Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

— Есть способ при котором однокрыл всегда будет с тобой. Ты видела мою татуировку. Это не украшение. Это вместилище для сущности. В твоём случае — вместилище для джерджа.

— Значит, у тебя тоже есть джердж?

— Была, — слово прозвучало обрывисто и резко, как топором рубанул. Глубокий вздох и неожиданно признание. Я даже не рассчитывала на историю: — Она погибла. Я получил яйцо случайно. Тогда ещё работал при Канцелярии: приставы накрыли логово контрабандистов, и меня отправили для поддержки. Помимо запрещенных артефактов, ребятки специализировались на торговле редкими животными, даже где-то умудрились достать яйцо джерджа. Было смешно смотреть, как маги едва не передрались за него, когда скорлупа начала трескаться. Я не планировал обзаводиться питомцем, однако вылупившаяся малышка выбрала меня. До сих пор не понимаю почему, я ведь не самый хороший человек, — Дариус невесело улыбнулся, и резко сменил тему: — Так, на каком месте хочешь тату?

— А без неё нельзя? — Поморщилась я. — Ну там, амулет какой-нибудь?

Ничего против татуировки я не имела, однако на себе набивать ничего не планировала. Это же навсегда. А если мне разонравится? Идти удалять и терпеть ещё большую боль, чем при нанесении? Я даже переводилки в детстве на себя не лепила.

— Нельзя. Зато Один всегда будет с тобой. Решай.

— Тогда на лопатке, — вздохнула я. Теперь мне стало понятно предназначение краски в котелке. А Дар умеет татуировки наносить? Спросила.

— Это магическая татуировка. Никакими иголками тыкать в тебя не буду.

Я взглянула на Одина, облизывающего длинным раздвоенным языком испачканную в каше морду и кивнула.

— Делай. Но ты расскажешь мне конец своей истории.

— Расскажу, — пообещал Чертанов, поднимаясь на ноги. Подхватил за тонкую проволочную ручку котелок, литра так на два и шагнул ко мне. — Только тебе придётся раздеться.

Мне резко расхотелось делать татуировку. Или быстро сменить место нанесение, например, на запястье.

— Ты сама сказала: чего я там не видел? — Хмыкнул Дар, заставив меня вновь смутиться.

— Прости, — тут же извинился он. — Если хочешь, сделаем в другом месте.

— Нет, — мотнула я головой. — Делай на лопатке.

Мы устроились на шкурах. Я села спиной к Дару, стянула кофту через голову, и приспустила лямку лифчика. Жертвой росписи была выбрана правая лопатка.

— Подзови Одина, — попросил Дариус.

Когда Однокрыл подошёл, Чертанов, не боясь, что джердж тяпнет, приложил руку к его груди, прикрыл глаза и просидел так пару секунд, потом встряхнулся и с завистью посмотрел на меня.

— Дай свою ладонь, — короткий приказ и я протягиваю руку. Дариус достаёт из-за голенища сапога короткий нож. Я уже поняла, что он собирается делать, и приготовилась.

Внутреннюю сторону ладони резануло болью, я зашипела, машинально отдёргивая руку, но Дар удержал. Заставил несколько капель крови упасть в котёл, после чего направил ладонь к груди джерджа.

Мощная, покрытая колючими чешуйками грудь, мерно вздымалась под моей рукой, отдаваясь в пальцы ритмичными ударами сердца. Один сидел ровно, высоко задрав голову, словно понимал, что происходит. Кончик хвоста нервно подрагивал, крыло высоко поднято.

— Вы с ним связаны до самого конца. Иногда это бывает очень больно, — тихо произнёс Чертанов.

Я скосила на него глаза.

— Что дальше?

Дариус наклонился ко мне, да так близко, что его волосы коснулись кожи на плече, и дыхнул мне в ухо. Однокрыл злобно рыкнул и подался вперед, а мою руку, словно в кислоту опустили.

Я вскрикнула от боли, отдёрнула ладонь от груди Одина и отшатнулась от Чертанова.

— Что ты творишь?!

— Творю магию, — серьезно ответил парень. — Сядь ровно и дай то, что ты достала.

Достала?

Взглянула на свои руки. Левая была пуста, на правой зияла алая полоска раны и лежала маленькая красная бусинка.

— Что это? — Рассматривая «бусинку», спросила я.

— Часть сущности джерджа. Прости, что снова напугал тебя. Но без этого никак — Один должен был тоже напугаться. А ты сейчас боишься меня поболе иллюзий.

— Предположим, — я поправила лямку лифчика, а то больно уж сползла. — И что мне с этим делать?

— Брось в котёл.

Бросила. Не знаю, что там было до этого, но жидкость, налитая до середины стенок, начала бурлить и, спустя десяток секунд застыла густой чёрной массой.

Дар вновь попросил мою руку и аккуратно перетянул её чистым платком.

— Все заживляющие зелья закончились, — виновато сказал он.

— Ничего, само заживёт. Что дальше?

— Теперь мне нужна одна чешуйка, — и Дариус протянул мне свой нож. — Срежь. Лучше с живота, там они помягче.

— Вживишь под кожу, да? — Я растерянно крутила нож в руке. Небольшой, как серебряная рыбка и очень острый.

— Да. Не тяни. Один всё понимает.

Следующие несколько минут были потрачены на добычу чешуйки. Однокрыл не сопротивлялся, кажется, он действительно всё понимал.

Получив обратно нож и чешуйку, Дариус попросил сидеть ровно и начал водить кончиками пальцев по лопатке.

Я закусила губу. Прикосновения парня были невесомыми, однако, весьма чувствительными. По коже забегали мурашки.

— Сейчас будет больно, — предупредил Дар, и порезал кожу на лопатке. Жемчужина, предупреждающая об опасности, помалкивала. Значит, зла Дар мне не желает. Садист чёртов!

Вам когда-нибудь вгоняли под кожу… хоть что-нибудь? Это было больно. Я кусала губы, мычала и крепко обнимала за шею Однокрыла, впиваясь ногтями в его чешую. Один постоянно порыкивал и злобно косил глазом на моего мучителя, но не кидался.

— Закончил, — обозначил конец пытки блондин. — Осталось самое простое.

— Снова будет больно? — Обреченно предположила я, смахивая выступившие на глазах слёзы.

— Немножко, — ободрил меня парень. Я осторожно повернула голову и заметила краем глаза, как чёрная жижа из котла воспарила в воздух и начала делиться на сотни тончайших нитей.

В этот раз Дариус не стал предупреждать. Впрочем, боли и вправду было немножко. Один острый укол в половину лопатки, словно все нити разом впились в кожу, а дальше лёгкое пощипывание и ощущение, будто под кожей ползают черви.

— Как ощущения? — Поинтересовался парень. В голосе его звучало участие.

— Неприятно, но терпимо, — зло ответила я.

— Ты смелая девочка, Лера, — похвалил Чертанов. — Минут десять постарайся не двигаться, дай рисунку сформироваться.

— Слабоумие и отвага, — пошутила я.

— Зря насмехаешься. Многие отказывались от этого.

— Почему? — Хотела повернуться, но остановила себя.

— Слишком большое давление на психику. Во все времена джерджей использовали для военных действия. Ты даже не представляешь, каково это — чувствовать эмоции и боль умирающего джерджа. Очень сложно не сойти с ума…