Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

С удивлением смотрю на сильного мальчика, он чувствует мой взгляд и отворачивается, вероятно, затем, чтоб я не увидел блеснувшую на его щеке скупую мужскую слезу.

— Давайте не будем распускать нюни, — возникшее раздражение в зародыше убивает возникший во мне страх.

— И всё же, как домой вернёмся? — у Вити подрагивают пухлые губы, он едва сдерживается.

— Мальчики, я сейчас в вас разочаруюсь! — краснеет Катя, веснушки темнеют и становятся похожими на мелких мушек.

— Не надо в нас разочаровываться, — вытягивает шею Юра, — мы просто обсуждаем создавшееся положение.

— Именно поэтому сейчас начнёте реветь, — ехидно заявляет Катя.

— Это ты сейчас реветь будешь, — вскакивает на ноги Игнат и даже замахивается кулаком.

— Как это по-мужски! — вспыхивает Катя, подперев руки в бока.

— Катя, это не то о чём ты подумала, — от стыда Игнат вжимает голову в плечи, поспешно опускает руку и прячет её за спиной.

— Ребята, давайте не будем ссориться, — Альмина стоит немного в стороне и со странным выражением наблюдает за нами, словно изучает нас.

— Не обращай внимания, — усмехается Катя, — это так, разминка перед боем. Верно, Игнат?

— Катюша, не заводись, — поднимаюсь я и беру её за руки, неожиданно она утыкается мне в грудь и заливается слезами. От неожиданности едва не падаю, Игнат широко раскрывает глаза, не может понять, что произошло, такая разительная перемена в поведении девочки.

— Катюша, извини … я не хотел … я больше не буду, — с раскаяньем говорит он, считая, что это он виновник её слёз.

— Мне так страшно! — всхлипывая, признаётся девочка.

— Тебе страшно? — не верит Игнат.

— Да! — с вызовом заявляет Катя, но слёзы моментально высыхают, и вновь на лице появляется жёсткое, упрямое выражение.

— Катюша, не бойся, ведь мы рядом с тобой! — пискнул Витя.

— Уже не боюсь, — усмехается девочка, украдкой бросая взгляд на Альмину, но у той на лице, ни тени насмешки, взгляд серьёзный и понимающий.

— Действительно, наше положение непростое, но если мы будем держаться друг друга, всё у нас получится. А когда разыщем моих родителей, они обязательно найдут путь отсюда, — уверенно заявляет она.

— Надо бы осмотреться, прикинуть, что к чему, — я топчусь на одном месте, не зная, что делать.

— Здесь должны быть какие-нибудь следы, — хмурится Катя, морща гладкий лоб.

— Нашёл! — восклицает Юра. — Коровьи следы, значит где-то пастух. У него спросим, куда мы попали, — в глазах появляется радость.

Альмина присаживается на корточки, некоторое время изучает следы копыт, резко поднимается, стряхивает с ладоней налипший песок, криво улыбается:

— Где это вы видели корову, ходящую на двух ногах?

— В цирке, — глупо моргает Витя.

— Здесь не цирк, — озирается по сторонам Альмина, — коровы должны пастись на четырёх ногах.

— Так что же это такое, — со страхом заглядывает её в глаза Витя.

— А я откуда знаю! — впервые срывается она.

— Ты же волшебница, — с надеждой смотрит на неё Витя.

— Я только учусь, — криво улыбнулась Альмина.

— Что стоим, — Катя вытаскивает из ножен острый кинжал и, звякнув звеньями кольчуги, двинулась в сторону леса.

— А вот в лес я бы не советовала ходить, — останавливает её Альмина.

— А здесь мы как на ладони, — возражает Катя.

— Тоже верно. Давайте тогда пойдём у кромки леса, — находит она альтернативное решение.

— Я поведу, — Игнат обгоняет Катю, саблей сшибает камыш и быстро устремляется к лесу.

— Не беги так, — осаждает его пыл Альмина, — не забывай, мы девушки.

Игнат глянул на них из-за плеча, хотел что-то съязвить, но смолчал. Прогресс явно на лицо!

Поле перед лесом покрыто изумрудной травой, над душистым клевером деловито гудят пчёлы, разлетаются по сторонам кузнечики, на миг, расправив разноцветные крылья, великолепные бабочки порхают над нежными цветами, не решаясь на какой цветок сесть. Изредка из-под ног вспархивают забавные пичуги, Витю чуть до смерти не напугал заяц, что в последнее мгновение выпрыгнул из густой травы и исчез в неизвестном направлении.

— Ужасы то, какие! — утирает Витя пот с лица. — Заяц, с газовый баллон!

Сказано было так, что мы прыснули от смеха.

— Надо запомнить: заяц с газовый баллон! — хохочет Катя. — Витя, а скажи, чего ты в жизни не боишься?

— Кошек не боюсь, зайцев, — простодушно говорит он.

— Так чего же ты тогда подпрыгнул выше головы? — смеётся Катя.

— Так он же …

— С газовый баллон! — хором перебиваем мы его и покатываемся со смеха.

Развеселившись, мы не сразу заметили идущую к нам женщину. Она словно выплыла из густой травы и преграждает нам путь.

— Детишки, надо же, как забавно. А что вы тут делаете, одни, где ваши родители? — она улыбается, но взгляд неприятный и она косится по сторонам, высматривая наших родителей. Одежда на ней необычная, словно соткана из соломы, веток и водорослей.

Она появилась столь неожиданно, что мы все вздрогнули, смех обрывается, настороженно смотрим на неё.

Альмина выходит вперёд:

— Здравствуйте, добрая женщина, — склоняет голову в знак приветствия.

— Добрая? — нехорошо улыбается женщина, заглядывает в угольно чёрные глаз Альмины и в мгновение улыбка исчезает с её лица. — Какие у тебя странные глаза, девочка. Кто вы, как попали сюда?

— Так … гуляем, — неопределённо говорит Альмина.

— Здесь? — вновь улыбается женщина. — А родители где?

— Недалеко, — осторожно произносит Альмина.

— Мы их как раз ищем, — словно с цепи срывается Витя и широко улыбается женщине.

— Заблудились, милые? — с радостью говорит она.

— Нет, — Альмина с гневом глянула на доброго мальчика, — мы здесь по своей воле.

— Родители заблудились, — делает правильный вывод странная женщина.

— А если это так, вы нам поможете? — в упор глянула на неё Альмина.

— Я то? — женщина удивляется, склоняет голову вбок. — Интересное предложение, меня ещё никто не просил о помощи, — она внимательно оглядывает нас со всех сторон, взгляд задержался на кинжалах, в задумчивости поджимает губы, пожимает плечами. — А что, давайте попробуем. Идите за мной, милые дети.

Женщина уверенно направляется в сторону леса, изредка посматривая на нас из-за плеча, словно проверяет, не убежали ли мы. К немалому удивлению я замечаю у неё на тонком шнурке, которым она перевязала себе талию, самый обычный мобильник.

Катя пинает меня локтем:

— Мобильник видишь?

— Вижу, — говорю я, наблюдая, как женщина уверенно идёт в траве. Что-то звериное мерещится мне в её движениях. Вот она останавливается, вытягивается в струнку, прислушивается, смешно наклоняет голову в бок, мне даже показалось, что под спутанными волосами шевельнулись уши.