Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

Выдохнув все это, я отвернулась снова. Желание кинуть в него мыльной мочалкой поутихло, а с подступающими слезами снова удалось справиться. Еще немного, и их вообще не останется, так же как все случившееся останется в прошлом. В том числе и случившееся сегодня.

– Лаура, мой дракон воспринимает тебя как пару.

– Чудесно.

Желание кинуть в него мочалкой вернулось, поэтому я сильнее сжала руку и принялась ожесточенно тереть тело, пытаясь смыть горящие на коже воспоминания о его ласках.

– Это непросто.

– А по-моему, все просто. Твой дракон воспринимает меня как пару, и, судя по всему, моя драконья натура, проснувшаяся в результате непонятных экспериментов, ему милее любых других натур. Драконьих и человечьих.

К тому же моя драконья натура, похоже, повелась на это его: «Р-р-р, будь моей, будь, р-р-р!» – и с радостью дала себя покусать и не только.

Проститутка чешуйчатая.

– Не совсем так.

Я промолчала и полоснула мочалкой по коже так, что она вспыхнула огнем.

– Дракон воспринимал тебя как пару еще до того, как в тебе проснулась вторая суть.

Вот теперь я не выдержала, развернулась и запустила мочалкой в стену душевой. Вообще-то, аккурат в ту точку, где маячило лицо Дракона номер один.

– Я очень рада за чувства твоего дракона! Передавай ему мой пламенный привет и сообщи, что мы разных видов и не сочетаемся генетически!

– Вообще-то, Лаура, очень даже сочетаемся. – Торн неожиданно улыбнулся. Он уже делал это при мне, но всякий раз получалось неожиданно, потому что выражение лица «готовьте подгузники, ничтожные людишки» шло Торнгеру Ландерстергу гораздо больше. – И наша дочь – прямое тому доказательство. Дракон никогда не оставит потомства с той женщиной, которую не воспринимает как мать своего наследника.

– Какое занимательное введение в тему «Драконье продолжение рода».

– Но речь сейчас не об этом. – Торн сделал вид, что меня не слышит, а может, и не сделал – он действительно часто меня не слышал. – Не о чувствах дракона к тебе, Лаура. А о моих чувствах.

Я смотрю на стоящего передо мной мужчину. Остатки пиджака и рубашки, то, что не разлезлось клочьями от пламени, он, видимо, просто снял. Именно поэтому отчетливо видны наливающиеся красным борозды от моих ногтей. Или правильнее будет сказать – от драконьих когтей? Вся его рука покрыта чешуей, и часть ее заползает на грудь и на шею. Взгляд – глаза в глаза – получается слишком сильным.

– Торн, ты совсем очешуел, – говорю я. – Если считаешь, что я сейчас стану говорить с тобой о твоих чувствах. Когда я пыталась поговорить о своих, когда это было мне нужно, ты просто от меня закрывался.

– А что сейчас делаешь ты?

– Это разные вещи.

– Такие уж разные? У меня были обстоятельства, по которым я от тебя закрывался. Да, я молчал о том, о чем должен был рассказать, но сейчас можно сделать все по-другому.

Я качаю головой.

– Нет, Торн. Уже нельзя. Уже нельзя, потому что у твоего любвеобильного дракона скоро появится второй наследник, а это – совершенно точно не моя история.

– Дракон тут ни при чем. Наследник – моих рук дело.

Сказала бы я, что из твоего организма сделало это дело, но мне воспитание не позволяет.

– Замечательно. Но это тоже не моя история.

– Лаура, я был страшно на тебя зол.

– И с радостью сбросил злость с другой женщиной?

Все, надо это прекращать. Надо прекращать этот разговор, пока он не зашел слишком далеко, а я не превратилась в истеричку, плюющуюся ядом в соперницу. Тем более что она мне вообще не соперница, и я ей не соперница. Все, что нас объединяет, если можно так выразиться, – это мужчина, от которого у нас будут дети.

Дети!

Моя Льдинка не виновата в том, что мы наворотили, но и тот малыш – тоже. Какой бы ни была его мать, что бы она собой ни представляла.

– Тебе стоит позаботиться о Солливер Ригхарн, а меня предоставь Ардену, – подвела итог я и снова отвернулась.

– Лаура, мне сложно говорить с твоей спиной.

– Сложно говорить со спиной – поговори с задницей.

Все, моя толерантность и воспитанность кончилась. Ему можно заявляться ко мне, сообщать, что от него беременна другая, а мне – ничего нельзя?

Дракон номер один не поленился, обошел душевую кабину и втиснулся с другой стороны так, что мог видеть мой профиль.

– В иртханах изначально существует две ипостаси: драконья и человеческая. В идеале они начинают сливаться в подростковом возрасте, примерно тогда, когда впервые проявляется пламя. Точнее, раньше было именно так. Сейчас средний возраст слияния – шесть, семь, иногда даже пять лет. Подозреваю, что Вэйдгрейн Гранхарсен, мальчик, который тебя спас, еще более ранний. Сила пламени по миру возрастает с каждым годом, но я был единым целым со своим драконом еще в утробе матери. До того как все это произошло. Все, что ты испытываешь сейчас, я переживал с первого вздоха. Меня учили контролировать свою силу и своего дракона с первых шагов. Контроль – это единственное, что могло удержать от спонтанного оборота ребенка, которого, по сути, вернуть уже не смог бы никто.

Он замолчал. Молчала и я. Единственной говорящей в этом помещении была вода, потому что она просто лилась и шумела. Подозреваю, что я уже здорово перепринимала душ и выйду отсюда сморщенная, как ягодка кизи, но лучше так, чем сейчас, прямо в его руки, и особенно когда он поднял эту тему.

– Со временем я научился. Контролировать пламя, силу, контролировать его. По сути, как только я совладал с пламенем, угроза оборота отступила и не возвращалась до того самого дня, как я встретил тебя. На тебя он изначально реагировал странно. Обычно человеческую особь…

Я хмыкнула.

– Простую женщину дракон не замечает, но с тобой все было иначе.

– Потому что я была не самой обычной женщиной. И не самой простой.

– То, что не самой простой, – это точно. – Торн снова улыбнулся.

Мне не полагалось этого видеть, но я все-таки видела. Краешком глаза.

– Но ты и не иртханесса, Лаура. Арден сегодня занимался анализами – твоими анализами, и он абсолютно уверен в том, что ты не иртханесса.

Вот и верь после этого всяким Арденам. Как… как вообще можно ходить рядом со мной и заниматься анализами?! И при этом ничего мне не сказать. Ровным счетом ничего!

– Да, мы уже выяснили, что я – неведома зверушка. Вот твоего дракона на экзотику и потянуло.

Он вздохнул.

– Я не это имел в виду. Я говорил о том, что он выбрал тебя изначально, но не только он. Я выбрал тебя изначально, потому что когда увидел тебя впервые…

– Стоп! – Я подняла руку и все-таки выключила воду. – Можешь подать мне полотенце?

Капельки воды чертили полосы на запотевшем стекле, поэтому Торн в тумане ушел и в тумане вернулся. С полотенцем, которое я сдернула в приоткрытую щелочку с его руки и начала вытирать волосы.