Екатерина Верхова - Интервью с ректором

«Объявление!

В честь начала учебного семестра ректор Высшей Академии Кантора устраивает студентам праздничный завтрак.

Также в ближайшее время будет проведено расследование по вопросу качества питания и обслуживания в академической столовой.

Администрация ВАК».

Мы с Нирой переглянулись. Сказать, что удивились, — ничего не сказать. Но, недолго думая, ускорились к входу в столовую. Очень уж интересно стало, чем нас решил порадовать ректор. Мне же ещё было любопытно — почему. Не просто же так Неррс решил залезть к себе в карман.

— Бекон! — поражённо выдохнула Нира, подходя к стойке выдачи.

— И свежая яичница, — вторила ей я.

— Овощи…

— И фрукты, — добавил кто-то, уже занявший очередь.

Желудок надсадно заурчал. Вчера ему пришлось довольствоваться оставшимися бутербродами и печеньем Ниры. Сегодня же…

— Мне двойную порцию, пожалуйста, — попросила я у женщины, стоящей на раздаче.

И… мне не отказали. Положили всего, что было предложено.

Когда мы с Нирой уселись за привычным столиком, я отметила и то, что их наконец помыли. Хоть руки можно положить, не говоря уже о тетрадях для занятий. Откуда столько изменений всего за ночь?

— Видимо, в этом году ректор всё же решил уделить время академии, — жуя, произнесла Нира.

— В смысле?

— Обычно за всё отвечает его заместитель. Из-за того, что он Неррс — ну, ты понимаешь, — он больше времени проводит при дворе, чем тут. В академии же только подписывает бумажки и толкает речи на всяких мероприятиях.

— А кто заместитель?

— Кто был заместителем, — поправила меня Нира.

— Амелия Росс, — пробормотала я, опуская взгляд. Родственница верховного судьи Кантора.

— Верно, — довольно ответила Нира. — Она не была мерзкой, но управляющий из неё и правда не ахти. Многие ходили жаловаться, и, судя по всему, услышали их только сейчас.

— Доброе утро. Как настроение? — за наш стол плюхнулся Честер, разместил перед собой поднос и как ни в чём не бывало принялся за трапезу.

— Доброе утро, — поздоровалась я, мысленно пытаясь прикинуть, как намекнуть парню, что его тут не ждали.

— Боги, Чес, что тебе нужно? — Нира закатила глаза. — Если тебе понравилась Эрна, так и скажи. Вместо того, чтобы таскаться за нами по всей академии.

— А что, если и правда понравилась? — Честер повернулся ко мне и нахально подмигнул.

— Ну так пригласи её на свидание, — иронично посоветовала Нира, пока я пыталась оправиться от шока.

Что вообще происходит?!

— А что ты делаешь на выходных, Эрналия? — Честер вновь обратился ко мне с широкой ухмылкой.

Я взяла себя в руки — так нахально на свидание меня ещё никто не звал! — и ответила:

— Выходные у меня плотно расписаны.

Идти на свидание с Чесом? Ну уж нет. Во-первых, я себе дала зарок: никаких отношений во время учебы. Особенно в ВАКе. А во-вторых, бабушка уже множество раз повторяла, что мне не стоит тратить время на парней, ведь она уже выбрала выгодную партию. Имя «счастливчика» не называлось, потому я не особо переживала на сей счёт.

Решать проблемы по мере поступления, так я решила.

— А будни?

— Будни тоже, — вежливо ответила я.

— Что, совсем-совсем нет свободного времени? — казалось, парень даже не обиделся. Только хитро сощурился.

— Совершенно, — подтвердила я.

— Думаю, я найду решение проблемы, — Честер ещё раз подмигнул и, захватив свой поднос, направился к друзьям. Те и внимания не обратили на то, с кем он сидел.

— Проблемы, — фыркнула я. — Никакой проблемы я не вижу.

— Проблемы начнутся, когда он и правда найдёт решение, — хихикнула Нира. — Так как у тебя с рисунком?

— Рисунком?

— У нас первой парой современный рисунок. Тоже Скихс преподает. И на этой дисциплине он по-особенному лютует.

Почему он лютует по-особенному, я поняла уже на паре. В кабинете нас ждало семнадцать мольбертов по количеству студентов в группе. Скихс же завис в самом центре аудитории недовольным коршуном.

— Вы ничего не понимаете в современном искусстве, — талдычил мужчина лет пятидесяти. — Мне нужны ваши тайные желания, излитые на бумагу. Ваши эмоции, в конце концов.

Нира тихо хихикнула за соседним мольбертом. Согласна, лысый преподаватель в меховом жилете смотрелся потешно. Особенно когда говорил о каких-то уж очень возвышенных вещах.

— Я бы на вашем месте так не радовался, студентка Эшли. Может, вы и хороши в классическом рисунке, но явно не в современном.

Фирс вообще сидел и что-то строчил в своём блокноте, не обращая на профессора никакого внимания. Я же думала о том, что делать. Верхом моего художественного ремесла был рисунок домика в подарок бабушке на Первый день. Тринадцать лет назад. Когда мне было пять.

— А теперь возьмите краски и покажите, на что вы способны!

Я с сомнением потрогала кисть. Вроде не кусается. Осторожно макнула её в тёмно-коричневую краску и прочертила на холсте полоску, это будет землей. Для того чтобы нарисовать дом, использовала тёмно-серую. Но рука подвела, и ровные линии вышли слишком кривыми. Я даже язык от усердия прикусила, но исправить нарисованное никак не выходило. Следующим элементом картины стало солнце, вот только получилось оно грязно-желтого цвета, слишком плохо я промыла кисть.

Художник во мне умер, судя по всему, так и не родившись, а потому получалась откровенная дрянь. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление, я попыталась нарисовать деревья. К этому моменту солнце начало течь. Натурально вниз к холсту, из-за чего на картине тут же появились дурацкие грязно-желтые разводы. Попыталась избавиться от последствий белой краской, но сделала только хуже.

На холсте изображалась грязная клякса, никак не походящая на мои «тайные желания». Разве что на скрытые эмоции.

— Отлично! Прекрасно! Удивительно! — раздалось за спиной, отчего я вздрогнула и поставила ещё один мазок неопознанного цвета. — Сразу видно, что у вас есть талант, студентка Браунс.

Это он мне говорит? Серьёзно? Может, он меня с кем-то перепутал?

Но нет, махнув рукой, он развернул мольберт к остальным студентам, стоящим кругом, и продемонстрировал мои труды. Я залилась краской. И в прямом, и в переносном смысле.

— Вы только посмотрите, какие линии! — восхищался профессор Скихс. — Какая уверенная рука!..

Я с сомнением покосилась на руку, в которой всё ещё была зажата кисть.

— Какой необычный мазок!

Очень уж мне захотелось пошутить про мазок, но я сдержалась.

— Начисляю вам десять баллов, Браунс! Вы единственная, кто понял, в чём заключается задание.

Серьёзно? Или это какая-то шутка?

Я спешно осмотрела лица одногруппников. По ним сложно было судить. Фирс, судя по всему, так и не приступил к своему рисунку, всё строчил в блокноте. Остальные же, судя по развёрнутым одним взмахом преподавательской руки мольбертам, пытались изобразить что-то по-настоящему годное. Кто-то рисовал фрукты и овощи, кто-то пытался порадовать неплохими портретами. Нира вообще нарисовала свой сегодняшний завтрак. Причем так натурально, что, казалось, протяни руку — и потрогаешь горячий бекон.