Александр Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань

— Разбирайте! Это ваши именные пропуска на всё лето. Будете предъявлять их охране каждый раз, когда будете проходить через ворота. Туда или обратно, без разницы, предъявлять необходимо всегда, а то… того! — он сделал резкое движение рукой и рассмеялся.

— Их нужно носить на шее? — спросила Лерка, забирая свой.

— Нет, носить можете, где хотите, главное, когда попросят показать, вы не должны его искать очень уж долго. Ну, и постарайтесь, чтобы они не попали в чужие руки. Ни к чему это.

Матвей повертел свой жетон в руках и спросил:

— Я никогда не слышал о такой стихи, как огненный эфир, что это?

Я тоже взял со стола свой «студенческий билет». Надпись на нём медленно пропадала, но своё имя и «факультет» я заметить успел.

— А у меня надпись пропала! — встревожилась Лерка.

— Так и должно быть, — успокоил её, да и нас тоже, проректор.

— А как же тогда охранники прочитать смогут? — не менее обеспокоенно поинтересовался Матвей.

— На то они и охранники! — улыбнулся Осокин.

А я начал припоминать, когда Морозова нас встретила после нашей «высадки» в парке и встрече с оборотнем, она показывала Степанычу свой пропуск, и он что-то тогда зажигал, огонёк какой-то.

— Вы про стихию огненного эфира рассказать собирались, — напомнила Лерка.

Осокин хмыкнул, наверное, дивясь подобной наглости, но рассказывать всё же начал:

— Огненный эфир — это не стихия, вернее сказать, что это подстихия. Подстихия одновременно огня и воздуха. И если другие подстихии, магии жизни, дерева и металла встречаются довольно часто. Да и сами сегодня видели. То огненный эфир чрезвычайно редок и до конца не изучен. Поэтому другим стихиям мы с вами будем уделять не меньшее внимание. Особенно огню и воздуху, хотя госпоже Валерии с огнём будет непросто.

— Пётр Андреевич, — обратился к проректору Матвей. — Все стихии чем-то управляют, чем управляет огненный эфир?

Осокин откинулся на стуле:

— Вам, господа, в грозу молнии видеть доводилось?

— Да, — ответил Матвей.

— Конечно, — заявила Лерка.

Я тоже утвердительно покивал.

— Ну, так вот это и есть тот самый огненный эфир, магию которого вы и будете постигать.

Мы с Леркой переглянулись. Это же получается, что мы теперь, типа электричеством колдовать будем? Прикольненько! Это значит, к концу первого года обучения мы станем магами-электриками третьего разряда? Интересно, а чем здесь, в смысле в этом мире, занимаются маги-электрики? Не проводку же, в самом деле, проводят? Надо спросить.

Спросил. Проректор не стал удовлетворять моё любопытство, сказав лишь: «Всему своё время». Кроме этого он посоветовал уже завтра, а ещё лучше сегодня обзавестись, у кого нет, хотя бы одной тетрадью, здоровенной такой книгой для записей, и чем-нибудь пишущим, карандашами, чернильницей перьями.

На следующей неделе планировалась проверка уровня знаний поступивших по общеобразовательным предметам, с целью назначения на летний период дополнительных занятий для тех, у кого будут выявлены недостатки этих знаний. Математика, история и география. Даже не знаю, чего больше бояться, наверное, того, что будет сдаваться письменно. Читать с «ятями» и «фетами» я ещё смогу, а вот писать… в смысле писать без ошибок, это уж вряд ли. Война план покажет, предвступления мы тоже боялись, но обошлось же.

— А что Вы с бароном сделали? — поинтересовалась Лерка.

— Домой отправил, — махнул рукой Пётр Андреевич. — Открыл портал прямо приёмную залу его батюшки, да вся недолга.

— Прямо в приёмную залу? Вот это да! — восхитился Матвей. — Да как же такое возможно?

— У меня прошлым летом как раз в Ирбите дела случились, ну, вот и у барона Мнишека побывать довелось. У Карла Юзефовича. Как раз в этой зале.

— Научите? — изобразив надежду в голосе, вопросила Лерка.

— Всему своё время, всему своё время, — произнёс Осокин, что-то обдумывая. — Вы ведь сейчас сами обратную дорогу, пожалуй, не найдёте.

Мы дружно закивали.

— Вы, господин Кулаков, ступайте, а с господами Малиновскими мы ещё побеседуем.

Лёгким движением руки…

Когда портал за Матвеем закрылся, проректор произнёс фразу, часть которой нам с Леркой была хорошо знакома:

— День сегодня выдался трудный, но ночь всегда завершает день, — и он замолк, ожидая ответа.

— Утро вечера мудренее! — тут же ответила Лерка.

Пока удивлённый Осокин смотрел на неё, я рылся в глубинах памяти, ища там правильный отзыв.

— Во тьме рождается новый! — вспоминал я, наконец.

— Шен Косиджанович рассказал мне, как встретил вас в Вольном граде, — сообщил нам проректор.

— И Вы решили стать нашим куратором? — поинтересовалась Лерка.

— Он просил приглядеть за вами. Стать куратором — лучший способ выполнить его просьбу.

Я посмотрел на сестру, она над чем-то тяжело соображала.

— То есть, никаких способностей у нас на самом деле нет? — спросила она.

— Вот об этом я как раз и хотел поговорить с вами без свидетелей.

Из портала мы вышли прямо ко входу в гостиницу. Наше появление хоть и привлекло внимание, но вряд ли кого-то удивило, все случайные свидетели нашей телепортации очень быстро вернулись к своим делам. Похоже, мы сегодня не первые.

— Сань, а у нас наливка там ещё осталась? — спросила Лерка, когда рамка портала схлопнулась за нашими спинами.

— Нет, а что?

— День и без того развесёлый, а тут ещё…

— Чё? Грузанул Пётр Андреич? — попытался шутить я.

— Не то слово!

Мы зашли в вестибюль.

— …а уже годика через два-три… — донеслось со стороны рецепшена.

— Пишка! — резко выкрикнула дежурившая сегодня Глаша. — Вот они идут!

Фигура в синем форменном кафтане развернулась и превратилась в солдата Ерёмина. Хотя, нет, не солдата, помнится, нам про него говорили, что он капрал.

Приглашение отобедать у премьер-майора вызвало совершенно неоднозначные, прямо скажем, противоположные эмоции. С одной стороны нам обоим с Леркой казалось, что приключений для одного дня более чем достаточно. С другой же именно переизбыток этих самых приключений на душу населения породил непреодолимое желание выпить. А поскольку другого места, где сейчас можно промочить горло, мы всё равно не знали, то большинством голосов приняли решение, приглашение «его выскоброть» принять.

Капрал Пишка Ипатич остался продолжать свои… отношения с Глашей, а мы поднялись к себе. Валерия Константиновна изъявили желание переодеться, я же, просто поваляться на диване.

Значит, Осокин с Шеном заодно. Хорошо это, или плохо? Наверное, хорошо. Вот проректор нас под своё крыло взял, и заместитель начальника гарнизона через день в гости зазывает. Неспроста всё это. Как бы цена такой удачи не оказалась…