло. Дариус ободряюще сжал мою ладонь.

— У вас семь дней.

— Десять, — твёрдо произнёс Чертанов. — Вальтера ещё найти надо. Сам знаешь, на месте он не сидит. К празднику мы вернёмся. Обещаю.

Князь раздумывал несколько секунд, потом кивнул.

— Хорошо. У вас десять дней, — после чего остроухий открыл шкатулку.

Ничего не произошло. Ни молний с неба, ни завывающих потусторонних голосов. В самой шкатулке тоже было пусто. Я вытянула шею, заглянула внутрь и вопросительно посмотрела на Дара.