Ренсом Риггз - Казни Дьявольского Акра [litres]

– Моя сестра была настоящий талант, – сказала мисс Ястреб. – Она выпустилась из академии мисс Шилоклювки на два года раньше меня. Когда я наконец-то закончила курс, я сразу же приехала сюда и основала петлю рядом с ней, как мы с самого начала и планировали. Чтобы собрать группу подопечных вроде вас – человеческих странных детей из самых разных сфер жизни… – Мисс Ястреб отвела взгляд; лицо ее утопало в тени. – Но не успела я… не прошло и недели с тех пор, как закончили этот дом… мою сестру убила пусто́та. Когда ее жизнь оборвалась, петля схлопнулась. Бомбы, которые она всю дорогу отвращала, упали на дом. Я вытащила всех ее зверей, кто остался жив… и многих из тех, кто не остался, тоже. Даровитый таксидермист спас даже тех, кого спасти было нельзя, – спас их жизни и голоса… пусть даже не тела целиком, – она обвела стены рукой. – Я принесла их сюда. Они-то и стали моими подопечными.

Так вот оно что… Эта живая петля стала чем-то вроде памятника той, мертвой – и населена теперь оживленными останками странных животных. Какое необычное и грустное место…

– Ежели позволите спросить, – подала голос Бронвин, – почему вы не уехали отсюда, когда петля мисс Крачки была уничтожена? Унести отсюда ноги – куда угодно?

– Чтобы можно было ее время от времени навещать, – отвечала имбрина. – Хотя это примерно как вызывать забывчивого духа: у нее-то все время один и тот же день и моих прошлых визитов она не помнит.

– Нам надо до нее добраться, – сказала Нур. – И поскорее.

Мисс Ястреб изучающе осмотрела ее.

– А ваша странность, позвольте спросить, в чем, юная леди?

Впрочем, тон был такой, будто она и так уже знала.

Вместо того чтобы пускаться в объяснения, Нур зачерпнула из воздуха пригоршню света, сунула за щеку и проглотила. Мисс Ястреб некоторое время разглядывала бурливое черное пятно, зависшее между ними, а потом вдруг широко улыбнулась.

– Стало быть, вы пришли, – сказала она. – Наконец-то.

– И как прикажете это понимать? – Нур сузила глаза.

– Тебе знакома книга, написанная неким безумцем по имени Робер Ле Бурже?

Боб Носитель Откровений . Автор « Апокрифона ».

Нур ахнула, но постаралась скрыть потрясение.

– Так вы, значит, в курсе, – она понизила голос. – Насчет пророчества ?

– Я знаю только, что вас ждут.

– А я вам говорил, что они придут, – встрял лось. – В назначенный час.

– Так мы были правы! – воскликнул Миллард, всплеснув руками. – Мы сделали это!

– Я первая? – взволнованно спросила Нур. – Или другие уже прибыли?

Тем временем головы на стенах ударились в увлеченное обсуждение ее персоны.

– Все может быть, – загадочно ответила мисс Ястреб. – Но этой дорогой они не проходили. Есть и другие способы добраться до петли моей сестры – если не торопыжничать.

– Так дорога отсюда туда существует? – спросила Эмма. – Безопасная дорога?

– Ну, как вам сказать, – хозяйка дома прищурилась на нас. – Летать кто-нибудь умеет?

– Нет, – нахмурилась Эмма.

– А. Ну, тогда безопасной дороги нет. Зато опасная – есть.

Эмма спала с лица. Гораций сполз по стене.

– Значит, какая есть, – подытожил Миллард. – Вы нам покажете?

– А то. – Мисс Ястреб цапнула с кровати пушистую шапку и водрузила себе на голову. – Без меня вы ее все равно не найдете. Au revoir, mes enfants! Vous avez l’intelligence d’une huître! [11] До свиданья, дети мои! У вас мозгов – как у устрицы! ( франц. ).

– Casse-toi! [12]– ответил дружный хор.

Мисс Ястреб с достоинством одернула платье и распахнула дверь.

Она провела нашу компанию мимо дымящихся кратеров во дворе (их уже было три) и решительно зашагала дальше, в лес. Мы двигались на звуки стрельбы, которая из перемежающейся превратилась в регулярную, – то есть прямо навстречу войне. «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной», – оптимистично мурлыкала себе под нос Нур.

Меня накрыло тяжелым одеялом ужаса.

Дважды за последние пять минут мисс Ястреб останавливалась на развилке и некоторое время раздумывала, прежде чем сделать выбор.

– Я здесь обычно летаю, – извиняющимся тоном пробормотала она.

Мы уже начали обеспокоенно переглядываться. Миллард достал из пиджачного кармана карту и даже попробовал по ней ориентироваться, прямо на ходу.

– Так, мы сейчас наверняка здесь , – бормотал он. – А линия фронта, видимо, где-то там …

Тропинка вырвалась на открытое место и побежала вдоль обрыва. Далеко внизу нам впервые открылся… театр военных действий. Перепутанные линии траншей и колючей проволоки исчеркали поля, будто наспех наметанные швы; ландшафт был так изрыт, что напоминал поверхность луны. Посредине виднелась нейтральная полоса – развороченная яма, заваленная разбитыми танками и покореженными стволами деревьев. Надо всем густо висела дымовая завеса.

– О боже, – пробормотала позади меня Бронвин.

– Вот эта сторона, ближайшая, – англичане и французы, – объяснила мисс Ястреб. – Вон та – немцы. Вход в петлю моей сестры – там, – она махнула рукой на немецкий край. – Вон в том городишке.

– В каком еще городишке? – Нур прищурилась, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дым.

Минометный снаряд прилетел на нейтральную полосу, взметнув фонтан бурой грязи.

– Видишь ту кучу щебня за германскими порядками?

– Даже если там и был город, – покачала головой Эмма, – это уже не он. Это просто дыра в земле.

– Да тут все – сплошная дыра в земле! – воскликнул Миллард.

– «Мужа за море слали: мужа взамен приемлют лишь доспехи, да пепла горсть в погребальном ковчеге», – выдал Эддисон.

– Эсхил, – обрадовался Миллард, а Эддисон важно кивнул.

– А обойти сражение никак нельзя? – спросил Гораций. – Нам что, правда нужно идти насквозь?

– Если не отрастишь крылья – нет, – отрезала мисс Ястреб. – В одну сторону линия фронта тянется до самого моря, а в другую – еще на сто миль.

– Но не предлагаете же вы нам просто взять и пройти через ничейную полосу, пешком! – возопил Гораций. – Да нас же разнесет в куски, как только мы высунем голову из окопа!

Мисс Ястреб встала как вкопанная и ткнула пальцем ему в грудь.

– Не разнесет, если будете делать, как я скажу, – она показала на траншеи внизу. – В этот самый миг и в этот день истории этот клочок земли – самое гибельное место на всем белом свете. А потому отныне и дальше вы все станете наблюдать за каждым моим действием самым пристальным образом. Повторять все, что я делаю. Ступать за мной след в след. Делайте как я, и мы переберемся на ту сторону целыми и невредимыми. В противном случае, – она медленно обвела глазами лица, чуть не обжигая их горящим взглядом, – не переберемся.

Мы наперебой уверили ее, что будем слушаться. Чистую правду сказали, ей-богу.