Антон Пешкин - Белый край [СИ]

Все это было слишком странно, чтобы осмыслить вот так быстро. Я взглянула на пиявок и увидела, как они неспешно поднимаются на ноги. Кира набирала воду в свой бурдюк, пока Варс с интересом разглядывал светящиеся грибы.

— Майя, — обратился он ко мне, не оборачиваясь. — А что это за грибы такие?

— Не знаю, я таких не видела, — честно ответила я. — И Хьялдур не рассказывал.

— Съедобные, как думаешь? — задумчиво протянул Варс.

— Понятия не имею. Но мы их с собой возьмем. Впереди долгий путь.

Еще спустя, наверное, минут двадцать, мы наконец-таки восстановили силы и были готовы продолжить путь на север. Я за это время набрала грибов, аккуратно срезая их ножом, отчего они тут же прекращали светиться и теперь выглядели как обычные грибы с поправкой на то, что были голубыми.

Вскоре мы снова закинули на плечи наши рюкзаки, взяли свое оружие и беспрепятственно вышли из пещеры на свет, щурясь от ярких лучей солнца, бьющих по глазам. Впрочем, ярким оно только казалось — небо было затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, как обычно бывает в конце ноября. И, разумеется, стоило нам только выйти, как тут же появился где-то в отдалении уже знакомый нам голос:

— Идемте! — прохрипел он. — Уже почти пришли! Дальше идти легче!

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, особенно учитывая тот факт, что он исчезал где-то впереди, по направлению узкой горной тропы.

Мы, как могли, следовали за голосом, но все-равно не поспевали за ним. Словно для этого существа и вовсе не было никаких преград, не было камней под ногами и крутых склонов. Впрочем, оно и логично — ведь голоса раздавались прямо из недр Черных гор, из самого камня.

Через, наверное, час пути, мы наконец-таки вздохнули свободно, потому как стояли на вершине горной гряды. Разумеется, были пики и повыше, однако бесспорным оставался тот факт, что это высшая точка, через которую проходит тропа, а значит дальше нам нужно будет лишь спускаться.

Я оглянулась, но отсюда уже не было видно зеленых равнин предгорья — черные скалы заслоняли собой все, что мы оставили позади, а серые облака туманом опускались на склоны, закрывая собой даже тот путь, что мы прошли совсем недавно.

Но впереди, на севере, все было прекрасно видно. Черные горы, образуя собой кольцо с долиной в середине, гигантской стеной окружали огромную черную пустошь и далекий, едва различимый где-то у горизонта Немой лес. Его красные кроны возвышались над чернеющей бездной перед нами, и мы в лучшем случае доберемся до него лишь через день, а то и больше. Сегодня перед нами стояла одна задача — спуститься вниз и добраться до Смолистых полей.

Немного передохнув и полюбовавшись видами, мы выдвинулись дальше. Голосов уже не было слышно, что успокаивало и придавало сил, однако то и дело я слышала в скалах вокруг нас топот множества маленьких, словно детских ног. Они шлепали, казалось, по голому камню, однако никто не проходил ни над нами, ни позади нас. Существа вокруг все так же скрывались от наших глаз, видимо, опасаясь мести за убийственный поток анекдотов.

Спускаться же оказалось не сильно легче, нежели подниматься. Да, с одной стороны сил мы затрачивали меньше, меньше напрягали и без того уставшие и забитые ноги, однако нужно было проявлять крайнюю осторожность, чтобы не споткнуться и не упасть — такой исход грозил множеством синяков, а то и переломов, потому как покатиться вниз по склону кубарем было более чем возможно.

Шаг за шагом мы спускались вниз, и чем ниже мы оказывались, тем холоднее становился воздух вокруг. Словно зимний мороз для всего севера копится в этой долине, словно в огромной чаше, чтобы к ноябрю северные ветра разнесли его по южным побережьям. Я все сильнее куталась в шерстяной плащ, понимая, что он мало чем помогает, и это при том, что у нас с собой почти не было теплой одежды — Снорри нес за плечами свернутые в рулон теплые шкуры, в которым можно было бы укрыться от холода, но они даже не были одеждой. Так, постелить да укрыться на морозе, чтобы совсем не окочуриться.

Впрочем, если слухи правдивы, то этой дорогой часто проходят караваны, идущие на север, к Белой Крепости, а значит мы могли бы присоединиться к одному из них. И как бы ни было печально это признавать, сейчас это было нашим единственным шансом туда попасть — просто тихо и мирно сесть на краю Немого леса и дожидаться проходящих на север путников. И все лишь потому, что мы не могли позволить себе взять с собой теплую одежду — даже Снорри не унес бы четыре огромных шубы в дополнение к тому, что он уже тащил на своих плечах.

Вскоре склон начал становиться более пологим, ровным. Явно чувствовалось, что мы уже совсем близко к подножию горы, и что вот-вот черные скалы расступятся, открывая нам вид на не менее черную долину — Смолистые поля. И когда до них нам оставалось всего-ничего, я вдруг услышала ехидный голос позади себя:

— Эй! — воскликнул наш шутливый проводник, и я наконец-таки увидела его.

Это было странного вида существо, размером с пятилетнего ребенка и полностью замотанное в серый плащ с огромным капюшоном. Из-под него торчал лишь длинный, черный как уголь нос и белоснежные усы с бородой.

Оно помахало нам рукой, и в этот момент из-за скал стали высовываться другие точно такие же фигуры, присоединяясь к прощанию.

— Передавайте привет гномам Белой Крепости от гномов Черногорья, вонючки! — воскликнул первый из них.

Я невольно улыбнулась, скорее нервно, чем с теплотой, и, тряхнув головой, пошла дальше. Пиявки пожали плечами и последовали за мной, ступая по узкой тропе, петляющей меж черных скал.

Впереди лежала гигантская темная пустошь, усеянная бурлящими черными озерами. Где-то вдалеке, впереди, тускло поблескивала речка, неестественно выделяющаяся на общем фоне. Над головой сгущались черные грозовые тучи.

Я поежилась от холода и оглянулась, глядя на друзей. На их лицах читалась решительность такой силы, что мне стало стыдно за свою минутную слабость, и я, вздохнув, шагнула на мягкую, липкую землю Смолистых полей.

Назад дороги нет.

Длинной нитью тропа, проложенная тысячами ног, тянулась на север, к немому лесу. Но до него были еще многие килаги, и этот путь мы никак не могли бы преодолеть за остаток дня, а оставаться в горах было слишком опасно для морального здоровья, и потому мы двинулись дальше, в смолистые поля.

Вокруг нас была лишь голая, липкая черная земля и небольшие озера нефти, бурлящие от напора из-под земли. Здесь ничего не росло, да и не могло расти — ни одного мертвого дерева, пожухлой травинки или сухого кустика не было вплоть до самого немого леса. Это мертвая, изувеченная земля, но лишь здесь мы могли пройти дальше.