Кирико Кири - Песнь надежды. Том 4

Диор замолчал, тяжело дыша, после чего начал вышагивать по комнате.

— Нельзя это исправить? — спросил я ещё раз.

— Как? — поморщился он. — Теперь все сто раз подумают, прежде чем ставить нас во главу стола. Дорогая Юноночка только что всем напомнила о том, чей подконтрольный род срал на протяжении стольких лет. И если ты думаешь, что они всё забудут по доброте душевной, то очень сильно заблуждаешься. Особенно, когда мы потом в самый последний момент укрыли одну из них у себя.

— Всё равно можно что-то сделать, — настаивал я.

Диор хмуро посмотрел на меня, после чего кивнул.

— Да, можно. Можно абсолютно всё исправить, Тэйлон.

Быстрым шагом он подошёл к столу, после чего начал выдвигать ящики. И из одного Диор извлёк револьвер.

— Можно всё исправить, — открыл он барабан, проверяя его. — Надо убить её самим. Раз и навсегда закрыть этот вопрос, показав, что мы можем ответить за случившееся.

— Нет… Нет! — Юнона подскочила со стула, отпрыгнув назад, держа на руках брата.

— Да, — вышел он из-за стола, держа револьвер. — Давно надо было кончить вас уже всех, собаки. Зря только пожалели. Пора закрыть этот вопрос.

Он поднял револьвер, и грохнул выстрел.

И вновь так тихо… Эхо выстрела, кажется, ещё несколько мгновений гуляло по комнате, прежде чем окончательно затихло.

Револьвер тихо звякнул где-то у стены.

Диор злобно тряс отбитую руку.

Юнона тихо плакала, закрыв собой своего брата.

Я стоял, держа в руке револьвер, и думал — что заставило прежнего Тэйлона влюбиться в девушку передо мной, и что её заставило принять такого слизняка, который только и умел, что размазывать сопли по роже?

Почему человек идёт наперекор любой логике, делая то, чего от него меньше всего ожидаешь?

Почему я не дал убить Юнону?

Убей её, и вопрос решится раз и навсегда. Наш род докажет, что может держать всё под контролем, претензии других родов тут же сойдут на нет, она перестанет лезть ко мне, и ещё одна история в мире закроется.

Почему человек иногда поступает глупо и нелогично? Это и значит не быть роботом? Или во мне говорят нейронные связи прошлого владельца?

Диор злобно смотрел на меня, потирая руку.

— Хочешь сам разобраться с этим вопросом?

— Я не буду ни с каким вопросом разбираться, — покачал я головой. — Просто мы не станем её убивать.

— А другие? Скажешь другим, что мы приютили тех, кто поимел всех?

— Но она не родители. Дети не отвечают за грехи своих отцов, — посмотрел я на него устало.

— Ты ошибаешься… — покачал он головой. — В нашем мире так это не работает.

— А как работает? Как вообще что-то работает, Диор? Как ты определяешь, что именно это будет правильным, а не то?

— По последствиям, — рыкнул он.

— Ты бы убил Хлину, если бы я сказал, что это сделает тебя королём?

Он открыл было рот и не выдавил из себя ни звука. То-то и оно…

Лишь потом он бросил недовольно:

— Эта сука утащит тебя на дно, Тэйлон.

Я спрятал револьвер и устало потёр глаза руками. Сегодня и так был напряжённый день, а ещё и вот это чудо припёрлось…

Револьвер, искорёженный моей пулей, теперь бесполезный кусок металла, так и остался валяться в дальнем углу никому теперь не нужным. Я молчал и почему-то почувствовал себя необычайно старым и уставшим. Как же я устал уже жить. Просто устал жить. Существовать в мирах. Хочу получить долгожданный покой.

Диор… он вообще летал в своих мыслях, покусывая губу. Разве что Ушастая, которая всё это время находилась в комнате, прячась в углу, выглядела вполне себе спокойно, будто не понимала, из за чего такой сыр-бор.

А потом к нам постучали.

Удивительно, что никто не прибежал на выстрел, надо будет потом поговорить на эту тему. На «войдите» в комнату осторожно проскользнул Хайсер, который даже не бросил взгляда на Юнону.

— Прибыли господа Енджер, господин Диор и господин Тэйлон. Прикажете впустить?

— Они где? — уточнил Диор.

— На улице за воротами, господин Диор.

— Да, впускай. И уведи эту… девушку, — вместо слова «девушку» он явно хотел сказать что-нибудь покрепче, — в какую-нибудь комнату. И не спускай с неё глаз, если вдруг решит убежать.

— Я понял вас, господин Диор. Госпожа? — он протянул ладонь, не боясь, что она испачкает его белую перчатку кровью.

Но Юнона встала сама. Не сказав ни слова и даже не обернувшись, она молча выскользнула за Хайсом, продолжая убаюкивать на руках своего брата.

— Хоть бы спасибо сказала тебе за спасение… — фыркнул Диор, когда они скрылись за дверью. — Сам застрелишь или будем сдавать их гостям?

— Кто такие Енджеры?

— Собачки Блэскенсов.

— Это те, которые должны были нам по крови и спасли Сильвию со мной после туманов?

— А ещё они крупные застройщики и, скорее всего, действуют по указке наших любимых Доргейнбергов. Блэкенсы и Доргейнберги вообще хорошо спелись, поэтому неудивительно, что один просит другого подсобить в этом непростом деле.

— Что скажем им?

— Ну уж не то, что ты не хочешь отдавать им свою неёбаную игрушку, — бросил недовольно Диор. — Ты не видишь, что от неё одни проблемы?

— Если бы тогда не слил информацию, ничего бы этого не было, — ответил я.

— Да с чего вдруг?

— Да с того, что тогда, когда ты слил инфу, на нас напали. И все увидели, что, оказывается, если нападать осторожно и быстро, ничего не будет. Если бы не тот случай с Рагдайзерами, никто бы не рискнул напасть на Белый Клык сейчас. А теперь безнаказанность на лицо.

— Да всё равно бы рано или поздно это случилось, — отмахнулся он.

— Лучше позже, чем раньше, — ответил я недовольно.

— Лучше придумай, что им скажешь.

— Ты же у нас переговорщик.

— О, так теперь я тебе нужен, — наигранно удивлённо посмотрел Диор на меня.

— Конечно, ведь кто-то должен чесать языком, верно? — в таком же духе ответил я ему.

— То есть хочешь сказать, что я ничего не делаю и просто чешу языком?

— Хочу сказать? Нет-нет, ты меня не понял, я открыто говорю тебе: ты нихрена не делаешь и чешешь языком, заговаривая зубы другим.

— Вот, значит, как, — упёр он руки в бока.

— Именно так, — недовольно ответил я.

Но тут неожиданно решила влезть Ушастая со своим сверхценным комментарием.

— Как маленькие дети… — надменно фыркнула она и тут же получила в ответ от нас двоих:

— Заткнись!

От такого резкого и неожиданно дружного ответа Ушастая вздрогнула, поджала губы, пропустив кончики ушей, и обиженно и расстроенно пробормотала:

— Никто меня не ценит…

— Да кому ты нужна?! — мы вновь рявкнули на неё одновременно, после чего недобро переглянулись.

— Никто мной не дорожит… — совсем уж жалобно пробормотала эльфийка, опустив кончики ушей ещё сильнее.