Бриджет Коллинз - Переплёт

Она махала мне, стоя чуть поодаль на берегу рва.

— Я нашла яблоки! — крикнула она. — Подмерзшие, но сладкие. А кто это с тобой?

Он пошел за мной следом. Я взглянул на него и крикнул Альте:

— Никто. Возвращайся немедленно!

Она пригляделась в тусклом свете.

— Привет, Никто, — произнесла она. — Меня Альтой зовут.

— А я — Люциан Дарне, — представился он и поклонился, взмахнув рукой, так низко и так церемонно, что, казалось, поклон занял целый час.

Моя сестра просияла и сделала книксен, словно не заметив насмешки.

— Пойдем, Альта. Я совсем закоченел. И нам запрещено сюда ходить.

— Ладно, ладно! Иду. Я просто хотела…

— Все, я ухожу. — Я повернулся и двинулся туда, откуда мы пришли, к другому берегу рва и тропинке, ведущей к дому.

— Сказала же, иду!

Я шел вперед, не останавливаясь, пробрался сквозь камыши и проверил лед ногой; впереди он просвечивал, и я обошел ненадежный участок чуть левее. Глубоко вздохнул, остановился и стал ждать Альту. Ее темная фигурка едва различалась среди деревьев на противоположном берегу рва. Дарне вышел на лед и стоял между мной и сестрой.

Сказала ли она что-то или мне послышалось? Наверное, нет, наверное, это был просто случайный звук в тишине, шорох птичьих крыльев или бормотание ветра в кустах. Но через миг Альта ступила на лед, неуклюже согнув одну руку и пытаясь удержать яблоки в сгибе локтя, и двинулась к середине рва. Она пошла не прямым путем, мимо Дарне, а забрела вправо, к самой широкой части, где лед еще не…

Он раскрылся под ней, как рот. Альта даже не успела понять, что случилось, коротко ойкнула, не успев закричать, а потом пропала из виду.

Я побежал, ощущая сопротивление воздуха, не дававшего мне двигаться быстрее. Ботинки скользили по мертвой траве, я терял равновесие и задыхался, словно под лед провалилась не моя сестра, а я сам.

— Все в порядке! Не приближайся! — Он подоспел к ней первым.

Альта поднялась на ноги, отфыркиваясь, — темная вода была ей по пояс. Люциан Дарне сбросил плащ и кинул ей, как веревку; она ухватилась, и он вытащил ее на лед. Затем встряхнул плащ и завернул в него Альту так плотно, что та стала похожа на черный узелок, из которого выглядывало одно лицо. Когда я наконец подошел, он встал и помог ей подняться на ноги.

— Где вы живете? Далеко?

— Недалеко. Десять минут пешком.

— Я отвезу ее. Она продрогнет до смерти.

— Мы сами справимся, спасибо. — Но Альта страшно хрипела: свистящий звук, вырывавшийся из ее груди, был ужасным, словно кто-то раздувал сломанные меха. Когда я потянулся и взял ее за руку, мой голос сорвался на крик: — О чем ты думала, Альта? Ты могла бы…

— Верхом быстрее будет. Моя лошадь за мостом. Альта покажет путь. Ты же знаешь дорогу, Альта?

Она закашлялась и кивнула.

— Прошу, Эмметт… мне так холодно…

Я хотел было сказать, что прогулка до дома ее согреет, но она дрожала, а сквозь плащ Дарне просачивалась ледяная вода.

— Хорошо. Пойдемте. — Я повернулся к нему. — Надеюсь, ты доставишь ее в целости, иначе…

Но он уже бежал к мосту, и Альта ковыляла за ним. Я смотрел им вслед: они скрылись среди деревьев. В сумерках казалось, что кусты рододендрона подкрались ближе и укоротили тропинку; вскоре я уже не видел их спин, но голос Дарне раздавался в морозном чистом воздухе, а потом я услышал стук копыт. Внезапно я остался один. Висевшая на плече связка кроликов была тяжелой и сырой, их шерсть — мягкой, как плесень. Меня пробрала дрожь, и я понял, что совсем закоченел.

Я повернулся и поплелся домой.

Дома никто не обратил на меня внимания. Под лестницей на кухне я остановился и посмотрел вверх. Мама суетилась в спальне, разводила огонь, и голос ее звучал гулко, отдаваясь от стенок очага. Альта сипло отвечала. Наверху лестницы стояли отец и Дарне; если бы они посмотрели вниз, то увидели бы меня. Они разговаривали. Папа ссутулил плечи, как делал, беседуя с учителем или судебным приставом из Каслфорда, иногда приезжавшим в деревню навестить брата; Дарне сказал что-то, и он рассмеялся с коротким подобострастным жестом. В ответ гость улыбнулся и откинул со лба прядь волос. На нем была моя лучшая рубашка. Манжеты обтрепались, а воротник пожелтел от времени.

У меня возникло минутное желание пойти на кухню и подождать, пока он уйдет, но вместо этого я поднялся по лестнице, протолкнулся мимо них и вошел в комнату Альты. Та возлежала на подушках, как героиня баллады; ее щеки снова порозовели. Выглядела она намного лучше, и когда заговорила хриплым голосом, мне даже показалось, что она притворяется.

— Привет, Эмметт.

Я не шевельнулся, глядя на нее сверху вниз.

— Ты маленькая дурочка! Я же сказал — с тропы не сворачивай!

Не ответив, Альта отвернулась и уставилась на огонь. На устах ее играла улыбка: почти незаметная, хитрая, точно она находилась в комнате одна.

— Альта! Ты меня слышала?

Мама взглянула на меня и нахмурилась.

— А ты почему не остановил ее, Эмметт? Где была твоя голова? Если бы ров оказался глубже…

— Все в порядке, мам, — отозвалась Альта. — Люциан же меня спас, верно?

— Да, хвала Всевышнему, но…

Альта закашлялась. Мама вскочила и склонилась над ней.

— Ах, моя милая. Дыши неглубоко и как можно медленнее. Вот так. Так-то лучше.

— Принесешь мне попить?

— Конечно. — Мама торопливо прошагала мимо меня, взглядом давая понять, что мне еще достанется.

Когда она ушла, Альта откинулась на подушки и закрыла глаза. От кашля ее щеки раскраснелись.

— Ну спасибо, Альта. Теперь они думают, что я во всем виноват. — Я вздохнул. — Серьезно, почему ты меня не послушала?

Она открыла глаза.

— Прости, Эм.

— Да уж!

— Но очень уж мне захотелось туда слазить.

— Хоть бы смотрела, куда идешь. И что тебя вообще на лед понесло? Я же говорил…

— Да знаю, знаю. — Она казалась рассеянной, точно в ушах ее играла музыка, слышная только ей. Склонив голову, сестрица обводила пальцем орнамент на одеяле.

— Так вот… — Я не знал, что еще сказать. Наклонился, пытаясь разглядеть ее лицо. — Альта?

— Я извинилась, Эмметт. — Она со вздохом взглянула на меня. — Оставь меня в покое, ладно, Эм? Я плохо себя чувствую. Кажется, простудилась.

— И кто в этом виноват?

— Почему ты не можешь со мной по-доброму? — Не успел я ответить, как она продолжила: — Дай мне отдохнуть, Эмметт. Я больше ничего сейчас не хочу. Я ведь могла умереть.

— Именно! Вот об этом я и…

— Тогда прекрати ко мне цепляться, ладно? Мне нужно время подумать. — Она повернулась на бок среди подушек, и теперь я видел только ее плечо и затылок. Ее коса расплелась.

— Ладно. — Я зашагал к двери. — Хорошо. Отдохни и подумай о своем глупом поведении.

— Никакое оно не глупое! Я просто решила, что он бросится меня спасать, и он так и сделал.