Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— Отдай мне девочку, — он протянул вперед руку. — Мне нужна она.

Вигдис непонимающе взглянула на предводителя мертвых. Он сделал шаг вперед.

— Отдай девочку! — впервые за все время закричал он. — И я уйду!

Обсидиановые фигуры разом наставили на него длинные копья, но мертвый полководец вдруг топнул ногой, и под чудовищами образовались трещины. Он сбросил своих собственных товарищей в море, а те наставили на него оружие. Теперь я совсем ничего не понимала.

Вдруг полководец схватился за голову, закричал от боли. Я увидела, как обсидиан все выше поднимался по его шее, начал захватывать его голову. Вскоре, человеческим осталось лишь его лицо.

— Шанс упущен, — прохрипел он и бросился вперед.

Вигдис кинулась ему наперерез, не позволяя замахнуться на меня коротким мечом, и мощным ударом ноги отбросила его в сторону. Затем она пошла уже в контратаку, занося копье над головой и пытаясь попасть противнику в лицо.

Тот резко отпрыгнул в сторону, и копье Вигдис вонзилось в ледяную стену. Она бросила его и приготовилась сражаться голыми руками, лишь бы не подпустить мертвеца ко мне.

— Берегись! — крикнула я, когда он попытался вонзить лезвие Вигдис в живот, и она едва успела копьем отвести его удар в сторону.

— Беги отсюда! — закричала Вигдис.

— Нет! — вырвалось из моей груди. — Я не брошу тебя!

— Беги, блять, отсюда! — продолжала кричать командир.

Но я бросилась ей на помощь, стараясь не дать мертвецу ударить ее. Взмахами меча он все больше и больше теснил ее в сторону потрескавшегося ледяного пола, в ледяную воду, из-под которой Вигдис уже не выбраться.

Но когда я в очередной раз ударила копьем по его обсидиановому телу, он вдруг переключился на меня. Теперь уже мне нужна была помощь — шквал быстрых ударов, вкупе с тем, что ему невозможно нанести какой-либо вред, были тяжелым испытанием. Я как могла пыталась защищаться, но лезвие меча все чаще вонзалось в мою плоть.

Очередной его удар стал слишком тяжелым. Он разрубил древко моего копья напополам, и я осталась совсем беззащитной. Сверкающие лезвие он занес надо мной, от страха я попыталась закрыться рукой, но меч вонзился в грудь Вигдис, вставшей на мою защиту.

Командир упала на колени, истекая кровью. Мертвец отошел на несколько шагов в сторону. Обсидиан продолжал расти, захватывал его лицо, и он руками пытался отодрать его, освободиться от проклятой оболочки.

Я же кинулась к умирающей Вигдис, попыталась зажать рану, но лезвие меча вонзилось прямо в ее сердце.

— Нет-нет-нет, я не потеряю тебя! — закричала я в отчаянии, чувствуя, как горячие слезы бегут по щекам. — Как ты можешь меня бросить, если ты у меня только появилась?! Тетя! Тетя Вигдис!

Она улыбнулась, дрожащей рукой коснулась моей щеки.

— Ты и правда его дочь…

Последний вздох вырвался из ее груди, перед тем как ее тело обмякло, а глаза стали стеклянными. Через брешь в стене прорывался солнечный свет, рассвет наконец-таки пришел, и нефритовая тропа уже не кипела в темном ночном небе.

Я безвольно упала на грудь погибшей Вигдис, захлебываясь в плаче. Она все еще была теплой, словно живая, словно все еще была со мной.

— Дура… Почему раньше не сказала… — сквозь рыдания произнесла я.

В этот миг мне было плевать на то, что здесь, рядом со мной, стоит почти что полностью обсидиановый монстр, тот, кто убил ее. Плевать было даже если я сама сейчас сдохну. Теперь это все не имеет смысла.

— Майя — твое имя? — вдруг раздался голос главнокомандующего мертвых. Я не смогла найти силы, чтобы ему ответить. — Тебя не видит черный глаз. У меня есть просьба.

— Просьба, блять?! — воскликнула я, яростно глядя на него.

Но на его лице явно читалась печаль, а обсидиановые руки дрожали. Он стоял передо мной на коленях, словно признавая поражение.

— Какого…

— Тебя не видит черный глаз, — продолжал он. — Прошу тебя, Майя… Спаси мой народ.

После этих слов он накрыл каменной ладонью свое лицо и резким ударом размозжил остатки своей головы. Обсидиановая фигура разбилась на десятки маленьких осколков.

В ледяной долине повисла мертвая тишина.

Остатки мертвого войска поспешно отступили, лишь только стоило их командиру упасть замертво, но в этот миг мне было на это плевать. Я сидела на коленях у холодного трупа своей тетки, возможно, последнего родного человека, что у меня был. И теперь ее нет.

Слез не было — я лишь уткнулась лицом в ее грудь, не издавая ни звука. Скорбь переполняла мое сердце, и она не могла быть выражена ни словом, ни криком. Лишь пустое, сковывающее чувство в груди, когда сердце словно останавливается.

Вскоре оставшиеся защитники крепости спустились вниз, ко мне. Ледяная метель задувала в огромную брешь в стене — подняв взгляд, я увидела, что всей северной секции больше не было. Огромный кусок Белой крепости откололся, обрушился на тех, кто был под ней, погребая живые трупы под грудой мутного льда.

Всего нас осталось десять. Половина гарнизона в одночасье была сметена сильнейшей атакой мертвой армии, и, казалось, что больше у нас не было никаких шансов устоять против того, что грядет следующей ночью. Теперь у нас даже не было наших стен, наших укреплений — все пропало.

Люди молча стояли рядом, окружив бездыханное тело Вигдис и меня, плачущую над ней без слез. Никто не решался сказать ни слова, но я отчетливо чувствовала их взгляды на своем затылке. Их и кого-то еще. Где-то в глубине души меня не покидало ощущение, что Ун сейчас рядом, ждет, наблюдает, желает, чтобы я сдалась и бежала на юг. Но бежать было нельзя — главная битва все-еще была впереди, и все это понимали.

Один за другим люди бросали свои копья и булавы, устало садились в продуваемой всеми ветрами комнате. Никто не обращал внимания даже на то, как из-под обломков стены выползают остатки тел, пытаются скрыться в заснеженной пустыне. Сейчас на это всем было попросту наплевать, да и не пытались мертвые навредить нам — пострадали обе стороны.

— Они оправятся… — вздохнул вдруг сидящий рядом Бруни, — А вот мы — вряд ли.

Он озвучил мысль, которая вертелась на языке, пожалуй, каждого из здесь присутствующих. Конечно, было бы лучше просто постараться не думать о подобном, но выбора не было — люди отчаялись.

— Что дальше? — задал в пустоту вопрос один из выживших мужчин.

Я медленно подняла голову. Чувствуя, как дрожат губы от холода и горечи, я окинула взглядом всех собравшихся. Все они уже начинали замерзать — погода становилась все хуже и хуже, ветер задувал со все большей силой, и если мертвые не доберутся до нас первыми, то погода наверняка нас прикончит.

— Нам нужно… — начала было я, но на ноги вскочила Афина, женщина лет тридцати.