Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

Пила я жадно, как пиявка, больше проливая на себя и на шкуры. Когда питьё кончилась, накинулась на остывшую кашу. Ела пальцами, почти не жуя. Желудок буквально сводило от голодных спазмов. В остальном моё самочувствие было в норме: ни вялости, ни ломоты в теле, даже горло не саднило. Дар и меня напоил единорожьей кровью? То-то синяков на теле не видно.

Вылизав миску поняла, что что-то не так и с недоумением осмотрелась.

Место незнакомое. Похоже на пещеру Бэтмена из старого фильма, только нет летучих мышей и больших компьютеров, и потолки пониже, и с них свисают сталактиты, сливаясь воедино с шкафами-сталагмитами. Какой-то гений выдолбил книжные полки прямо в природных образованиях. Смотрелось это необычно и красиво.

На стенах развешаны факелы с живым огнём, по полу разбросаны шкуры и какие-то тряпки, а вон валяется один из моих ботинок. А почему он выглядит, словно его Один жевал?

Один… я посмотрела на своего питомца, и поняла, что меня смутило. Жизнерадостный малыш, активный, как тысяча батареек, вечно попрошайничающий самый лакомый кусочек, лежал неподвижно, свернувшись клубочком и прикрыв себя крылом, наружу торчала только морда, смотрящая на меня янтарными глазами с вертикальными зрачками.

— Один?

Джердж вяло, как будто с трудом, выпустил язык, и тяжко вздохнул. Я выползла из-под шкур и, совершенно не стесняясь наготы, потрогала морду питомца. Прохладный, шершавый — так и должно быть?

Однокрыл блаженно прикрыл глаза, словно моё прикосновение принесло ему облегчение.

Только сейчас до мозга добралась запоздалая мысль: а ведь Один должен был защитить меня в тот момент, когда Дариус…

Однако не защитил. Я сама хороша, даже не вспомнила о его существовании в тот момент. А Однокрыл, выходит, просто не мог тогда ничего сделать? Судя по виду джерджа, его сейчас любой Тузик порвёт, как грелку. Что, чёрт побери, здесь произошло?

— Что с тобой случилось, малыш?

Ещё недоговорив вопрос я сама того не хотя, повернула голову в сторону одного из сталагната и встретилась глазами с Дариусом. Он явно хотел что-то сказать, но поймав мой полный ужаса взгляд, благородно отвернулся. Я же вспыхнула и натянула на себя шкуру.

— Прости, я должен был предупредить о своём приходе, — сказал парень. Затылок его был растрёпан, одежда новая, но сильно измята, словно он в ней спал.

— Спросила бы: чего ты там ещё не видел, но я не в том настроение, — я была смущена и… Да, в общем-то всё. Выпитые таблетки глушили эмоции. И раз я всё ещё так спокойна, прошло не так много времени, верно? — Долго я была без сознания?

— Почти неделю.

— Сколько? — Не поверила я.

— Шесть долгих страшных дней, Лера, — Чертанов повернулся, игнорируя любое возмущение, так что пришлось натянуть шкуру повыше на груди. В голове ядовитыми осами зажужжали страшные мысли: если я не пила таблетки шесть дней, а он говорил, что после прерыва приёма…

— Таблетки, — выдохнула я.

— Я давал тебе их каждый день. Об это можешь не беспокоиться, — в голосе Чертанова проскочили ледяные нотки, острые и колючие, буквально царапнувшие мой слух. Как будто мой вопрос был для него неприятен.

Я же расслабилась. Ну, хоть о чём-то могу не беспокоиться. А как быть с остальным? Пожалуй, начнём самого важного:

— Что с Одином? — Спросила я, вновь погладив джерджа по мордочке.

— Он истощён. Малыш отдал почти всю свою силу, помогая вытаскивать тебя с того света. Скажи спасибо, что джерджи не восприимчивы к проклятиям, в противном случае ты бы погубила своего питомца. Как чуть не погубила себя.

— Что? — Я растерялась под напором парня.

— Зачем ты туда полезла, Лера? — Дариус сжал кулаки, и шагнул ко мне, но я выставила руку.

— Не приближайся! Стой там!

Чератанова будто кнутом полоснули. Он подался назад, а лицо приобрело выражение… как будто я его предала.

Я смотрела в его закаменевшее лицо, и не понимала: он действительно считал, что после того, как он меня фактически изнасиловал, я прыгну в его объятия? Есть хоть одна причина тому, что он сделал? Хоть какое-то объяснение?

Если есть, я его выслушаю. Не стану истерить.

Эти таблетки меня радуют всё больше и больше. Эмоции вон! Не зачем тратить свою энергию и нервы. Если энергию я восполню, то нервные клетки, как известно — не восстанавливают.

Господи! О чём я думаю!?

— Надеюсь, ты понимаешь, что радости от того, что случилось я не испытываю, — я решила сразу расставить все точки над «ё», чтобы там не мнил о себе Чёрт. — Надеюсь, у тебя есть веские причины для того, что ты сделал. Сейчас я хочу помыться. За это время ты принесешь мою одежду, потом расскажешь, что случилось, после чего мы с тобой решим, что с этим делать.

Лицо Дариуса при каждом моём слове мрачнело, под глазами залегли тени, в глазах мелькнули тёмные всполохи.

— Как скажешь, — произнёс он, развернулся и ушёл.

Он на меня ещё обижаться будет? Мир точно сошёл с ума!

Не было его минут десять. За это время я старалась не думать ни о чём, не хочу быть ни обвинителем, ни адвокатом. Буду думать после того, как услышу его версию событий. Плюс, меня не оставляло чувство, что я сама во всём виновата. Воспоминания медленно накатывали, открывая всё новые моменты. Я вспомнила, как Малколм устраивал для меня экскурсию, как спросила у него о мече Домбара, и как пошла «посмотреть» на легендарную вещь. Даже туннель полный воды вспомнила. Дальше — пустота, заполненная дьявольским холодом.

Пока ждала возвращения Дариуса, непрерывно гладила джерджа по морде, по капельке передавая ему энергию. После того холода, я как никогда остро ощущала горячую искорку у себя в груди, как раз там, где флюорограф нашёл у меня необъяснимую патологию.

Стоило закрыть глаза, и я видела ее, как наяву, видела потоки энергии, струящиеся по моему телу. Это я била Дара электричеством, а не он меня. И могла снова ударить, не сильно, статикой, тем ни менее, могла.

Я снова неосознанно повернула голову, словно ожидая появления Дариуса, и что удивительно, он действительно показался секунды через три.

Блондин нёс в руках большой тазик, на плече, на одной лямке висел мой рюкзак.

Увидев, что я смотрю на него, Дариус замер.

— Ты чувствуешь моё приближение, — это было утверждение. А в глазах засветилось довольство. И чему он радуется?

Хотела из вредности сказать «нет», но не захотела врать.

— Да, чувствую. А нормально помыться нельзя?

— Прости, пока тебе не стоит выходить.

— Почему на этот раз?

— Просто поверь.

— Оставь одежду и выйди, — холодно сказала я. Дариус послушался. Поставил тазик на пол, бросил тут же рюкзак и улетучился.

Я пару секунд прислушивалась к себе, пытаясь «почуять» Чертанова, но, то ли это не так работает, то ли он ушёл на слишком большое расстояние.