Саша Ино - Нежность. Том 2

Ей часто снились сны, иллюстрации рассказов милого создателя, которые он рассказывал сидя у постели еще слабого голема в Плантагенете. Ее любимая история о будущем, которое ждало их с Касандером и только их одних.

Маленькая хижина в горной лощине. В камине теплится огонь, бурчит пузырьками котелок, а полевые цветы роняют свои лепестки на дубовый обеденный стол. Она плетет корзины, прутик к прутику, загиб к загибу. Скоро пойдут фрукты и тогда корзины понадобятся, ведь необходимо делать заготовки на зиму. Она может не есть, но вот Касандер должен хорошо питаться и поэтому Нойка еще усерднее работает. Приходит Касандер, он открывает дверь и стоит на пороге, а вместе с его тонкой энергетикой в комнату врывается горный ветерок, пронизывая помещение терпкими запахами цветочных полей. Пламя в камине боязливо дрожит и Касандер спешит захлопнуть дверь. Он, как всегда, прекрасен. Овечий жилет и простецкие льняные штаны, на подобии тех, что носят пастухи, ему очень к лицу. Грубая ткань делает фигуру мужественнее, но вместе с тем не портит аристократической утонченности.

Нойка и Касандер садятся около очага, прямо на пол. Огонь согревает руки и Касандер принимается за чистку яблока. Он снимает тонкую кожуру и отрезает дольки, протягивая белые сочные кусочки Нойке. Она смеется, жует яблоки и просит рассказать старинные истории о магах, волшебниках, дальних королевствах и великих подвигах. И Касандер, улыбаясь в ответ, затягивает очередное сказание…

Тревожный скрип коридора заставил Нойку вздрогнуть и очнуться от наваждения. Горная хижина растворилась, уступая место аляповатой яркости дворцовой мозаики.

Нойка растерянно огляделась, будто вспоминая, что она здесь делает. Кругом царила тишина небольшого подсобного помещения. Слуги хранили здесь постельное белье, а наверху, прямо над самой коморкой расположился этаж, целиком занимаемый Деем Крочи. Но коморка была интересна только одним — через вентиляционную шахту шел прямой проход на верхний этаж в покои советника. И Нойка знала, что ей предстоит сделать в следующие часы. А пока она ждала, когда Дей вернется.

Она вновь обратилась мыслями к Касандеру.

— Делать для него все, жить им одним, — шепнула Нойка, сжимая кулачки и царапая ногтями ладошки, — Пусть говорят, что я простой голем… Пусть, но я живая. Живая! Мои чувства не тяга голема к создателю, а настоящая любовь обычной женщины. Я человек…

По потолку прошел глухой шорох старческой походки. Нойка встрепенулась, Дей вернулся в покои, и ей пора было выходить на передний план в партии Касандера. Нойка сглотнула комок, подступивший к горлу, и, набравшись смелости, открыла крышку вентиляционной шахты. Резная решетка с изображением витиеватых листьев вьюнка и птицами в его зарослях легла на пол. Шахта зияла черной дырой, из которой валил холодный ветер, гоняемого по замку воздуха. Он как бы зазывал к себе в нутро. Холод объял руки Нойки, и ей стало не по себе от проснувшихся на теле мурашек.

Она еще раз оглядела коморку, ища что-нибудь, что могло бы ее задержать, но не найди ничего стоящего, смело скользнула в шахту, затерявшись в ее черноте.

На этаже веяло прохладой и легким запахом жасмина, расползающимся по всем углам, цепляющимся за ткани и покрывала, вползающим в ноздри слуг и пропитывающего буквально все вокруг своим ароматом.

Нойка тихо кралась по просторным покоям советника, смотря в оба и привыкая к здешнему въедливому запаху. Ей казалось, что кто-то неусыпно следит за ее движением, но каждый раз она убеждала себя в обратном, ведь никаких очевидных предпосылок не находилось.

Наконец она заметила рыжую макушку Дея, сидящего на террасе под открытым небом в окружении цветущих кустов, главного источника столь назойливого запаха.

Прикусив от напряжения губу, Нойка пригнулась и села на четвереньки. Подползти к советнику было делом нехитрым, а вот остаться незамеченной оказалось гораздо сложнее. Касандер просил действовать внезапно, но и предупреждал, что Дей маг отличный и он явно почувствует неаккуратное приближение любой формы жизни.

Нойка поползла как настоящая кобра, охотящаяся на зазевавших сусликов. Смертоносный амулет, надетый на запястье браслетом, приятно холодел кожу, предвосхищая полный эмоций момент. Решающий шаг в партии Касандера.

Дей, казалось, ничего не замечал. Сидел за резным столиком, теребил свою рыжую бороду и изредка поднимал потускневшие стариковские глаза на небо, отвлекаясь от древнего манускрипта. Он часто любил изучать старинные писания, сидя вот в такой непринужденной атмосфере в гармонии природы и человеческого духа.

Нойка коснулась поверхности амулета, и он сразу засиял пока еще слабым сиянием. Она направила его луч в сторону советника, и как только энергетика амулета соприкоснулась с аурой человека, камень вспыхнул ярким белым свечением. Нойка даже вскрикнула, настолько обжигающим был свет. Он слепил глаза и резал их своей чудесной яркостью. Дей развернулся и оказался во власти заклятия. Свет опутал его тело и мешал движению, «леденящая звезда» сковала свою жертву и ждала только одного — приказа от Нойка.

Девушка не стала затягивать, она вышла из укрытия и, держа руку с амулетом, перед собой, встала перед Деем.

— Леденящая звезда! — торжественным голосом произнесла Нойка, вошедшая в роль отважной колдуньи на страже вселенской справедливости.

Амулет отозвался мечущимися ледяными кометами, образовавшими целую морозную бурю вокруг плененного, но по-прежнему молчаливого, Дея.

— Кутая ворох ледяного сознания, — Нойка начала шептать слова древнего заклинания с таким проникновением, будто бы с губ слетала благочестивая молитва, — Морозила рукава крови, сердечные ритмы сжимала, плоть под давлением толщи изо льда — разрывала и заполняла собой! Плач по зиме! Тоскуй по снегам! В этом краю солнце и жар! Стремись вслед за ветром! Снежною бурей! Ярость и свежесть! Преграды все сдуешь!

Амулет пробудился окончательно. Свет стал настолько ярок, что не выдержали даже зеркала на террасе, они лопнули и горящие осколки, все еще отражающие сияние леденящей звезды, осыпались на пол. Нойка зажмурилась, но свет все равно ее слепил, вставая перед глазами сплошным белым пятном. Все, что она могла слышать — треск ледяных оков, рвущих тело Дея изнутри. В последний миг, перед тем, как свет померк, Нойка приоткрыла веки, и ее взгляд коснулся лица советника. Он улыбался, снисходительно глядя на нее каким-то просветленным взглядом. Даже его старый лик разгладился от морщин, и больше походил на восковую маску.

Но видение длилось недолго. В следующее мгновение раздался оглушительный аккорд треска и Дей разлетелся на тысячи кусочков, причем таких острых, что некоторые впились в стены, мебель и саму Нойку.