Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Каменный лес, как необычно, — Эмира с любопытством оглядывается. — А интересно, какие здесь водятся животные?

— Зачем ты, Эмира, и так страшно! — вздергивается, словно в ознобе Катя.

— Да ты посмотри, какие грибочки! — Эмира выдёргивает одну шляпку. — Это же благородный опал! — в её руках полыхает таинственным огнём самоцвет.

Катя не удерживается от искушения и вытаскивает маленький скромный камушек, с куриное яйцо. Он вспыхивает насыщенно зелёными красками:

— А эт-то что? — заикаясь, произносит она.

Большой Хрюх с интересом наклоняется:

— Гм, обычный изумруд, но … необычной чистоты. Такие мы не находили ни разу, а ведь наша империя находится под землёй и много драгоценных камней у нас собрано, но такой чистоты …

— А это что? — поднимаю я стеклянный шар с теннисный мячик. Шквал из разноцветного огня едва не слепит глаза.

— Алмаз, — шалея от восторга, произносит Хрюх.

— Неужели это всё драгоценные камни? — в растерянности присаживается на землю Катя.

Рядом валится Эмира, ошалевшим взглядом оглядывая бесчисленные россыпи якобы грибов.

— Смотри, ещё один грибочек растёт, как капля крови! — вскричала Катя.

— Рубин, — едва не всхлипнул Большой Хрюх.

— Я сорву, — тянет руку девочка.

— Он ещё не вырос, — почему-то говорю я.

— Действительно, пускай растёт, — Катя убирает руку, зачарованно наблюдая, как рубин округляется, и приподнимается над поверхностью земли на тоненькой хрустальной ножке.

— Ребята, нам пора идти, — с трудом ворочая языком, говорю я, не в силах тронуться с места.

Большой Хрюх приподнимает девочек за шиворот и встряхивает. Они начинают приходить в себя, с неудовольствием шикают на него за проявленную им такую бестактность в отношении прекрасного пола.

— Ну вот, девчонки прежние … Кирилл, тебя тоже встряхнуть?

— Не надо, — я прикрываю глаза от прыгающих разноцветных огней, — я в порядке.

— Тогда в путь, — Хрюх первым идёт, мы, вздыхая, бредём следом.

Но у разлапистого хрустального дерева, увешенного сияющими камнями, замираем вновь.

— Сапфиры разной цветовой гаммы и все на одном дереве, — в потрясении выдохнул Большой Хрюх.

Такого чуда даже во сне не увидишь, хрустальные ветви в изумрудных листьях, а вместо плодов, свешиваются вниз зелёные, синие, розовые, оранжевые и прочих цветов сапфиры.

— Разве такое бывает? — покачнулась бедная Катя.

— Это сон! — уверенно произносит Эмира.

Сгусток огня влетает в мешанину из веток и листьев и скачет, словно птица, раздаётся звон серебряных колокольчиков, вспыхивает один из оранжевых сапфиров и исчезает внутри живого огня.

— Она их ест, — от удивления, широко открыв глаза, говорит Катя.

Внезапно живой огонь несётся к нам и замирает колеблющим пламенем на нижней ветке и язычки пламени тянутся ко мне.

— Ты чего? — отступаю я.

— Отдай алмаз, — громко шепчет Хрюх.

— Да забирай! — поспешно кидаю его пульсирующему огню.

Обжигающие лепестки из пламени в воздухе ловят алмаз и он, искрясь, исчезает в желудке необычного существа. Та же участь постигает и Катин изумруд, и благородный опал Эмиры. Затем, живой огонь резво скачет по веткам, ещё пара сапфиров тает в желудке огненной птицы. Наевшись, она спрыгивает с ветки и ныряет в чащу каменного леса и оттуда слышится звук серебряных колокольчиков.

— Обалдеть! — не удержавшись, выкрикиваю я.

— Да уж, камушки просто так отсюда не вынести, — с досадой молвит Катя.

— Мы не за камушками пришли, — я с трудом отрываюсь от созерцания фантастического дерева.

— Если есть птички, есть и животные, а может, даже хищные, — встревожено говорит Эмира.

— Очень может быть, — кивает Большой Хрюх.

— Радует, что мы сделаны не из камня, — вздёргивается Катя, — иначе и нас бы съели.

— У нас кости из кальция, — неуместно для данного случая, вставляет реплику Эмира.

— Спасибо, подруга, ты всегда можешь успокоить! — в сердцах всплёскивает руками Катя.

— Она права, — угрюмо произносит Большой Хрюх, — здесь могут найтись и те, кто может заинтересоваться нами.

— Необходимо как можно быстрее выйти из этого леса, — озираюсь я по сторонам и замечаю тропу, вьющеюся между хрустальных стволов. — Бегом! — подстёгиваю всех окриком.

Резво бежим по тропе как по проспекту, она ровная, словно её кто-то специально отполировал.

— Интересно, кто по этой тропе ходит? — задыхаясь от бега, спрашиваю я и не жду ответа.

— Может … улитка … огненная ползает, — пыхтит Хрюх.

— А может её, построили огненные люди, — вставляет свои три копейки Катя.

— Вот бы улететь с этой дороги, — тоскливо заявляет красавица Эмира, мокрая от пота.

Катя хотела съязвить по этому поводу, но лишь усмехнулась, встретившись с сердитым взглядом Эмиры, затем подбегает, заглядывает ей в лицо, дружелюбно спрашивает:

— Эмира … э-э-э … всё хотела спросить, только ты не обижайся и если хочешь не отвечай.

— Что ещё? — настороженно стрельнула взглядом восточная красавица.

— Ну вот, сразу в штыки …

— Ладно … спрашивай.

— А ты не обидишься?

— Грех обижаться на ведьму.

— Да … в принципе ты права … ведьма я. В последнее время я свыклась с этой мыслью. Но я светлая ведьма, сам Семаргл это говорил. Так вот … как получилось, что тебя заколдовали в курицу?

На лице Эмиры промчался шквал из эмоций, вроде, как и обидное что-то хотела сказать, но увидев полное участия Катино лицо, передумала, со вздохом отвечает:

— Неудачно пошутила … над теми, кто меня больше жизни любят.

— Над родителями? — вздрагивает Катя.

— Да, — кивает девушка. — Они, как это сказать, не слишком богатые. Так … инженеры на одном предприятии … а я вот … такая красивая родилась… начала их стыдиться … друзьям говорила, что я не их дочь и что лучше быть курицей на ферме, чем жить с ними под одной крышей, — с горечью хмыкает Эмира. — Вот мои желания и исполнили … целый год кудахтала … пока вот, вас не встретила.

— Некрасивая история, — соглашается Большой Хрюх, — вот у нас, у свиней …

— Вы не свиньи, — делаю замечание я, — вы заколдованный народ. Как только ты встретишься с отцом, заклятие, наложенное на всех, будет снято, — уверенно говорю я.

— Следовательно, мне обязательно нужно вернуться, — с решимостью заявляет Большой Хрюх.

— Именно, — улыбаюсь я, — и останутся у вас воспоминания о свинской жизни лишь ваши имена и фамилии.

— Ну, это наследственно, — шутит Хрюх. — Кстати, знаете, как мою бабушку зовут? Тётушка Добрая Хрюшка.

— А дедушку? — постанывая от смеха, спрашивает Катя.

— Суровый Хряк. Он профессор, весьма уважаемая свинья … тьфу ты … человек, — в замешательстве говорит Хрюх, но мы его уже не слышим, ползаем по земле, хрюкая от смеха.