Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Это шутка? — поперхнулся я собственной слюной.

— Шутка, — неопределённо говорит она, устало присаживается за стол. Она внезапно успокаивается, а в глазах зажигается хитрый огонёк. — Конечно шутка, Кирюша, но у меня к тебе маленькая, невинная просьба.

— Какая? — я ошарашено моргаю глазами.

— Когда найдёте Волшебную Книгу, пообещай сделать меня вновь молодой, как тогда … когда у меня был горностай, — непонятно говорит она.

— Как же я смогу это сделать?

— Ты, сможешь, — ласково глянула на меня старуха. — Стоит лишь взять её в руки, и ты многое поймёшь.

— А я знаю, что на том портрете, — внезапно догадываюсь я.

— Догадался всё-таки, — Баба-Яга с кряхтением откидывает крышку сундука, протягивает мне картину.

С первого вида понятно, насколько она древняя, холст покороблен, масляная краска отваливается и вся в сети мелких трещинок. Но что это? На меня смотрит незнакомый мужчина. Это не я! Но, вглядываясь в глаза, я вижу … свою душу.

Тем временем во дворе бушуют нешуточные страсти, кот орет, словно с него сдирают шкуру, вдруг дверь избушки отворяется от сильного удара кошачьей головы.

Василий влетает в комнату, в глазах паника, весь он такой гладенький, шерсть шелковистая и даже искорки по ней бегают, но правда дыбом поднялась, а на шее красуется роскошный розовый бант. Кот бросается под кровать и злобно шипит из-под неё. Вслед врываются две девочки, Альмина и Катя:

— Котик, мы тебе ещё животик не расчесали! — в отчаянье кричат они.

— Стоп! — Баба-Яга расставляет руки, перестарались, милые, Вася в великом стрессе, итак сойдёт.

— Но нам ещё животик нужно, — сопротивляется Катя.

— Не нужно животика, он таким аккуратненьким не был со дня рождения, вот и в панике, бедняжка, это от переизбытка чувств. Удивляюсь, и как он вас не поцарапал, а когти у него железные, всех рысей в округе извёл, разбойник.

— Он что, царапаться умеет? — удивляются девочки.

— И кусаться тоже, — с укором качает головой Баба-Яга. — А зачем ему бант повязали? Сроду он их не носил.

— Но ведь так красивее!

— Как же он с таким бантом мышей будет ловить?

— А ему и не надо их ловить, — вмешиваюсь я, — завидев его мыши, со смеха сами помрут.

— Вот детки нынче пошли, ничего не боятся, даже меня, — горестно вздыхает старуха.

— А чего вас бояться? — удивляется Катя. — У нас дворничиха во дворе, в десять раз страшнее вас будет.

— Спасибо милая, за комплемент, — фыркает Баба-Яга.

— Извините, бабушка, — прикусывает язык Катя.

— Да, что уж там, — отмахивается старуха. — Кстати, я обещала показать свой портрет, написанный художником. Как же его звали? — задумывается Баба-Яга. — Так и не вспомню, совсем старой стала, — тягостно вздыхает она.

Внезапно снаружи так громыхнуло, что Альмина от неожиданности выплёскивает чай на чистую скатерть, Катя ойкнула, а Баба-Яга рассыпала на пол горячие порожки, я же вскакиваю на ноги, со страхом смотрю в окно.

Мигом стемнело, с противным треском проносится ветвистая молния, вспыхивает ослепительным светом и опять раздаётся оглушающий гром. В этот миг из пустоты вылетают огненные шары и устремляются к Вите и Юре.

Во мне словно разжалась пружина, прыгаю к двери, но Баба-Яга меня опережает, вылетает на метле жуткая в своём гневе, седые волосы развеваются как щупальца Медузы-Горгоны, пальцы скрючила, с губ слетает пена.

— В избу, поросята! — кричит она мальчикам, а сама спрыгивает с метлы и машет её в воздухе.

Огненные шары сносятся, словно метлой сухие листья, но начинают взрываться и на их месте появляются уродливые человечки с острыми ушами и с перекошенными в лютой злобе лицами.

— Да кто ж вы такие? — удивляется Баба-Яга и направляет на них метлу, оттеснив толпу уродливых человечков от Юры и Вити, которые почти добежали до крыльца.

Взрывается ещё два огненных шара и появляется … Игнат. Вспыхнувшая при его появлении радость, мгновенно гаснет, когда я натыкаюсь на его нечеловеческий злобный взгляд.

— Взять их! — Игнат вытягивает палец в сторону Вити и Юры.

Я не могу понять, что происходит, словно это дурной сон. Игнат держит в руке куриную ногу, взмахивает ею, словно дирижёрской палочкой и в такт её движениям крутится метла Бабы-Яги.

— Что старая, слабо? Что твоя метла против этого артефакта! — продолжает взмахивать куриной лапой Игнат.

— Что ты хочешь? — Баба-Яга без сил рухнула на землю, метла вывалилась из рук. Тревожно зарычал медведь, зубастые гуси забили в загоне крыльями и громко гогочут, кот Васька вздыбленный сидит на дереве, шипит и плюётся.

— Игнат, что с тобой? — жалобно пискнул Витя.

— Со мной? — он оборачивается к мальчикам, на лице брезгливая улыбка. — Это не со мной, это с вами, я в полном порядке, никогда так хорошо себя не чувствовал, — Игнат вытягивает монету, которая мгновенно вспыхивает чёрным огнём. — Она дала мне власть над подземными человечками … и над той, что сидит в болоте и не имеет души, — с хохотом добавляет Игнат.

— Брось монету, — едва слышно приказывает Альмина, не сводя угольно чёрных глаз с бледного лица Игната. В её словах столько силы, что он начинает опускать руку и пальцы, цепко обхватывающие монету, дрогнули. Внезапно он словно очнулся, вскрикнув, заводит руку с монетой за спину, а другой, иссохшей куриной лапой, словно плёткой, бьёт по воздуху.

Альмина вскрикивает, хватается за лицо, сквозь тесно сомкнутые пальцы брызнула ярко красная кровь.

— Я же тебе сказал, стой, где стоишь, — немного опешил Игнат, по лицу пробежала тень лёгкого сожаления.

— Ты что наделал, Игнат! — выкрикивает Катя, подбегая к подруге.

— Да ничего особенного, — вроде как смутился он, — глаза целые, — и цинично добавляет, — до свадьбы заживёт.

— Я тебя не узнаю, — с гневом говорит Катя, затаскивая всхлипывающую девочку в дом.

— Я её предупреждал, — смертельно бледнеет Игнат.

— Эх ты, трус! — как плетью стегнула словами Катя.

— Я не трус! — взрывается Игнат.

— Он наш король! — заорали уродливые человечки.

Баба-Яга с кряхтением поднимается:

— Ещё один король объявился, — с иронией улыбается она.

— А тебе то что, старая? Иди на печь и грей свои кости, не вмешивайся в наши дела, — огрызается Игнат и поднимает для взмаха куриную лапу.

— Не надо ею махать, — заслоняется метлой она. — Ты лучше скажи, зачем ребят в плен взял?

— Этих, что ли? — ухмыляется он, без тени сочувствия глянув на своих бывших друзей. — Пригодятся. Кирюха Книгу мне принесёт, я их в тот час выпущу.

— Игнат, мы ведь друзья, — вновь пытаюсь образумить его я.

— Повторяешься, — скривился в зверином оскале Игнат и мне показалось, что у него выросла курчавая бородка, а во лбу появились кривые рога, но всё исчезает … значит, показалось.