Антон Пешкин - Белый край [СИ]

Но и это длилось недолго, во всяком случае так мне казалось. Вскоре я медленно разлепила глаза и увидела, что никого вокруг уже не было. Внешняя стена не ломилась от людей, как всего каких-то пять минут назад, не было паники, суеты. Белая крепость уснула, как уснули ее защитники.

— Майя? — раздался над моим ухом голос Киры.

Я медленно, едва находя в себе силы повернула лицо в ее сторону. Она нахмурилась, обеспокоенно разглядывала меня. Да, сестренка, знаю — жалкое зрелище.

Медленно поднявшись на ноги, я оглянулась. Все та же ночь, все та же крепость. Можно было подумать, что я просто напилась и уснула, и на мгновение такая мысль проскочила у меня в голове, но нет — все произошедшее было реальностью. Случилось нечто ужасное, нечто, что я не могла понять, что я просто неспособна была понять!

Наконец, ко мне вернулось осознание страшного факта.

— Где страты? — испуганно уставилась я на Киру. — Где страты?! Где они?!

— Майя, Майя! — взволнованно затараторила Кира. — Майя, присядь, прошу!

— Где они, блять?! Где, форр фан да, страты?!

Я побежала. Побежала по внутренней стене, ничего перед собой не видя. Мой взор был направлен туда, наружу, в темную даль. На очередном повороте я с кем-то столкнулась, молодая девушка выронила копье и упала на лед, но у меня не было времени ей помогать.

Я побежала дальше. К южной стороне стены. Туда, где, попивая брагу, стояли с десяток защитников крепости.

— Твою мать! — закричала я, расталкивая их.

Крохотные огоньки в темной дали медленно удалялись все дальше и дальше. Страты возвращались домой.

— Нет... — тихо произнесла я, сползая вниз по стенке. — Нет-нет-нет...

— Ну... — вздохнул кто-то рядом. — Вот и все.

— Ага... — цокнул языком другой.

— Нет... — я простонала, вставая на четвереньки. — Нет... Не... Нет же...

Меня окутал первозданный страх.

Мы снова остались одни. Мы снова остались без защиты и надежды на выживание.

Мы... Я. Мне нужна брага. Нужно выпить. Я так не могу.

Ноги сами несли меня вниз, в кладовые. Туда, куда я так много раз спускалась за эти годы. Туда, где хранились наши запасы спиртного — спасибо старику Угбару.

В коридорах было тихо и безлюдно. Словно все куда-то разом подевались. Осознание того факта, что со стратами на юг ушло и множество защитников крепости, пришло довольно быстро. Но сейчас это все было неважно.

Я схватила кувшин и побежала наверх. Дыхание сбивалось, а ноги налились свинцом. Губами я на ходу припала к горлышку, делая несколько больших глотков, лишь бы избавиться от привкуса рвоты на языке. Алкоголь обжигал, спускаясь по пищеводу, и грел, оказавшись в желудке. Становилось легко, комфортно.

Вот я уже добежала до лестницы наверх. Припорошенные снежком ступени, тяжелая шкура на входе. В комнате горит тусклым огоньком масляная лампа. И вдруг чьи-то тонкие, нежные руки обняли меня за талию, легли поверх моих рук, сжимающих кувшин с брагой.

— Тише... — успокаивающе прошептала Кира.

Она мягко взяла из моих рук кувшин. Сил сопротивляться совсем не было.

Ведомая ею, я легла на мягкую шкуру. Кира нежно, насколько это возможно аккуратно приподняла мою голову и положила себе на колени.

— Кира, я...

— Тише, тише... — продолжала шептать она, поглаживая меня и зарываясь пальцами в волосы.

— Я всех подвела... — слезы наворачивались на глаза, но сестренка смахнула их большим пальцем.

— Ты никого не подвела, — улыбнулась она. — Мы все тебя любим и ценим. И Варс, и Снорри... И я.

Становилось спокойно. Эмоции утихали, оставалась лишь незримая энтропия, заполоняющая голову, да нежный голос Киры и касания ее рук.

— А помнишь... — прошептала она. — Как ты нашла меня? Тогда, у полей. Твой отец хотел огреть меня палкой за воровство, а ты закрыла меня собой.

Я молчала. Все-равно отвечать было нечего — я помнила и этот, и любой из дней, проведенных с ней.

— А потом ночью ты вынесла мне огромную жареную рыбину... Ты правда тогда легла спать голодной?

— Кир...

— А когда сосед прогнать меня хотел, помнишь? Я тогда спала в хлеву, а он на меня кричал, кричал... А ты на него чем-то посыпала, что он потом целый день чесался, до крови все расчесал.

Ее тонкие, холодные пальцы, нежно массировали кожу под волосами. Иногда касались моего уха, блуждали вокруг него и едва ощутимо касались кончика и мочки. Плавно, незаметно, ее ласка переходила все ниже, на мои щеки, шею.

— Как тебя можно не любить, Майя? — ласково улыбнулась она. — Потому я и оставила тебя... Я хотела чтобы ты стала сильной, чтобы с тобой ничего не случилось, если меня не будет рядом.

"Она лжет", — раздался в голове слабый, едва различимый голос Димы.

Плевать.

— Будь рядом всегда. — невольно прошептала я, прикрывая глаза.

— Буду. — прошептала в ответ Кира, опускаясь на шкуру рядом со мной.

Ее рука медленно, но уверенно проскользнула под мою шубу, пальцы коснулись ключицы. От легкого холода я поежилась, по руке побежали мурашки.

Кира вдруг закинула одну свою ногу поверх моей, приблизилась еще больше. Я чувствовала, как вздымается от тяжелого дыхания ее грудь, как пышет жаром ее молодое тело.

"Она лжет, Майя", — не унимался мертвец, но голос его был слышен, словно старая грампластинка. — "Она лжет. Она использует тебя. Майя!"

— И я хочу, чтобы мы всегда были вместе, — еще тише прошептала Кира, ее губы почти коснулись моего уха, обдавая его горячим дыханием. — Чтобы ты была только моей.

Кира задула тусклый огонек масляной лампы.

После ночи, проведенной с Кирой, я едва нашла в себе силы проснуться. Все тело сковывала приятная, ноющая боль, на губах остался привкус крови той, что призналась мне в любви, а в самом низу живота ощущались легкие, приятные мурашки.

Было темно. Но темнота не мешала мне, о нет. В этот короткий миг я могла лишь лежать на теплой шкуре, ощущая тепло ее обнаженного тела, думая о том, как все могло так обернуться. Неловкий жест, ее поцелуй, бесконечные объятья — клетка ее тонких, жестоких рук. Все шло именно к этому моменту, и когда тебе остаются на жизнь лишь считанные дни, а то и вовсе часы, сложно жалеть о чем-то подобном. И все-таки меня не покидало ощущение нереальности и неправильности произошедшего.

Кира тихо, сонно простонала. Ее рука мягко, плавно проскользнула с моего живота на едва выросшую грудь. Она накрыла ее своей ладонью, чуть приподнялась. Я чувствовала ее дыхание на своей щеке.

— Доброе утро. — улыбнулась лиса.

Я не смогла ничего ей ответить. За осознанием того, что произошло, медленно приходил и стыд. Щеки горели, как после нескольких сильных пощечин.

— Надо вставать, — наконец негромко сказала я, едва шевеля пересохшими губами. — Пить...