Игорь Дикарёв - Рабство. Маги. Суета [СИ]

Его друзья бросились ему на помощь, но мои друзья их остановили. В какой-то момент ему удалось вырваться из моих рук. Он побежал к своему столу, по пути сбив кого-то из посетителей, схватил ту указку, что лежала у него на столе. Я подбежал к нему. В этот момент он взмахнул указкой и направил её в меня. В эту секунду произошло что-то странное. Мне в грудь будто ударило что-то большое и невидимое. Я улетел назад, сломав спиной деревянный стол. Боли я не успел почувствовать, вскочил на ноги и решил проучить наглеца. Я подбежал к нему и со всей силы ударил в челюсть сжатым кулаком. Что-то хрустнуло. Я оглянулся по сторонам и увидел испуганные лица своих друзей и понял, что произошло что-то непоправимое. Дальше всё происходило, словно во сне и очень быстро. Откуда-то прибежали стражники, схватили меня и заломили руки за спину.

***

Очнулся я от того, что на меня выплеснули ведро ледяной воды. Я находился в тёмном каменном помещении, руки мои были закованы в бронзовые кольца, подвешенные к потолку. Ногами я не касался земли, их удерживали такие же кольца, но прикреплены они были к полу. В углах помещения горели факелы. Комната плохо проветривалась или не проветривалась вовсе, отчего воздух здесь пах дымом и неприятно щекотал ноздри.

Спереди от меня стояли двое слуг. Один из них был в сером плаще с пустым влажным берестяным ведром, а другой с факелом в руках. Между ними находилась квинтэссенция злобы и ненависти в лице полного мужчины лет сорока с неприятной внешностью. Увидев его, я не смог отвести взгляд, внутри меня всё съёжилось, а ноги будто бы стали тянуться к полу, чтобы унести тело подальше от этой злобной человеческой особи.

— Очнулся, мразь! — голос был под стать внешности и вызывал лишь отвращение своей вязкостью и лягушачьим тембром.

Человек сильно ухватил мой подбородок жирной и неприятно холодной ладонью и взглянул, казалось, прямо мне в душу.

— Ты за всё ответишь, отрыжка завра! Будешь молить меня о смерти, но нет. Ты её не получишь. Ты будешь мучиться до конца своих дней. А когда начнёшь умирать от пыток, я тебя вылечу, а затем всё повторится вновь, — его голос неприятным холодком растекался по моему подвешенному телу. Почему-то я понимал, что он ничуть не преувеличивает.

— Ублюдок, ты знаешь, кто я? Ха! Да откуда такой бездарь, как ты, может знать меня? — мужчина в плаще рассмеялся и толкнул локтём одного из слуг, после чего те тоже принялись смеяться. — Я твой кошмар на всю твою оставшуюся жалкую жизнь. Меня зовут Арзамар. Хорошенько запомни это имя. Я хочу, чтобы ты вспоминал его, когда тебя будут пытать. Гог! Приступай!

С этими словами неприятный мужчина удалился, а в помещение вошёл, очевидно, тот самый Гог. Это был очень высокий и очень худощавый человек в сером плаще и с морщинистой кожей, с каким-то неправильным лицом садиста и нездоровой улыбкой на нём. Когда он довольно улыбнулся во весь рот, я увидел, что у него нет зубов и языка.

С собой он принёс довольно крупный сундучок, весь заляпанный какими-то мерзкими потёками. Палач, а в должности этого худощавого человека я не сомневался, поставил сундук на пол и открыл его. Содержимое сундука не радовало и очень походило на разного рода пыточные приспособления. По крайней мере, мне так казалось. Я решил поинтересоваться:

— Что сейчас будет? — без надежды услышать что-либо приятное для себя спросил я.

Гог заулыбался своей беззубой безобразной улыбкой и издал звук:

— Ы-ы-ы.

После чего достал из сундука что-то похожее на зубочистки, крепко ухватил мою босую ступню и принялся засовывать зубочистку под ноготь.

— Выродок, ты чего творишь, эй! А-а-а!

Мои крики только радовали худощавого. Боль была очень неприятной и усиливалась с каждой последующей зубочисткой, с каждым последующим пальцем.

— Чтоб ты сдох, урод!

Затем Гог принялся делать то же самое с моими руками. Боль становилась всё сильнее и невыносимее. Я одновременно ждал и боялся момента, когда из-под каждого моего ногтя будет торчать по зубочистке. Ведь в сундуке изверга были орудия пыток намного страшнее банальных зубочисток.

— Да что тебе от меня нужно? Зачем ты меня пытаешь? Я и так всё расскажу. Что тебе нужно?

Ответа я не получил. Вместо него пыточных дел мастер достал из сундука какое-то металлическое приспособление и надел его на мою ногу в районе коленки, защёлкнул. Затем принялся медленно крутить рукоять приспособления. Я почувствовал, как холодный металл начинает сжимать моё колено всё туже и туже. В какой-то момент медь начала вгрызаться в мою кожу, и я закричал.

Моя боль и крики радовали истязателя, он улыбался всё сильнее, а в момент, когда начали хрустеть мои кости, засмеялся. В какой-то момент боль стала столь нестерпимой, что я потерял сознание.

Очнулся я на столе. Руки и ноги по-прежнему были закованы в кандалы. Жутко болела нога и пальцы. Помещение было похоже на прошлое моё узилище, но здесь я был не один. Прикованными цепями были ещё несколько человек. К счастью, среди них я не видел моих друзей. Пока их нет здесь, существует некоторая вероятность, что они попытаются как-то меня вытащить.

Справа раздался стон. Узника — такого же бедолагу, как я, пытал всё тот же худощавый тип. Раскалённой кочергой ему прижигали спину. Голое тело, подвешенное на цепях, извивалось от боли. От крика невольника закладывало уши.

Что же такого он натворил, что над ним так издеваются? А что натворил я? Тот человек в таверне… Скорее всего, я убил его последним ударом. Скорее всего, он был сынком какого-то местного шишки. Наверное, того неприятного Арзамара. Всё оказывается просто, если немного пошевелить тем, что у меня лежит в голове.

Вскоре коллега по несчастью умолк. Моё сердце забилось чаще. Вполне вероятно, что сейчас худощавый садист примется за меня. Ну вот… Я и забыл, что мысли материальны. Одарив меня улыбкой маньяка, Гог достал откуда-то бронзовые щипцы и демонстративно повертел ими у меня перед лицом. Затем он зачем-то заткнул мне рот тряпкой. После сего действия он принялся вырывать мои ногти, используя вышеупомянутый инструмент! Самым неприятным было то, что эта тварь никуда не торопилась, а растягивала себе удовольствие, хватая ногти щипцами и медленно вытягивая их.

— У-у-э, — через кляп крик звучал не очень громко.

Тварь! Это было не просто больно, это было невыносимо! Я извивался в кандалах словно змея, а он вырывал ноготь за ногтем. Я при этом не мог даже ничего ему сделать, был беспомощным словно младенец. Страшная боль. Ужасная. Моему мучителю она нравилась. Он не спешил, просто медленно разбирал меня на кусочки. Спустя какое-то время он закончил с ногтями и взялся за ту кочергу, которой недавно пытал бедолагу. Продемонстрировав мне её, он куда-то вышел, вернувшись с ведром раскалённых углей. Разогрев кочергу, он медленно стал подносить её к моему животу, наслаждаясь теми эмоциями, что у меня были на лице и криками, которые были слышны даже сквозь кляп у меня во рту.