Елена Звездная - Город драконов. Книга первая

— Inuisibilitas.

Когда-то именно это заклинание профессор Стентон произнёс, скрывая меня от герцога, а сейчас оно всплыло в памяти так легко и естественно, словно я заучивала его годами. И взгляд дракона, я уже ни на миг в этом не сомневалась — Ржавого дракона, заметался по галерее, лестнице, залу. Причём внешне это был абсолютно человеческий взгляд, как, собственно, абсолютным чистокровным человеком казался и сам герцог Карио, но факты… факты говорили сами за себя. И оставалось лишь строить предположения по поводу того как, каким образом он появился на свет и сумел скрыть свою расовую принадлежность, почему император так и не признал своего бастарда и ещё так много вопросов.

В следующий момент герцог подозвал к себе генерала ОрКолина, но оборотень, несмотря на то что превосходно знал, где я, да и чувствовал, к слову, тоже, отрицательно покачал головой, однако ради проформы отдал приказ троим из своих подняться и обойти галерею.

Все трое не забыли поздороваться, проходя мимо меня так, словно вообще ни разу не видят. Я правда не удержалась от вопроса и спросила у УнГара:

— Кто?

— Девочка, — ответил счастливый оборотень.

— Поздравляю!

Всё-таки первый ребенок у оборотне-человеческой пары. Не знаю, правда, получилось бы у кого другого, но мисс Кейлон была дочерью гарнизонного врача, который жил неподалеку от дома профессора Стентона, так что медицина плюс магия дали результат.

— Это просто потрясающе! — не сдержалась в итоге.

УнГар, сделав вид, что проверяет что-то на перилах, осторожно извлёк из кармана медальон, раскрыл, держа в ладони за спиной так, чтобы я увидела, и гордо сообщил:

— Вся в меня, красавица!

Малютка действительно была очаровательная, волосатенькая, похожая на маленького пёсика в чепчике и платьице, но это пока — в подростковом возрасте обернётся, и вот тогда будет настоящая красавица.

— Очень хорошенькая, — прошептала я.

— В стаю пока отправил, к матери, — вздохнул УнГар. — Подальше от… разворачивающихся событий.

Он озабоченно покачал головой и ушёл дальше меня «искать». Оборотни народ исполнительный, если приказали, значит, будут выполнять. И окажись тут любой другой маг, его бы, несомненно, нашли, но ко мне, как к ученице профессора Стентона, отношение было иное. И у меня же, как у ученицы профессора Стентона, возникло множество вопросов. К примеру — для чего всё вот это нужно герцогу Карио? И ответы были на поверхности. Драконы присягнули на верность императорскому роду, а Коршун Карио к нему фактически не принадлежал, и умри Вильгельм Дейрел тихо-мирно или, к примеру, во сне, трон перейдёт не к нему и не к бастарду, так и не признанному императором, а к его племяннику герцогу Ринейскому. И вот у того, в отличие от Вильгельма, и детей достаточно, и власть есть, и влияние на население, и присяга от драконов. Многочисленных драконов. Но что, если император Вильгельм погибнет от руки Арнела? А в этом случае герцог Карио захватит престол в качестве регента на время «урегулирования» конфликта… Так что ответы я знала, и, боюсь, не только я.

Между тем меня «не нашли», и оборотни спустились в зал, где Арнел вёл светскую беседу с императором Вильгельмом, императрица возглавляла танцующих, а леди лже-Энсан делала вид, что вовсе не замечает знаков, подаваемых ей «отцом». Впрочем… не знаю, возможно, она действительно не замечала, целиком и полностью сосредоточенная на своём наречённом. Прекрасная, хрупкая, как хрустальная статуэтка, блондинка с огромными голубыми глазами, которая перед моим внутренним взором всё ещё лежала на снегу в белом окровавленном платье, свой собственный взор не сводила с «жениха». И в этом взгляде было всё — немое обожание, восхищение, коего она даже не пыталась скрыть, и любовь, которая так же была более чем очевидна.

И я вдруг подумала, а что, если старшая сестра этой незаконнорожденной леди тоже безумно, безоглядно и, будем откровенны, небезосновательно влюбилась в лорда Арнела? И что, если она была посвящена в план отца, едва ли ценящего собственную дочь больше своей третьей супруги, к примеру? Что, если девушка всё знала и её требование о брачной ночи заранее было не капризом, а попыткой спасти любимого?

И в этот момент герцог Карио сделал один-единственный, но безмерно знакомый мне жест — «Indrag». Заклинание мгновенного притяжения заставило бы девушку согнуться пополам, если бы не корсет. Леди мгновенно побледнела, но на ней было достаточно макияжа, чтобы бледность осталась очевидна лишь самым наблюдательным, а наблюдала, боюсь, я одна.

И когда несчастная, беззвучно развернувшись, направилась к беседке, увитой бог его ведает как в таком климате прорастающим плющом, единственным, кто отправился за ней следом, был сам Коршун Карио.

Я замерла, нервно кусая губы, посмотрела на Арнела — но тот, по-моему, следил за мной больше, чем за собственной невестой, и оглянулся в её поисках, лишь, когда я указала рукой. На этот жест откликнулись Давернетти и несколько драконов, которых я видела в полицейском участке, но на приёме они присутствовали в штатском.

А потом это случилось — волна магии, прошедшаяся ледяным ветром по всем присутствующим и оставившая доступной всеобщему взгляду лишь картину мирно беседующих отца и дочь, в то время как я отчётливо видела два недопустимых движения: первое — он схватил её за шею, блокировав попытку увернуться, второе — пальцы безжалостно прижались к виску девушки, герцог не собирался терять время на допросы, он решил выяснить все максимально быстро и жёстко.

Он не учёл одного — меня.

— Potest! — прошептала, падая на колени, потому как держаться сил не осталось.

И успешно наведённая иллюзия пошла рябью, а отточенное хищное лицо герцога скривилось от досады, которую он не сумел подавить вовремя.

— Что здесь происходит?! — голос лорда Арнела перекрыл и шум музыки, и попытку герцога повторно применить магию иллюзии.

И когда Карио осознал, что его силу задавили просто и легко, даже не напрягаясь, он разжал пальцы, роняя задыхающуюся девушку на пол, и пошел ва-банк, произнеся громко и отчётливо:

— Transformatio!

Заклинание трансформации заискрилось в воздухе, обозначив массивную фигуру каждого из оборотней, но даже не коснулось лорда Арнела.

Миг моего триумфа. Моего абсолютного триумфа. Я ещё не знала, чем обернётся все имеющееся, но сейчас, обессиленно практически сидя на мраморной плите, устилающей второй этаж дворца Арнелов, испытывала неповторимое ощущение глубокого морального удовлетворения — я появилась в Вестернадане вовремя, очень вовремя…

Между тем лорд Арнел, храня присущую ему невозмутимость, произнёс:

— Прошу прощения?!

Взгляд герцога Карио полыхнул алым, выдавая с головой его принадлежность отнюдь не к человеческой расе, и вопреки всем нормам этики, морали и даже законодательства — в зале находился император — Коршун практически прорычал: