Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

– Ферн Хорд?

– Я могу переговорить с вами наедине? – Он взглянул на мергхандаров. – Это врачебная тайна.

Я кивнул, и мы вместе направились к его кабинету.

Стоило двери отрезать нас от моего сопровождения и от охраны Солливер, врач указал на кресло:

– Прошу, ферн Ландерстерг.

– Я буду благодарен, если вы будете говорить быстро и по делу. Я не располагаю большим запасом времени и рассчитывал переговорить с ферной Ригхарн.

– Дело как раз в ней. В ферне Ригхарн, – врач нахмурился, – но как пожелаете. Дело в том, что сегодня ночью у нее опять был кризис, и она отказывается вам об этом сообщать. По-хорошему, я и не должен, поскольку это врачебная тайна, но ферна Ригхарн также настаивает на том, чтобы покинуть больницу как можно скорее. Я не уверен, что это благоразумно, и уж тем более я не уверен в том, что ей сейчас вообще можно волноваться, а она, мягко говоря, в постоянном напряжении. Если вы знаете, чем это может быть вызвано, я бы рекомендовал этот источник убрать или хотя бы смягчить его воздействие. Потому что, по моему опыту, закончиться это может очень и очень печально.

– Хорошо. Я вас услышал.

– И еще. Ферн Ландерстерг, ферна Ригхарн по-прежнему не хочет вас видеть. Если бы вы могли…

– Я вас услышал, – повторил я, и врач осекся.

Кивнул и отступил.

На этот раз на моем пути в палату больше не стоял никто, поэтому я открыл дверь и шагнул внутрь, чтобы испытать странное чувство повторения увиденного. Солливер снова утопала в подушках, правда, в отличие от прошлой встречи на меня она не смотрела.

– Я просила тебя не приходить, Торн.

– Это не самое взвешенное решение.

– Самым взвешенным решением было бы тебя никогда больше не видеть, но ни ты, ни я этого себе позволить не можем.

Она так и не повернулась, поэтому пришлось обойти ее с другой стороны и встать рядом, закрывая огромное панорамное окно и обзор на Хайрмарг.

– Солливер, я совершил ошибку.

Она все-таки взглянула на меня, хотя до этого смотрела на свою руку, к которой подключены датчики.

– Мы оба совершили, – сказала спокойно. – И я совершенно с тобой согласна, нам нужно как можно скорее расторгнуть помолвку.

– Я не хочу говорить об этом сейчас.

– А я хочу. Хочу, чтобы ты снял с меня харргалахт и вернул мне мою жизнь.

– Не сейчас.

– Не сейчас? – Она повысила голос, и меня полоснуло болью. – А когда? Через месяц? Два? Три? Когда все станет еще сложнее?! Нет уж, Торн, уволь меня от такого счастья. Я хочу выносить и родить этого ребенка, даже несмотря на то, что он не нужен его отцу.

– Я такого не говорил.

– Все, хватит. Давай просто закончим то, что не успели вчера, и я буду снова распоряжаться своей жизнью, а ты своей.

Пожалуй, так мерзко я не чувствовал себя еще никогда. В моей жизни было много непростых ситуаций и не менее сложных решений, обстоятельств, которые вынуждали меня действовать жестко, но впервые за все время я понимал, что правильного решения в этой ситуации нет. Как ты ее ни поверни – получится драконье дерьмо, и что самое отвратительное, эту кучу я наложил сам.

– Я тоже хочу, чтобы этот ребенок родился, Солливер. Поэтому предлагаю отложить наш разговор до того, как ты окончательно поправишься.

– Я не больна! – Ее глаза сверкнули. – Мне просто нужно как можно скорее поставить в этом деле точку! Тебе, я так понимаю, тоже, поэтому не думаю, что мне помогут твои попытки выиграть время. Я не ледяная фигура, Торн, и не рассыплюсь осколками, но по той же самой причине я не хочу, чтобы все затягивалось. Чем быстрее все закончится, тем лучше будет для всех. В том числе для нашего…

Она осеклась, закусила губу и отвернулась.

Что я там говорил про драконье дерьмо? Это очень, очень слабо сказано.

– Я не смогу снять с тебя харргалахт, пока не буду уверен, что с ребенком все будет в порядке. И с тобой тоже.

Солливер сдвинула брови и приподнялась на подушках.

– Я…

– Ты останешься в клинике до тех пор, пока не минует угроза для твоего здоровья и здоровья ребенка. После этого, когда врач даст мне стопроцентную гарантию, что тебе можно пройти через телепорт, я отвезу тебя в резиденцию, где тебя обследует Арден. И только после того, как он скажет, что мы можем это осуществить, я сниму с тебя харргалахт и мы вместе – как ты и хотела, объявим о разрыве помолвки. Это решение окончательное и не обсуждается.

– У тебя никогда ничего не обсуждается, Торн. – Горечь в ее словах едва ли была сильнее той, что я сейчас чувствовал. – Даже если обсуждается, это всего лишь видимость, фальшивка. Полагаю, просто вернуться домой мне не позволят?

– Нет.

– Арден может приехать сюда и сделать это здесь? Может быть, не сегодня, но как можно скорее?

– Нет.

Потому что оставлять Лауру без Ардена и без себя я не могу, и в то же время я намерен присутствовать во время обследования Солливер. Мне нужно самому увидеть, что происходит, и нужны комментарии Ардена. Я должен знать, какой уровень пламени ожидать в ребенке Солливер, и понимать, к чему готовиться дальше.

С наибольшей вероятностью пламя будет достаточно слабым, потому что это чистейшей воды генетика. Основное пламя первенцу отдает дракон, и, если его поддержки нет, даже первенец может получиться гораздо более слабым, чем второй ребенок от желанной женщины. Именно поэтому иртханы так тщательно готовились к договорным бракам. Именно поэтому сочетание огней (когда огни иртханов были просто совместимы) считалось плюсом, а слияние (которое могло как произойти, так и не произойти) – тем, к чему все стремились, когда речь заходила о сильных детях.

– И что ты предлагаешь делать сейчас? Будешь до бесконечности откладывать пресс-конференцию?

– Нет, я дам комментарии о том, что с тобой случилось. Лично.

– Знаешь, Торн, когда я рассказывала тебе о моем прошлом, я была уверена, что больше никогда ничего подобного не смогу чувствовать. – Она улыбнулась, но в этой улыбке не было жизни. – Все, что я могу тебе сейчас сказать, – тебе удалось его переплюнуть. Поздравляю. А теперь, пожалуйста, просто уйди. И оставь меня в покое до той минуты, как захочешь куда-то везти.

По сути, Солливер права: нам не о чем говорить. Мы сказали гораздо больше, чем советовал ее врач, и на этом поставили точку. По крайней мере, в наших отношениях, пусть даже сегодня я не скажу об этом на пресс-конференции. Я не представлял, что тут можно еще добавить, чтобы это не звучало фальшиво, мерзко или просто как желание переложить свою ошибку на нее. Поэтому кивнул и направился к двери.

Как бы там ни было, я сделаю все, чтобы она спокойно выносила и родила. Ни она, ни ребенок не будут ни в чем нуждаться, им будет обеспечена безопасность на уровне моей собственной.