Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Всякому существу свой предел положен, каждому однажды конец наступит. Агапет Предвечный ходил по космосу, как по пашне, руками ловил звездные протуберанцы и грудь в грудь повергал драконов. Думал и бога одолеть, думал и бога пересилить… нет, не хватило титановой силы.

Полоснул Космодан в полную мощь – и осыпался Агапет пеплом. Перестал жить, погиб окончательно.

Прорезало чистый воздух криком, прорезало воплем отчаяния. Кричала Дактеона, жена Агапета, кричал и Катимбер, что за старшего брата его почитал.

Но громче всех был крик Медеора. Подлетел титан, рухнул на колени – и стал собирать пепел… таял тот, рассыпался меж пальцев.

Боль светилась в глазах Медеора, и слезы катились по щекам. Единственный из титанов, он пока не убил никого, ничего не разрушил – и даже пытаться не пытался. Единственный из всех, он хоть и был в битве, но не бился, а следовал жребию – спасал, исцелял, воскрешал.

Не только титанов, но и сальванцев, но и светлых духов. Не делал между ними различий Медеор, и не корили его за то сородичи. Понимали, что таков жребий Животворящего, и не отступить ему от него.

Но и его титановой силе свой предел был положен. После пепла молний Космодановых никого уж не воскресишь. В полную мощь полыхнул Громовержец, не оставил Агапету и тени надежды.

Ни слова не вымолвил один только сын Агапета. Спокойным осталось лицо Аэтернуса… но взгляд застыл, взгляд окаменел.

А многие и не заметили случившегося. У всех титанов были свои битвы, свои поединки – и растянулось поле брани на тысячи вспашек. Горел пламенем сказочный город Гиалис, рассыпались в пыль прекрасные его купола и башни. Исчезали в никуда небесные дворцы, дробили их в щебень могучие исполины. Одни сражались с эйнхериями, другие – с алайсиагами. Падали замертво от кары страшных воздателей и сами заступали им дорогу, разрывали духов в клочья, завершали их послежизнь.

Бился вдали Рузульвет с Якулянгом, богом-драконом. Перестреливались Изгира с Венатой-охотницей. Швырялся огненными вспышками бесстрастный Экольген. Шел сквозь пламя Солары неуязвимый Метерон.

Сражались титаны с богами – и горел пламенем Сальван.

И уже поднимался над всем этим Космодан, оглядывал орлиным взором – кого еще испепелить молниями, кого следующим низвергнуть в бездну? Вот поднял скипетр, вот взмахнул рукой, вот уж сверкнула зарница… и возник на ее пути Аэтернус. Выросший до таких размеров, что и не обозреть, не окинуть взглядом, воздвигся Неразрушимый меж облац, своротил головой какой-то чертог – и принял на грудь молнию Космоданову.

А потом схватил его. Сдавил, словно тисками, заключил в алмазные объятия. Сам алмазом стал, камнем переливчатым.

И не мог сдвинуться сжатый так Космодан.

Рванулся владыка богов, полыхнул взором – выстоял Аэтернус. Снова рванулся, грянул всей силой – и снова выстоял. Удержал, перемог.

Ударить сам в таком положении он не мог. Да и не пытался. Не так могуч Аэтернус, как Агапет или Катимбер, не так страшны его удары… зато выносливей его не сыскать в Алмазном Раю, на всем Камне не сыскать. За неуязвимость и прозван Неразрушимым. В этом его сила, в этом и его жребий.

Закрывать собой остальных.

Космодан и Аэтернус замерли в напряженном равновесии. Один не мог вырваться, другой не мог отпустить. Воздух гудел вокруг них, раскалился добела – и ни титаны, ни небожители не смели приблизиться. Будто вторая Облачная Вершина встала над Грухтахеном, только гневом пылали очи двух колоссов – и одного неверного движения хватит, чтобы разорвалась эта сцепка… и Кромка вместе с ней.

– Глупцы, – проронил Космодан. – Делая себя врагами персонификаций тварных сил, вы противопоставляете себя всему мирозданию. А мироздание не знает снисхождения к тем, кто пытается его уничтожить.

– Не мирозданию мы враги, – молвил Аэтернус, глядя на бога с презрением. – Не считайте себя его властителями. Без вас оно будет существовать так же, как и с вами.

– Недолго. Как и ты недолго сможешь меня держать. Всякому существу свой предел положен. Сделать мне ты не сможешь ничего.

– Но пока я тебя держу – ты тоже не сможешь ничего сделать. И тебе тоже положен свой предел.

И впрямь казалось, что недолго они так стоят, будто сросшиеся. Но на самом деле прошли уж часы, пошли уже и дни. Бушевала безумная битва, не прекращалась. Смещалась чаша весов то в одну сторону, то в другую. Гибли титаны – но гибли и небожители.

Сгорел в плазменном урагане титан Метерон. Иссякла его сила, исчерпалась. Слишком страшен оказался жар богини солнца – и уничтожила она в конце концов Патриарха.

Но в то же время оставил битву Якулянг. Не погиб бог-дракон, выжил, но изранен стал так, что покраснел Блаженный Океан. Алым пролился ихор Великого Змея, и несметно выпустила его секира Рузульвета.

Во многих мирах приливы сегодня оказались красны.

А Изгира заставила бежать с позором Венату. Охотница победила Охотницу – и преследовала ее, желала довершить дело. Из Двадцати Шести пока не погиб ни один – только младшие божества, только высшие небожители. Их Сальван потерял немало – но что с них? Останутся владетели чертогов – так и воскресят одних слуг, а других заменят.

И теперь бежала Вената, пронзенная стрелами, что сошли с наковальни Макроденита. Жребием Изгиры была охота, было истребление чудовищ – и своим луком она сражала даже Гороподобных, даже Великих Змеев.

Сразит и богиню.

Почти!.. Следующий выстрел станет роковым, Изгира видела! Один раз еще – и истечет ихором Вената! Она уже не в силах оставаться похожей на титаниду двуногой девой – опустилась на четвереньки, обернулась зверем, стенающей медведицей… волчицей… нет, амфиционом, медведепсом!

Таков ее истинный облик, изначальный?.. Бывший звериный бог, тотем!..

Значит, на исходе уж божественная сила, уступает силе титановой!..

Вот натянула тетиву Изгира!.. Зазвенел лук, из лунного луча выкованный! Засверкала стрела чистого света… понеслась!.. и ударила в ничто, в пустоту. Вырос меж Изгирой и Венатой огромный чудовищный олень – и пар шел из его ноздрей.

– Отступись, – прозвучал гневный голос. – Дай ей уйти… и уйди сама.

Кефринекс, бог звериного царства, повелитель чудовищ. Вот она – достойная цель для лука Изгиры! Охотница снова натянула тетиву и шумно вздохнула, собрала в пальцах титанову силу.

– Дело женщины – дарить жизнь, а не сеять смерть, – молвил Кефринекс. – Есть еще возможность отступить… я прошу тебя… не стреляй…

Сорвалась с тетивы стрела. Ушла всепронзающим лучом. Гору прошьет насквозь, великана на месте испепелит!..

Но в цель она не попала. Кефринекс как будто… оказался не там, куда она целилась. Сменил координаты. Заморочил ей голову.