Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Космодан изумленно глянул на нее – и криво ухмыльнулся. Вот в том числе и поэтому он не хотел становиться богом. Знал, что начнется поток молитв, сливающихся в огромное слово «ДАЙ!».

Но сейчас он и правда сам с ней заговорил.

– Чего же ты хочешь? – спросил Космодан, глядя на великаншу уже без интереса.

– Я хочу знаний, – жадно сказала Гласитарида. – Я хочу узнать… хочу научиться…

– Чему?

– Всему! Почему вещи падают вниз, почему реки текут к океану, почему деревья тянутся к небу, куда уходит солнце каждую ночь, что такое звезды, живет ли кто-нибудь на луне, откуда взялись Всерушители, что будет, когда…

– И я единственный, кто может все это рассказать? – перебил удивленный Космодан.

– Да! Я… наши отцы и матери знают немногим больше, чем мы сами, а Первозданные говорят, что мы созданы не ради этого! Но я хочу узнать суть вещей, хочу понять законы мироздания, хочу научиться великим чарам!..

– Всего-то?.. – хмыкнул Космодан.

– Я знаю, что о многом прошу. Но если ты и вправду бог – вразуми меня и научи.

Космодан едва не рассмеялся. Вразумить и научить. Его самого бы кто вразумил. Самого бы кто научил.

– А коли нет, то и не надо! – вскинула голову Гласитарида, заметив насмешку в его глазах. – На коленях молить не стану!

– На коленях не надо, – сказал Космодан. – Не люблю тех, кто молит и выпрашивает. Хочешь чего-то – добейся.

– Как?

– Для начала – отыщи меня, – молвил Космодан, растворяясь в воздухе. – Найдешь – получишь, что желаешь.

И Гласитарида осталась одна. Вокруг по-прежнему был Миран Дио, две девушки болтали у колодца, йотун из первородных тащил на плече скалу, детишки-людогоры бегали друг за другом, заставляя землю дрожать… и ничего больше. Все как обычно, словно и не стоял тут только что спустившийся на Камень бог.

Гласитарида даже не спросила его имени.

Но он все-таки оставил ей кое-что. Покружившись в воздухе, на ладонь Гласитариды упал лист… совсем крошечный зеленый листочек, едва с ноготь мизинца. Великанша не сразу даже его разглядела.

Испытание, вот что это. Ей нужно найти лес, в котором растут такие деревья. В том лесу ее будет ждать… Гласитарида не знала, что именно, но была полна решимости выяснить.

Космодан смотрел на нее сверху. Вознесся над земной твердью, над великаньим Миран Дио, и глядел из космической выси, наблюдал сразу за двумя прекрасными девами. Следил за Асвантидой, что рубила алмазы в горах, следил за Гласитаридой, что показывала листочек матери, а потом другим великанам, расспрашивала, где такие растут.

– Хочешь, чтобы она как следует потрудилась ради обещанных знаний? – раздался гудящий голос.

– Полученное быстро и задарма не ценится, – покачал головой Космодан. – Воспринимается как должное. Как нестоящий пустяк.

– Истинно, – раздался другой голос. – Но ты зря крутишься вокруг великанов. Прими добрый совет, оставь их в покое.

Космодан повернулся. Из звездной пустоты выступили две фигуры – переливающаяся синим и лиловым, с бездонными глазами-озерами, и матово-черная, с покрывающим голову хитиновым панцирем.

Еще два бога.

– Ты посадил здесь Мировое Древо, – сказал один. – Ты претендуешь на этот мир?

– По праву творения, – сказал Космодан.

– Разве ты его сотворил? – усомнился другой.

– Не я, но пантеон, в котором я состоял. От него остался только я, так что… мое наследие.

Боги переглянулись. Они не усомнились в словах Космодана, не потребовали доказательств, ибо сие не для богов. Если бог молвил – то молвил истину.

– Я Марекс Волноликий, а се Савроморт Неотвратимый, – назвался переливающийся. – Мы из Пятерых Сальвана.

– Я Космодан, – раскланялся юный бог. – Я наследник того, кого прозывали Громовержцем, так что… полагаю, теперь я Громовержец.

– Говоришь, ты последний из своего пантеона? – спросил Савроморт. – Как это вышло?

Космодан вздохнул, раскрывая свои воспоминания. Это причинило ему боль, но было проще показать, чем рассказывать. Он вновь окунулся в прошлое – и с ним окунулись Марекс и Савроморт.

Вместе с ним они вспомнили… обрели знание о Пожирателе Звезд. Вспомнили тот страшный день, когда погибли остатки Пантеона, а Космодан, последний, еще совсем мальчишка, поднял оружие павшего Эльфредиора… и ударил.

Там оставалось только добить, всю работу за него сделали остальные. Но именно он каким-то образом вобрал в себя эту волну, эту бездну высвободившейся ба-хионь – и стал богом. Молодым богом посреди выжженного мира. Посреди пекла, посреди пепла.

Посреди царствия смерти.

– Развязанное Сакти’Драа, – тихо произнес Савроморт. – Мы слышали о той бойне.

– Всяк бы услышал гибель сотен миров единовременно, – мрачно кивнул Марекс. – Мы далеко оттуда, но отголоски до нас докатились.

– И ты, получается, сейчас сам по себе? – спросил Савроморт. – Без дома и пантеона?

– Пока да, – ответил Космодан.

Марекс и Савроморт снова переглянулись. Первый повел рукой и предложил:

– Спустимся.

Трое богов сошли вниз, на зеленую равнину. Здесь они облачились в плоть и какое-то время взирали вокруг. От них шли волны благодати, и Космодан чувствовал, что его оценивают, к нему присматриваются.

– Мы считаем, что у этого мира большой потенциал, – сказал наконец Марекс. – Его эфир богат и насыщен.

– Я тоже так считаю, – согласился Космодан.

– Мы еще должны посоветоваться с остальными, но думаю, что они не будут возражать. Желаешь стать Шестым?

– В вашем Сальване?

– Да. Раньше он принадлежал всего одному богу – Цидзую, Вечно Молчащему. Но сейчас нас там пятеро. Цидзуй олицетворяет Порядок, я – Хаос, Савроморт – Смерть, Кефринекс – Жизнь, а Херем – Время.

– Ты можешь стать шестым, – кивнул Савроморт. – Будешь олицетворять…

– Молнии! – воскликнул Космодан.

– Пространство. Составишь пару Херему.

– Лучше бы все-таки Молнии.

– Сколько тебе лет? – нахмурился Савроморт.

– Пятьдесят три.

– Это… после богорождения?.. – уточнил Марекс.

– Ну… смертная жизнь ведь тоже считается?..

– Тебе всего пятьдесят три?! – поразился Марекс. – А во сколько ты умер?!

– Да… у нас там небожители с демонами сражались, звезды взрывались, страшный суд… Я умер в четырнадцать…

– Ты богородился в четырнадцать?! Что ж ты такого сделал-то?!

– Да мне… просто повезло… Я сначала умер смертным… в самом начале… попал в число божьих воинов… а через год снова погиб…

Космодан виновато улыбнулся. Он и сам понимал, что для бога чересчур юн. К тому же старт ему достался не самый легкий. В какой-то момент он почти пал, почти стал Темным – такое отчаяние им владело, такая скорбь рвала на части душу. Только в последнее время он начал оправляться – а до этого лет сорок бродил по мертвым мирам Пантеона, тщетно искал, пытался спасти, возродить хоть что-нибудь.