Д Штольц - Небожители Севера

— Ты прикормил эту тварь! По твоей воле погибли люди и погибнут ещё, если этому не положить конец. А теперь шагай к башне, — приказал Филипп.

Сэр Рэй уже хотел было сделать шаг к Филиппу, чтобы помочь, но тот махнул в его сторону рукой, отказываясь от помощи. Дрожащий и вспотевший вождь на ватных ногах пошел к башне, откуда уже слез Леонардо.

— Залезай, — властно прикрикнул граф, надавив клинком в дрожащие телеса толстяка.

Испуганный вождь полез на дозорную башню по лестнице. Филипп следовал за ним, подгоняя тычками меча. Пристальные взгляды сопровождали весь их подъем.

Наконец они оказались на верху.

— А теперь что, господин? — икнул вождь.

— Как что? Перелезай через стену и прыгай. — Филипп показал мечом на землю за воротами, у частокола. — Твой прикормышь будет рад тебе. Живее!

Вождь испуганно таращился то на туман за стеной, то на графа, но очередной тычок острием меча заставил его закинуть ногу за перила дозорной башни. Он чуть помедлил и сделал вид, что сейчас вот-вот перелезет, но вместо этого извернулся и с неожиданной для своего грузного телосложения ловкостью попытался схватить Филиппа за шкирку в отчаянной попытке столкнуть его за стену.

Все, кто наблюдал за происходящим снизу, испуганно вскрикнули. Но граф быстро перехватил руку вождя и вывернул её. Хрустнула костьм, и локоть толстяка вывернулся под неестественным углом. Вождь взвыл. Филипп ухватил его за грудки одной рукой и вышвырнул за стену, словно щенка, а не мужчину весом в два раза больше его самого.

Полное тело плюхнулось на сырую землю с истошными криками и громким хрустом — вождь Орла сломал ногу. Граф выглянул за стену и удовлетворенно усмехнулся. Затем он посмотрел на сына, стоящего у лестницы башни.

— Лео, иди сюда и неси мой лук, — приказал он. — И несколько копий!

Леонардо схватил пяток коротких копий стражников и присоединился к отцу, ловко взобравшись по лестнице. Вампиры разложили перед собой копья, вложили стрелы в тетивы и принялись ждать, вглядываясь в туман.

Долго ждать не пришлось. Через полчаса что-то тихо зашелестело, словно много змей ползли по земле. Люд этого не слышал, но вампиры прекрасно понимали, что тварь где-то рядом. Йева с ужасом вслушивалась в шуршание, распахнув ставни окна своей комнаты и высунувшись наружу наполовину. За ее спиной стояла Эметта, которая нервно грызла ногти. В соседней комнате Чукк и Грон, бледные, дрожали как листья на ветру.

— Она рядом, — тихонько сказал Уильям, стоя рядом с сэром Рэем.

Лошади в конюшне захрипели и нервно заржали. Филипп с Леонардо вглядывались в густой ночной туман, а вождь молча сидел у ворот, понимая, что крики лишь привлекут внимание, и лишь изредка всхлипывал и тихонько постанывал.

Черная безглазая змея вынырнула из пелены тумана и бесшумно устремилась к ничего не замечающему Вождю. Она уже раскрыла пасть, усеянную двумя рядами острых зубов, как вдруг просвистела стрела. Острие вошло в гладкое туловище чуть ниже головы. В зловещей тишине, без визга и шипения, змея ударилась о землю, но потом что-то подняло ее над землей и утянуло обратно в туман.

Вождь увидел это и закричал.

И тут же из сизого тумана родились другие змеи без глаз, но всех их настигали стрелы. Одна голова, две, десять, двадцать, некоторые кидались в атаку одновременно, бесшумно. Только и успевали щелкать тетивы. Леонардо стрелял без промаха и быстро, но даже он не мог угнаться за отцом, выпускавшим по три стрелы, пока сын едва успевал отправить в цель одну.

Последняя змея ударилась оземь, поднялась над землей и пропала в тумане. Над городом нависла тревожная тишина. Только шелестела гнилая листва за частоколом. Леонардо вслушивался и вглядывался во мглу, медленно поворачивал голову, но ничего не слышал и не видел. А вот Филипп вдруг резко побледнел и крикнул:

— Обнажить мечи!

Теперь уже все услышали странный шум, словно что-то большое, намного крупнее тех змей, волокло свое тело к воротам. Филипп выстрелил в туман, куда не доставал взор Леонардо. Дикий визг. Что-то яростно завопило и ускорилось. Руки графа стремительно посылали стрелу за стрелой, и каждая настигала сокрытое в тумане чудовище.

Леонардо вскрикнул от ужаса, когда сумел разглядеть то, что надвигалось на город, — гигантский клубок шевелящихся змей. Черные гладкие тела словно бы защищали что-то, сокрытое в центре этого чудовищного существа.

Мертвые змеи, истыканные стрелами, были в качестве щита — ехидна прикрылась ими, защищаясь.

Вождь истошно закричал, когда тварь приблизилась настолько, что стала различима и человеческому взору.

Ехидна сжалась, как пружина, и прыгнула. Ее змееголовые конечности вытянулись вперед и обвили толстяка. Хрустнули ломающиеся кости, и змеи подтянули безжизненное тело к переплетенному клубку. Ненадолго плотно сжатые тела разомкнулись, и перед вампирами показалось нечто белесое.

В тусклом свете факелов сверкнуло острие копья. Сталь впилась в истинное тело ехидны, открытое по неосторожности. Истошный визг боли и ярости. Филипп потянулся за следующим копьем, но болотная тварь поняла свою оплошность и скрыла истинное тело.

К дозорной башне устремились несколько ее длинных змей. Они преодолели забор, перевесились и широко раскрыли пасти.

В одно мгновение Филипп схватил застывшего от испуга сына за шиворот и спихнул его с дозорной башни к солрам, а сам быстрым движением обнажил меч. Он увернулся от атаки одной змеи. Блеснул клинок. Обрубленная голова упала к ногам графа. Затем вторая голова, третья, четвертая… Сталь без устали рассекала черную гладкую плоть, отрубленные конечности извивались и клацали зубами.

Вновь над болотами раздался визг. Последний. И наступило безмолвие, только шелестела старая листва за частоколом. Змеи скрылись за стеной, и ехидна бесшумно отступила в плотную пелену тумана, унося в себе тело вождя.

Над городом повисла тишина. Насмерть перепуганные люди стояли с открытыми ртами и с благоговением и ужасом смотрели на Филиппа. Тот ловко спустился по лестнице дозорной башни и подошел к сыну.

— Ничего не сломал? — поинтересовался граф.

— Нет, — промямлил Леонардо.

Граф кивнул, развернулся и подошел к одной из отрубленных голов, что лежала у подножия дозорной башни. Обрубок продолжал извиваться, прыгать по земле и открывать зубастую пасть.

Филипп взял факел со стойки у ворот и осмотрел отрубленную конечность ехидны, служившую и рукой, и ногой, и оружием, а затем поднес к ней огонь. Зашипело, и смрадная вонь паленой плоти наполнила воздух. Обрубок судорожно дернулся и сжался в клубок.

— Огня боится, — прошептал Филипп сам себе. — Значит, это пожар в болотах выгнал ее и сестер с их охотничьих угодий.