Элизабет Лим - Шесть алых журавлей [litres]

– Это магия.

– Ну само собой! – ответил Хасё с предостережением в голосе. – Не начинай, Рэйдзи. Мы это уже обсуждали…

Я нахмурилась. В чем дело? «Что обсуждали?»

– Магия незаконна, – возразил Рэйдзи. – Эта… эта бумажная птичка принесет нам одни неприятности.

« Сейчас я устрою ему неприятности! » – Кики куснула его за нос.

Рэйдзи попытался ее поймать, но та вовремя взмыла вверх и быстро вернулась на мое плечо.

– Это из-за тебя нас прокляли! – обвинил меня Рэйдзи, и его ноздри раздулись от негодования. – Если бы ты не разозлила Райкаму, мы бы по-прежнему были дома, принцами, а не проводили все свои дни как птицы!

Он обиженно показал на свои синяки и рваную одежду.

– То есть ты бы предпочел, чтобы мы никогда не узнали, что отец женился на демоне? – Ётан чуть не поперхнулся от возмущения.

– Ну узнали, а что толку? Ему-то мы не успели об этом рассказать. А теперь он остался один на один с ней, и мы не можем его защитить!

Мое сердце ушло в пятки. Я много ночей страдала от бессонницы и винила себя во всем произошедшем. Однако не жалела, что последовала за Райкамой и узнала, кто она на самом деле. Но что, если бы я сразу побежала к отцу, а не к братьям? Что, если бы я вела себя осторожнее, прислушалась к Кики и ушла, пока было время?

Что, если бы я не согласилась обучаться магии у Сэрю?

Многое можно было сделать по-другому, но что уж теперь об этом думать…

Я отошла в угол, желая слиться с тенями. Братьев настолько поглотил их спор, что они ничего не заметили.

– Ты считаешь нашу сестру таким же демоном, как мачеха? – воскликнул Ётан. – Похоже, в тебе больше от птицы, чем от человека, Рэйдзи. Мозгов у тебя точно как у курицы!

– Отец неспроста запретил магию, – процедил тот. – Наши предки неспроста запретили магию!

– И что, ты бы хотел, чтобы нашу сестру прогнали из Кияты? – спросил Хасё.

– Я бы хотел, чтобы она рассказала отцу правду, а не втягивала нас в это!

– Довольно!

Андахай поднял руку, чтобы все прекратили ссориться. В прошлом большего и не требовалось – братья сразу же слушались. Но у Рэйдзи по-прежнему валил пар из ушей от злости.

– Хватит, Рэйдзи, – обратился к нему Андахай с предупреждением в голосе. – Сиори вернулась к нам, и отныне мы будем держаться вместе. Ясно?

Наконец Рэйдзи кивнул, и мой старший брат выдохнул.

Хасё нашел меня в уголке, забрал мокрый плащ и заменил его тонким пледом, который заботливо накинул мне на плечи.

– Пойдем наружу. Пусть Рэйдзи успокоится.

Мы вышли на выступ, и я вдохнула свежий воздух. Внизу шелестели деревья, сверчки перекрикивали завывания ветра. В ночном небе мерцали звезды, но луны не было видно.

– Мы скучали по тебе, Сиори, – сказал Хасё. – И Рэйдзи тоже. Но тебе придется быть с ним терпеливой. Это проклятие… всем тяжело далось, но ему особенно. Он знает, что ты правильно поступила. Просто, в отличие от остальных, пока не готов с этим смириться.

Я взглянула на младшего из моих братьев. Его глаза остались такими же ласковыми, как прежде, однако в них появилась грусть. От ее вида мое сердце болезненно сжалось в груди.

Хасё легонько толкнул меня плечом.

– Может, от этого проклятия есть и польза. Мы вшестером учимся работать сообща. Теперь, когда ты с нами, мы обязательно победим Райкаму – это лишь вопрос времени. – Он слабо улыбнулся. – Если мы хотим разрушить ее чары, то должны держаться вместе.

Мы с Хасё вернулись в пещеру, и первым делом я разыскала Рэйдзи. Он слонялся у костра и наблюдал, как варились в котелке корень лотоса и каштаны. Заметив меня, он сразу же отвернулся.

Несмотря на его поведение, я не унывала. Просто подошла к нему сбоку и подождала. Мало-помалу его напряженные плечи расслабились.

Рэйдзи тихо вздохнул.

– Я никогда не хотел, чтобы отец прогнал тебя, сестра, независимо от того, есть у тебя магия или нет.

Это не извинение, но пока сойдет за него.

Я коснулась его руки, показывая, что все понимаю.

Хасё влез между нами и улыбнулся.

– Давайте отметим твое возвращение! Еды у нас немного… – он показал на ничтожные припасы в глубине пещеры – мешок помятых апельсинов, горстка каштанов и набор разбитых глиняных чашек. – Но с завтрашнего дня нам придется добывать ее с удвоенной силой, зная твой зверский аппетит.

Мой живот заурчал, но рагу еще не приготовилось, да и вопросов у меня накопилось.

Я показала на их ноги и руки, затем на луну снаружи, и произнесла одними губами: «Вы превращаетесь в людей по ночам?» Этот вопрос не давал мне покоя с момента их обращения. Я боялась, что братья навсегда останутся журавлями.

– Да, но все не так радужно, как ты думаешь, Сиори, – ответил Бэнкай. – Мы умнее других журавлей, но у птиц все дни сливаются воедино, и мы часто забываем, что превращаемся в людей после заката. Это опасно, особенно в полете – несколько раз мы чуть не упали с неба…

Его голос сошел на нет, и он сложил длинные руки на коленях.

«Но в человеческом обличье вы можете вернуться домой». Я вывела на ладони слово «человек» и «дом». «Отец…»

– Отец нас не узнает, как и кто-либо другой. Проклятие преследует нас даже в человеческом облике. Если попытаемся рассказать кому-нибудь, кто мы на самом деле, то снова превратимся в журавлей.

Проклятие и меня преследовало. Я пыталась написать свое имя тому стражу, но меня спугнули змеи Райкамы.

– До отца нам не добраться, можно даже не надеяться, – мрачно произнес Андахай. – Чем ближе мы к дому, тем сильнее чары мачехи. Даже когда восходит луна, мы все равно остаемся птицами. Более того, Райкама приказала гвардейцам стрелять по всем журавлям, что подлетят близко ко дворцу.

– Ётана чуть не убили в прошлый раз, – Рэйдзи сжал челюсти. – Стрела попала в крыло.

Меня охватило раскаяние, и мои руки безвольно повисли по бокам.

– Только не волнуйся, – быстро встрял Ётан. – Это произошло несколько недель назад, мне уже намного лучше.

Хасё вручил мне миску с едой.

– Ешь. Это всегда поднимает тебе настроение.

– Да, давайте отпразднуем наше воссоединение, – кивнул Андахай. – Раз ты теперь с нами, нам больше не придется страдать от стряпни Хасё.

Младший из братьев скривился.

– Да уж, Сиори, я с радостью перепоручу эту задачу тебе. Ты же как раз мечтала научиться готовить!

Я кивнула, зачерпнув рагу. Братья понятия не имели, что половину осени я горбатилась в таверне «Воробей» и сильно изменилась за это время. Впрочем, как и они – это было очевидно даже спустя несколько часов с нашей встречи.

На ужин мы ели рагу из всего, что завалялось в пещере: корня лотоса, каштанов и какого-то неаппетитного бурого мяса непонятного происхождения. Кожица у него была скользкой и жесткой; не будь я так голодна, то, скорее всего, выплюнула бы ее. Но само мясо оказалось не таким уж и ужасным – чем-то средним между птицей и рыбой.