Элизабет Лим - Шесть алых журавлей [litres]

Я потупила взгляд.

Мое молчание говорило само за себя, и Таккан нагнулся, чтобы наши головы оказались на одном уровне. Затем произнес дрожащим голосом:

– Я не оставлю тебя одну, Лина, ни в горе, ни в радости. Я бы хотел, чтобы твоя нить навеки переплелась с моей.

Я встрепенулась. Хорошо, что он не видит изумления в моих глазах! Неужели я ненароком использовала магию и принудила его к подобному заявлению? Он даже не знает, кто я на самом деле!

Вместо того чтобы ответить, я опустила голову на грудь Таккана и устроилась макушкой прямо под его подбородком. У него перехватило дыхание, но он ничего не сказал, просто обнял меня за талию и прижал к себе.

Здравым поступком было бы уйти прямо сейчас, пока горный воздух не замутнил мне рассудок, и я не прониклась чувствами к Таккану. Но для этого было уже поздно.

Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно. Узнать, что наши нити с самого начала переплелись и завязались узлом. До чего иронично, что я – девушка, которая всегда хотела самостоятельно принимать решения, – ныне мечтала подчиниться судьбе. Из меня едва не вырвался смешок.

Сама бы я никогда не выбрала такого юношу, как Таккан. Он слишком искренний, слишком хороший. Тот, кто всегда следует правилам, в то время как я люблю их нарушать. Тот, кто предпочитает отсиживаться дома, в то время как я жажду уплыть отсюда так далеко, как только возможно.

«Я бы постоянно его разыгрывала, не зная пощады», – подумала я с улыбкой на устах, представляя нас детьми.

Ни один из моих братьев не вступился бы за вора, который пытался их ограбить. Ни один не увидел бы красоту в обыкновенной горе. Ни один не стал бы довольствоваться жизнью на Севере, вдали от двора и сражений.

Я повернулась лицом к Таккану и коснулась кончиками пальцев его щеки. Когда мы только познакомились, он показался мне вполне симпатичным, но заурядным: прямой нос, карие глаза, мыс на лбу. Однако с каждой новой встречей он нравился мне все больше и больше.

Теперь его глаза казались мне не карими, а насыщенного оттенка летней почвы. Нос очаровательно краснел от холода, а голос звучал как любимая песня, которая никогда не надоедала. Забавно, хоть это я предстала ему как воровка, но именно он проник тайком в мое сердце.

Я попыталась отогреть его нос ладонями, но Таккан поймал меня за пальцы и поднес их к губам. Затем поднял мое лицо за подбородок, щекоча нос своим дыханием.

Сейчас он меня поцелует…

Наконец-то!

Я прикрыла глаза, пальцы ног сжались от предвкушения. После долгих месяцев, что я твердила себе, что Таккан ничего для меня не значит, больше всего мне хотелось нежиться в его объятиях до самого рассвета. Хотелось услышать из его уст свое имя, настоящее имя, и чтобы он снова попросил меня остаться в Иро.

Демоны меня побери, я хотела остаться!

Но не могла. Мэгари всегда говорила, что я похожа на девочку из его сказки. Учитывая горшочек, она, наверное, думала, что я окутана тайной и чарами. Девочка не ошиблась, однако магия принесла моим близким только горе и несчастье. Если бы мы жили в сказке, я бы точно не была ее героем. Я смутьянка, которая все перевернула с ног на голову. И теперь мне придется исправить свои ошибки, одну за другой.

Мне предстояло принять еще много решений. Но остаться здесь – как бы ни хотелось – было бы неправильно.

Губы Таккана почти прижались к моим, кончики наших носов уже соприкоснулись. Как вдруг, без какого-либо предупреждения, я вырвалась из его объятий. Если задержусь еще хоть на секунду, мое сердце лопнет и разрушит возведенные вокруг него стены.

– Лина!

Я убежала, не оглядываясь.

«Смилуйся над нами, Эмуриэн, – взмолилась я, подняв голову к безлунному небу. – Помоги пережить предстоящие испытания. Не связывай наши нити, лишь чтобы разрезать их».

Прежде чем уйти с фестиваля, последнее, что я увидела, это как наши фонарики скрылись за излучиной реки.

Я искала лошадь, на которой можно было бы ускакать в лес, как вдруг мне в грудь врезалась Кики.

« Сиори! – завопила она, яростно размахивая крыльями перед лицом. – Смотри! Смотри! »

« Не сейчас », – я отмахнулась от нее, по-прежнему переживая из-за неудачного прощания с Такканом.

Бумажная птичка одичало забила крыльями по волосам и ушам. Затем взяла в клюв прядку и потянула меня к ближайшему фонарю.

« Смотри! »

Кики заплясала вокруг пламени, и на нижней части ее крыла заблестел след от чернил.

« И что? – устало спросила я. – Подожди до завтра, и я помогу его смыть ».

« Пятно черное, Сиори! Раньше оно было золотым от краски с нитей Зайрэны. Ты смыла его снегом много дней назад, разве не помнишь? »

Это привлекло мое внимание. Я изучила ее в свете фонарика. Крыло и впрямь стало черным, как чернила.

Четыре вдоха…

« Я села на нити на ее прялке , – быстро выпалила Кики. – И… »

Больше ничего говорить не нужно было. На меня снизошло озарение, и я повернулась в ту сторону, откуда пришла.

Зайрэна. Это с самого начала была Зайрэна.

Я вернулась на фестиваль и с колотящимся сердцем побежала через толпу.

Оказывается, убийца – Зайрэна! Нужно найти Таккана до того, как он уедет. Каждую секунду, что Зайрэна здесь, он в опасности.

« Вон он! » – крикнула Кики, показывая крылом на мужчину, что поднимался по узкой тропинке в замок. Со спины и в тусклом свете фонариков он действительно напоминал Таккана. Тот же рост, та же поступь, те же доспехи. Однако, подойдя ближе, я увидела, что плечи у него шире, а движения менее расторопные.

«Хасэге!» Я побежала за ним. Стражи тоже должны узнать правду. «Зайрэна – убийца!» – произнесла я одними губами, лихорадочно жестикулируя.

Он не понял. Его лицо странно раскраснелось, угольно-черные глаза опустели, словно он был пьян.

Я сдалась. «Где Таккан?»

– Таккан? – проворчал он и направился к лошадям. – Он как раз искал тебя. Садись, я отвезу тебя в замок.

Его отзывчивость меня удивила. Я настороженно помедлила. «Он в замке?»

– Что? – Хасэге цокнул языком. – Не веришь мне, Лина? Гляди, вон моя тетя поднимается, чтобы попрощаться с Такканом. – Он кивнул на повозку с леди Бусиан на холме.

« Сиори… Я ему не доверяю », – с сомнением протянула Кики.

Я тоже, но рассказать кому-то нужно – если не Таккану, то хотя бы леди Бусиан, – а подниматься пешком слишком долго. Посему я запрыгнула на лошадь Хасэге.

Огни крепости горели пламенными мазками на фоне ночного неба. Лошадь галопом мчала по холму, а внутри меня сгущались опасения.

В моем окне мерцал свет. Но я погасила все свечи перед уходом…