Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

Дариус умолк. Корень задумчиво повисел в воздухе ещё пару секунд и резко вонзился в грудь парня.

Я вздрогнула вместе с Даром. В груди остро кольнуло, словно это меня пронзило. Я застонала, схватилась за грудину, и согнулась в три погибели.

— Лера? — Поддержал меня Лис. — Что с тобой?

— Всё хорошо, — облизав сухие губы и сглотнув, чуть хрипловатым голосом ответила я, неотрывно наблюдая за Дариусом. Руки парня обхватили корень, он, то ли держался за него, чтобы не упасть, то ли пытался выдернуть из груди эту гадость.

Головы на дереве загалдели, ему вторили головы на остальных Стражах. В оранжерее поднялся дикий гвалт.

Поморщившись от радостных каркающих звуков, я потёрла грудь, и распрямилась. Отстранила Лиса и позвала Одина.

Джердж появился рядом и угрожающе зашипел, дёргая хвостом. Один не понимал, что мне угрожает и, что ему делать.

Раздался хруст, кончик корня, пронзивший грудь Дариуса, отломился, оставшись в теле, остальная часть резво убралась обратно под землю. Дариус медленно завалился на бок.

Старый пердун довольно крякнул и двинулся к нему.

— Один, никого не подпускать! — Крикнула я, и бросилась к Чертанову. Деревья-Стражи меня не тронут, я Джа-эту, остальное зависит только от меня.

Однокрыл в два прыжка оказался перед старым эльфом и зарычал так угрожающе, что даже у меня по спине побежали мурашки.

Мне, чтобы добраться до Дариуса, понадобилось, куда больше, чем два прыжка.

Я с разбегу шлёпнулась на колени, перевернула Дара на спину, и выхватила нож. Кажется, порезалась, но не обратила на это внимания.

— Что вы делаете! Кощунство! Охрана! Князь! Стражи, остановите её! — Орал старый пердун.

— Она Джа-эту! Она Джа-эту! — Каркали головы Стражей в ответ.

А я, пачкаясь в крови Дара, копалась у него в груди.

Выдрала корень, отбросив в сторону, и полезла в рану ножом. Дариус говорил, чтобы я не боялась его повредить, «Живая вода» всё залечит. Главное скорость, не дать семени прорости в теле, не дать укорениться.

«Быстрее-быстрее» — подгоняла я себя. Вокруг шумело, кричало, рычало и каркало. Земля под ногами тоже подрагивала, наверное, Стражи волновались, возили корнями. Сверху сыпались листики и шипы.

Семя нашла быстро, хотя мне это время показалось вечностью, словно я всё делаю в замедленной съёмке. Оно уже начало прорастать, опутывая всё ещё бьющееся сердце Дариуса.

А вот вытащить его было той ещё задачей. Я кромсала и резала по живой плоти, тянула и выдирала, пока, наконец, серенькое продолговатое семечко, окровавленное, в каких-то ошмётках плоти, не оказалось в моей руке.

Я сжала ладонь так крепко, словно хотела придушить семя и начала накачивать его энергией. Эта дрянь должна питаться, чтобы расти! Иначе всё напрасно.

Свободной рукой залезла в карман штанов и достала оттуда пробирку с «Живой водой», зубами содрала крышку и залила голубую жидкость в рану.

Сердце Дара в этот момент уже не билось.

У меня на глазах навернулись слёзы.

Но я лишь зло смахнула их, приложила окровавленную ладонь к груди парня и обратилась к своей силе. Сейчас я ему такую встряску устрою, покруче любого Дефибрилляятора!

Нет, в грудь Дариуса не ударила молния и в небесах не грянул гром, я просто всем нутром ощутила, как энергия из меня хлынула в него.

Семя тоже тянуло в себя часть моей силы. Я бы даже сказала — в наглую отжирало большую её часть. Но прекращать подпитку было нельзя.

И я качала из себя энергию, пока не свалилась в обморок от истощения.

И это было куда страшнее, чем видеть, как корень пронзает Дариуса. Тогда от меня ничего не зависело, сейчас от меня зависела его жизнь.

В себя пришла там же, в оранжерее Стражей, лёжа на груди Дариуса. Грудь парня слабо вздымалась, сердце тихо стучало.

Я облегчённо вздохнула и счастливо улыбнулась. И плевать мне было, что я вся измазана в подсохшей крови, неприятно стягивающей кожу, что в одной из ладони что-то активно шевелится, что я… Да и на всё остальное плевать! Главное — живой.

Полежав так минутку, слушая стук сердца блондина и раздумывая зачем мне всё это нужно — нафиг такие приключения! — я приподнялась и осмотрела Дариуса.

Рана на груди того затянулась, оставив после себя некрасивую красную звёздочку рваного рубца. Ну и слава богам!

Или всё-таки, Тьме?

Я осторожно коснулась раны, провела кончиками пальцев, и снова улыбнулась.

В левой руке опять что-то дёрнулось. Я перевела взгляд туда и удивлённо моргнула.

В моей руке трепыхался довольно упитанный росток с крошечной лысой головкой увенчанной острым клювиком. Росток тихонько пищал и подёргивал тонкими корешками.

— Волери? — Позвали меня.

Я огляделась и заметила Князя. Тут же была Княгиня, трое старцев из Совета и около дюжины облаченных в кожаные доспехи воинов при оружии. Между эльфами и нами, вздыбив крыло и глухо порыкивая, стоял Однокрыл. Рядом с моим питомцем, взъерша свалявшуюся серую шерсть, подрагивал от напряжения крупный волк с проглядывающимися человеческими чертами.

— Ай! — Вскрикнула я, едва не выпустив росток из руки. Эта мелкая дрянь меня клюнула!

— Волери, что происходит?

— Князь! — Ответила я, неуверенно поднимаясь на ноги. Дариус рассказал, как вести себя после нашей аферы, поэтому я не растерялась. Подняла повыше порошенного Стража, чтобы все видели, и спросила: — Куда девать вашего нового Стража, Князь?

Через три часа мы вернулись домой. Дариуса уложили в постель, эльфийский лекарь осмотрел его, и не обнаружил никакой опасности для жизни.

Реакция на нашу выходку была неоднозначной. Совет, вернее старый пердун, чуть ли не пеной исходился на злобу, только сделать ничего не мог. Ни я, ни Дариус ничего не нарушили. Ни одной даже самой крошечной традиции. Жертва принесена, Страж получен. То, что за это надо умирать, большими буквами нигде прописано не было.

Однако мы умудрились создать прецедент.

Остальные двое членов Совета перестали изображать манекенов, и чересчур живо заинтересовались возможностью создания Стражей без жертв.

Князь ходил довольным, как будто всё, что случилось, было именно его задумкой и заслугой. Илона осталась в оранжерее, заботясь о крошечном Страже. Воины ничего не думали, по крайне мере, лица тех, кто сейчас стоял на страже нашего дома, выражали полное безразличие. Интерес они проявляли лишь тогда, когда мимо прохаживался Однокрыл.

Сами деревья-Стражи остались холодно равнодушны. Они же биороботы: что запрограммировали, то и получите.

Я второй день сидела у постели Дариуса. Может быть, его жизни ничего не угрожало, но в себя он тоже не приходил.

Меня снова начало потряхивать. Сколько Дар был мёртв? Минуту? Две? Три? Вдруг у него в мозгу за это время произошло необратимое изменение, и он теперь вообще никогда не придёт в себя? Или душа отделилась от тела? И теперь передо мной так называемый «овощ»?