Джо Аберкромби - Мудрость толпы [litres]

Эта битва была неудачной. Очень плохой. Хуже всех.

Горцы какое-то время преследовали их, но принялись осматривать мертвых на предмет поживы, и это их задержало. Они постреляли им вдогонку – стрелы свистели им свое «прощай», чирикали в зелени, стукались о стволы, втыкались в землю, трепеща оперением. Жилец Курганов со своими длинными ногами держал быстрый темп, и звуки битвы вскоре затихли.

Они остановились, чтобы перевести дыхание и прислушаться. У Громмы из спины торчала стрела, и он сел, прислонясь к дереву, сипя и пуская красные слюни, и больше не встал.

– Мы были глупцами, что доверились Черному Кальдеру! – закричал Йорт. – Хитрость хитрых всегда заканчивается, и чаще всего в самый неудачный момент. Я говорил это еще…

Жилец Курганов схватил его за горло и повалил на землю, и сел на него сверху, душа его, молотя черепом о древесный корень, пока не показалась кровь, потом ухватил его за голову и крутанул, и поворачивал до тех пор, пока шея не хрустнула.

– Это было хорошо сделано, – заметил Сканлих.

– Да, – отозвался тот, вставая. – Жаль, я не могу забрать его кости.

Остальные возгласами выразили свое одобрение. Это была достойная мысль.

Потом Жилец Курганов побежал дальше, с секирой в руке, и Сканлих бежал вместе с ним. Но ему казалось, что чем дальше они углублялись в лес, чем он становился темнее, сумрачнее и гуще, тем меньше у них оставалось людей.

Под деревьями стоял холод. Сырой, промозглый, да еще и поднявшийся туман цеплялся за кусты, так что ветки, возникая из ниоткуда, хлестали по лицу, колючки хватали за ноги, и люди с воплями падали в траву и исчезали в серой пелене.

– Откуда взялся этот туман? – прошипел Жилец Курганов, замедляя шаг и осторожно пробираясь вперед.

И действительно, туман казался каким-то живым существом, извивающимся между черными стволами, липнущим к людям в лохмотьях.

Они выбрались на поляну. Сканлих шел, спотыкаясь и вытянув перед собой руки, словно слепой. Из серой пелены показалось чахлое дерево… нет, не дерево – пень, и на пне чья-то фигура. Сгорбленная старуха. Однако когда она подняла голову, что-то блеснуло у нее на лбу, и Сканлих отпрянул в изумлении, поскольку увидел, что ее лицо рассекал надвое здоровенный шрам, и две половины были сшиты вместе золотой проволокой.

– Дьявол, – прошептал он. – Дьявол!

Собиратели костей собрались в кучку. Их осталось не больше дюжины – а ведь были сотни, тысячи. Теперь они сгрудились вокруг Жильца Курганов, спина к спине, черпая силы от его силы.

– Это ты сотворила туман? – рявкнул он на старуху.

– Я, – отозвалась она. – И, по-моему, у меня неплохо получилось.

Хотя она была старой, ее голос звучал молодо и был так же восхитителен для слуха, насколько ее вид был отвратителен для зрения.

– Я так не считаю, ведьма. – Жилец Курганов сделал шаг вперед, тяжело хрустнув среди тишины. – Убери его.

– Как скажешь.

И, словно вода из разбитой чаши, туман стал утекать с поляны, но Сканлих не почувствовал радости от того, что его больше нет. Теперь он видел фигуры на опушке, среди деревьев. Сперва решил, что их окружили призраки, но с каждым моментом они становились все более реальными, все более ужасными, и Сканлих понял, что хочет, чтобы туман вернулся обратно.

– Боги, – прошептал он, чувствуя, как в жилах холодеет кровь.

Это были искореженные, нечистые твари. Твари, состоящие из плоти и металла. Из бивней, зубов и заклепок. Из ржавых пластин и пересекающихся шрамов. Твари с плоскими головами и кривыми конечностями, разрубленные и сшитые заново. Они сжимали в когтистых лапах кривые копья, кривые луки, кривые ножи, и секиры, и мечи.

– Этих тоже сделала я, – пропела ведьма, гладя ближайшего из них по безволосой голове.

Они скользнули вперед, стягивая кольцо – десятки, сотни тварей с тускло поблескивающими в зеленом сумраке глазами.

– Что тебе надо? – Сканлих услышал в голосе Жильца Курганов то, чего никогда не слышал прежде и никогда не думал услышать: дрожь страха.

Ведьма улыбнулась, так что кожа вокруг золотых стежков натянулась и пошла морщинами.

– Твои кости, – ответила она.

– Все кончено, – сказал Кальдер.

Его голос звучал удивленно. Но очень спокойно для человека, видящего, как все его мечты разбиваются в прах. Он принял свое поражение гораздо лучше, чем множество великих воинов, которых знал Клевер. Казалось, его даже позабавил такой внезапный поворот от успеха к катастрофе.

– Мой сын мертв. Север потерян. Все кончено.

Никто не собирался с ним спорить, и Клевер меньше всех.

Кальдеровы телохранители встали полумесяцем, образовав стену вокруг их зеленого пригорка с плоским камнем на вершине, сомкнув щиты и держа оружие наготове. Должно быть, это было единственное место во всей долине, где сохранился порядок. Правое крыло их армии было смято, когда на него навалились люди из Уфриса. Центр рассыпался под ударом людей из Западных Долин, прорвавшихся с тыла через обоз. Потом из-за деревьев с воплями повыскакивали горцы и показали этим ублюдкам из-за Кринны, кто тут настоящие дикари. А потом раскрылись городские ворота, и оттуда вышел Коул Трясучка, так что остатки их сопротивления угодили между молотом и наковальней. И все это было организовано с помощью лишь нескольких сигналов его рога, четко и изящно, словно весенний танец. Но с гораздо бо́льшим количеством трупов.

Невдалеке от них один из тех огромных псов прыгал, катался по траве и визжал – шерсть на его боку каким-то образом загорелась, и он бешено метался, пытаясь избавиться от самого себя. То, что Клевер пытался сделать уже много лет и примерно с таким же успехом.

– Надо бежать, – пробормотал он, с вожделением посматривая на деревья. – Или сдаваться.

– Бежать или сдаваться. – Кальдер окинул его уничтожающим взглядом. – Всегдашний совет Йонаса Клевера. Я удивлен, что ты не предлагаешь мне перейти на сторону врага.

Клевер скривился:

– Боюсь, для этого уже поздновато.

– Верно. Но я все же хочу сделать еще одну вещь. Собирался сделать это после моей победы. – Он глубоко вздохнул. – Но пожалуй, придется перенести на сейчас.

…Должно быть, годы все-таки не притупили инстинкты Клевера настолько, насколько он считал, потому что каким-то образом он почувствовал, что сейчас будет. Он кинулся в сторону, ощутив на скальпе ветерок от секиры. Неловко перекатился на спину и поспешно отполз назад, так что второй удар Нижнего пришелся в дерн прямо между его ногами. Клевер вскарабкался на ноги, едва не упав снова, спиной вперед взобрался на пригорок и нырнул за большой камень на вершине, тяжело дыша.

Это выглядело малость недостойно, но Клевер уже давно решил, что предпочитает скорее сохранить жизнь, чем достоинство. Помогай ему мертвые, он даже вытащил меч! Первое, что он всегда говорил ученикам, обучая их владению мечом: никогда не вытаскивай эту чертову штуковину. Однако сейчас он его вытащил, и взвесил в руке, и увидел блеск, пробежавший по полированному металлу.