Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Боги просто не умеют сражаться честно.

Исчезла стрела в необозримой дали, ушла в бесконечную пустоту, к радужному обручу Ириапонта. Хорошо, что исчезла – нестерпима была бы мысль, что Изгира убила не того, в кого целилась. Она снова натянула тетиву…

– Отступись, – раздалось сразу отовсюду. – В последний раз прошу. Еще не поздно.

Но стрела уже сорвалась с тетивы. И снова сместился Кефринекс – снова исчез, стал сразу везде и нигде.

Рассмеялась Изгира. От повелителя зверей и чудовищ она ожидала большего, чем трусливые мольбы… ах да, он ведь еще и бог мужской силы. Видно, бессилен он против женщины…

– Бессилен ты против женщины! – вскричала она насмешливо, спуская тетиву в третий раз. – Убей меня, коли можешь, а коли нет – то и беги от меня, трус!..

…И взметнуло ее кверху. Подбросило на оленьих рогах, что вошли титаниде в живот, расплескали искрящийся ихор. Убил ее Кефринекс одним ударом – и закричал вместе с ней, словно агонию разделяя.

Он не убивал женщин, Оленерогий. Действительно бог мужской силы, женщин он любил безгранично. Бывал в своей любви безудержен, но и кроток одновременно, страшился боль причинить. Несметно он прикончил сегодня титанов – но с титанидой сделал это только теперь.

И крик Кефринекса расколол небеса.

– Почему ты обернулась против владык природы?! – упрекал он ее уже мертвую. – Почему не жила в мире, не рожала спокойно сыновей и дочерей?!

Безутешен, Кефринекс поднял тело Изгиры на руки, как ребенка, и сокрыл себя черной тучей. Удалился Оленерогий из битвы, оставил ее другим богам.

– …что я наделал… – уносилось за ним шелестом листвы, скрипом древних дерев.

Пала Изгира. Пали еще раньше Метерон и Агапет. Погибла Зветламена. Все меньше оставалось титанов изначальных, только и способных на равных биться с богами. Одно утешение – что и богов оставалось меньше, что скрывались они, получая тяжелые раны.

Вот еще один убрался подобру-поздорову – Фуракл. Улепетнул трусливо, как подобает крысе. Скрылся в тенях, убрался от света, убрался от солнца. Ищи его теперь меж миров, гадай, в какую нору забился.

Нашел, с кем драться, воровской бог – с Катимбером! Тот искал себе противника достойного, хотел сойтись с Марексом или Херемом!

Но все-то пока попадались боги не из самых сильных. Одолел Катимбер Вентуария, одолел и Грандиду – хотя с нею бой затянулся на почти двое суток, так крепка оказалась богиня-великанша. Одолел вот теперь и Фуракла – и не стал даже преследовать, посмеялся только вослед.

Оглядел Катимбер поле брани – и узрел кипучую бурю, сечу безумную узрел. Титан за титаном падали замертво, летели в Блаженный Океан, исчезали в его прозрачно-чистых водах. Увидел их Катимбер – и гневом наполнилось его сердце.

Они нападали по одному. Исквадон, Мерептех, Эсвальдор, Онгинома. Могучие все, обретшие жребий – но не из сильнейших, не из изначальных. Они нападали по одному, они следовали титановой правде. Не набрасывались на недостойного вдвоем и втроем, как делают те, кто не знает чести.

И падали замертво титан за титаном. Гибли от меча бога, которого нет хуже. Бога войны Энзириса, эйнхериев предводителя. Хохотал он раскатисто, сеял вокруг себя ужас – и никто пока не сумел его ранить.

Необъятен стал гнев Катимбера, больше вселенной стала его ярость. Грянул Могучий – и ударил в Энзириса кометой, ударил живым метеором. Восемьсот вспашек промчал за две минуты – и разметало эйнхериев, как осенние листья, как помет сухой разметало.

Вот были – а вот и нету.

Что Катимберу эта шелуха, эти мелкие духи, бывшие смертные? Не видел он их и не слышал, одного Энзириса перед собой зрел. Его хотел сразить – и не изувечить, как Вентуария, Грандиду и Фуракла, не прогнать из боя пинками, а убить, уничтожить!

Убить бога очень сложно. Даже среди бессмертных они бессмертны.

Но титаны – своего рода живой адамант. Из младших божеств сегодня пали уже многие. Сыщется управа и на Энзириса, не устоит перед Катимбером и бог войны.

Он устоял. Вынес удар Катимбера, остался недвижим, как скала. Только щит зазвенел – огромный железный щит, что появился на локте Энзириса. В нем воплотилась божественная сила – и не пробила ее сила титанова.

А воздух уже резал огромный железный меч. Клинок, который смерть.

Звон миллионов клинков был в нем и ржание миллионов коней, крики ужаса и крики ярости. Свист тетив и грохот пушек, идущие сквозь космос дредноуты и тела, сгорающие в ядерном пламени. Войну нес на кончике меча Энзирис – и сам был войной.

Но встретил его Катимбер голыми руками, встретил пальцами, что железа железней – и отразил удар, рассекший бы планету.

Три самых страшных врага есть у богов. Три разнородные их противоположности, что только и могут давать им отпор, что только и могут сражаться с ними и порой побеждать.

Демоны – первые среди них. Ибо боги есть Свет, а демоны – Тьма.

Хтоники – вторые. Ибо боги есть Порядок, а хтоники – Хаос.

А третьи их враги – титаны. Ибо боги есть Власть, а титаны – Свобода.

И Энзирис Сильный тоже родился на свет титаном, тоже когда-то жил в Алмазном Раю. Сын титаниды Мастиры и того, кого Катимбер желал убить, он обрел когда-то жребий в силе, он желал стать сильнее всех, пробить головой небеса и победить всех, кто только существует. Катимбер был ему дядькой когда-то, учил держать клинок, учил сражаться.

Теперь Энзирис – бог, теперь живет в Сальване, среди богов же.

Теперь он сражается с титанами.

Помнит ли он себя? Что вообще в нем осталось от титана?

Не знал Катимбер – да и знать не хотел. Всяко немного, раз убивает он других титанов. Даже озверевшие такого не делают, даже в них еще жив этот запрет.

И потому без колебаний ударил Катимбер Энзириса, без колебаний швырнул так, что погиб бы любой, будь он на волосок слабее.

Титана бы Катимбер так не ударил. Не убивают титаны титанов.

Бога – ударил.

И не хватило. Волоска не хватило. Только хохот разнесся над Блаженным Океаном – хохот глумливый, хохот торжествующий. Поднялся Энзирис над светлой водой, воздвигся прямо на воздухе – и закружились вокруг него клинки, заиграла бравурная музыка. Барабаны застучали, тимпаны зазвенели. Порадовался бог войны могучему противнику, сбросил лишающий сил пояс.

И все исчезло в безумном хаосе.

Бой с Энзирисом оказался страшным даже для Катимбера. Высились вдали неподвижно Космодан с Аэтернусом, кружились в смертельных схватках другие боги и титаны. Огромен Сальван и огромны в нем расстояния – но нет расстояний для богов, нет их и для титанов. Катимбер с Энзирисом неслись двумя молниями, двумя кометами – не замечали, что вокруг, не видели никого, кроме противника, кроме глаз, что должны погаснуть. Резали друг друга и рубили, полосовали всем, что имели – а имели оба немало.