Триша Левенселлер - Дочь королевы сирен [litres]

– Отдать приказ сойти на берег? – спрашивает Ниридия.

– Нет. Мы не сойдем на берег.

Во всяком случае, пока. На последнем острове, где мы остановились, обитали каннибалы.

– Сначала я хочу заглянуть под поверхность.

Она приподнимает бровь:

– Ты собираешься нырнуть в одиночку?

– Если легендарные сокровища были спрятаны сиренами, то, скорее всего, к ним легче добраться со стороны моря. Кроме того, нам нужно знать, с чем мы столкнулись. Будет лучше, если я пойду одна. Меньше шансов, что меня заметят. Не говоря уже о том, что никто другой просто не сможет за мной последовать.

– Будь начеку, – говорю я. – Одинаково внимательно следи как за морем, так и за островом. Ни при каких обстоятельствах никому не позволяй сходить на берег.

Я облегчаю свой вес, снимая ботинки и корсет. Не хочу, чтобы они делали меня тяжелее. К тому же там, куда я иду, ни ботинки, ни корсет не понадобятся. Я пристегиваю нож к лодыжке – единственное оружие, что я беру с собой. Меч и пистолет бесполезны под водой.

Я хватаю Райдена за руку и тяну его к краю корабля. Я киваю в сторону океана, показывая, чего хочу. Он яростно качает головой. Он знает, ради чего мы тренировались, но в здешних водах полно сирен.

Я понимаю его колебания, но обвожу рукой корабль.

Мне нужно обезопасить свою команду.

Взгляд Райдена тверд, но все же он переступает через перила вместе со мной.

Райден доверяет мне.

Он обнимает меня, и мы прыгаем.

Я падаю; вся сила морской воды врывается внутрь, и…

Я все еще остаюсь собой.

Прямо сейчас я могу делать все, что угодно.

Я могла бы петь вечно. Мои конечности окрепли. Под водой я могу двигаться быстрее, чем на суше. В качестве пирата я уже была идеальным орудием убийства.

Но теперь…

Трудно напоминать себе, что я не непобедима, даже если чувствую обратное.

Я обшариваю океанские глубины: сирен не видно, хотя под водой их пение стало еще громче.

Я плыву с Райденом к поверхности. С корабля спускается веревка. Он бросает на меня прощальный взгляд, хватает ее и произносит два слова одними губами.

Будь осторожна.

Я наблюдаю за ним, пока он не исчезает за краем корабля. Я не смогу продолжать, пока не буду уверена, что Райден в безопасности. Затем я снова ныряю.

Вода никогда еще не была так прекрасна. Такая ясная и чистая, не тронутая людьми. Свет проникает сквозь поверхность, лучи танцуют на песчаном дне. Мимо проплывает косяк рыб с ярко-синими и красными полосками. Черепаха кладет свои плавники на большой камень, покоящийся на дне океана. Молодая акула, едва ли больше моей руки, извивается вокруг.

Я плыву дальше, вдоль береговой линии вокруг острова, следуя за пением. Появляется все больше и больше морских созданий. Крабы скользят боком по песку. Медуза течет вместе с волнами, движущимися к берегу. Ракушки, одновременно целые и разбитые, переворачивают песок, когда течение толкает их к острову.

Но никаких сирен.

Сначала я озадачена отсутствием часовых. Разве они не хотят, чтобы их предупредили об угрозе?

Но потом я понимаю, что для сирен нет никакой опасности, когда они находятся под водой. Ничто не может причинить им вреда. Ни один человек не может выжить под водой. Зачем тогда следить за приближающимися кораблями?

Но мои мысли улетучиваются, когда я сосредотачиваюсь на пении. Голоса переплетаются в настолько сложные мелодии, что ни один смертный не смог бы записать их на бумаге. Они притягивают меня, как прилив притягивает воду. Я пела в одиночестве всю свою жизнь. Всегда с определенной целью. Пение никогда не было чем-то, чем я занималась бы только ради удовольствия. Особенно когда окружающие боялись, что я их очарую. Не моя команда, конечно, а люди моего отца.

Я следую за звуком, наслаждаясь каждой нотой. Но в мелодии не хватает одного аккорда. Место, которое нужно заполнить. Прежде чем я осознаю, мой голос заполняет пробел, выбрасывая строку нот, которые идеально сочетаются с голосами других сирен.

Мои мышцы гудят от синхронизации. Музыка становится громче, когда я приближаюсь, огибая коралловый риф.

И вот они. Их сотни, но я с трудом могу понять это, пока мое горло не выдает последнюю ноту, удерживая ее, позволяя ей заполнить пространство вокруг меня.

Как пламя, облитое водой, музыка обрывается. Сирены поворачивают головы в мою сторону, отчего развеваются их длинные, густые волосы. Кремово-коричневые. Желтые, пронизанные солнцем. Чернильно-черные.

В центре сирена с волосами цвета пламени возвышается над остальными.

– Наконец-то ты вернулась домой, – говорит мама.

На поверхности мне могло бы показаться странным, что они не носят одежды. Но здесь, внизу, все это имеет смысл. Мы не мерзнем от морской воды. Здесь нет суровой погоды или экстремальных температур, от которых необходимо защититься. Не от кого скрывать свою наготу.

У старших сирен, включая мою мать, в волосах нанизаны ракушки. Я замечаю, что у моей матери их больше всех. У зрелых сирен нет морщин возле глаз или каких-либо других признаков возраста, но в них есть что-то, что дает понять – они старше. Что-то, что я скорее чувствую, чем вижу.

Дети сирен – я никогда раньше даже не задумывалась об их существовании – остаются на дне океана. Они скачут по песку, катаются по нему, напоминая мне человеческих детей, играющих в грязных лужах. Одна из них, увидев меня, сразу же плывет к сирене. Я предполагаю, что это ее мать. У них одинаковые золотые локоны.

Моя мать так отличается от той женщины, что я видела на суше. Раньше она была осунувшейся, слабой, едва способной стоять, теперь ее мышцы подтянуты, кожа гладкая и безупречная. Она – создание силы и красоты, не похожее на всех остальных. Их королева.

Когда мы снова встречаемся взглядами, она говорит:

– Здесь всегда чего-то не хватало. Теперь, когда ты вернулась, мы снова стали единым целым.

Она проплывает мимо остальных, чтобы приблизиться ко мне. Оказавшись прямо передо мной, она протягивает ко мне руки:

– Почему ты плыла так долго? Я ужасно скучала по тебе.

Я хочу быть осторожной с ней. Со всеми сиренами. Они – звери, безмозглые монстры, которые ни о чем и ни о ком не заботятся, кроме самих себя.

Но я не могу.

Не после того, что я чувствовала, пока пела. Здесь меня всегда ждали. Моя мать оставила место в песне для своей дочери, надеясь – нет, отчаянно желая, – чтобы я пришла и заполнила пробел.

– Я не понимаю, – говорю я ей. – Ты бросила меня. Ты ушла после того, как я освободила тебя. Почему?

Ее брови поднимаются идеальной дугой.

– Мне нужно было вернуться к моим сестрам. Я их королева. Они нуждались во мне. Я сказала тебе следовать за мной. Почему ты не послушалась?