Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда [litres]

Верис

На белой карете, запряженной четверкой неестественно быстрых жеребцов, мы добираемся до королевства Дулиат, где и правит королева Эвелун, а потом и до замка Варгар, полностью состоящего изо льда. Он очень красивый, но я не обращаю на красоту внимания и вместо этого обращаюсь к королеве, пока она ведет меня по коридорам:

– Что случилось между вами с принцем? Он ведь ваш сын. И все-таки вы идете против него.

– Я уже говорила тебе, что он представляет угрозу не только для людей, но и для всей Вентурии. Он не должен получить корону.

– И для этого вам нужна я? Разве как у королевы у вас нет больше власти, чем у него?

Она останавливается и делает глубокий вдох:

– Непроницаемый слой льда защищает не только его сердце, но и жизнь.

– Вот почему я должна заставить его сердце растаять? И что тогда? Вы убьете его? – По спине пробегает дрожь.

Она пристально смотрит на меня, не выражая почти никаких эмоций.

– Вы мало что знаете о его… страданиях. Возможно, пришло время немного просветить вас. – Жестом она просит меня и своих молчаливых спутниц следовать за ней.

Войдя в круглый стеклянный зал, она ведет меня к узкой витрине, где под стеклом надежно укрыта ветка волчеягодника. Пурпурные цветы сияют так, будто их сорвали только сегодня утром.

– Знаете ли вы, почему проклятие называется «Поцелуй Дафны»? – Королева открывает витрину крошечным серебряным ключом и осторожно вынимает веточку. – Есть множество преданий и легенд, столь же неполных, сколь и противоречивых. Но я знаю, что он был назван по имени первой носительницы, Дафны, чей поцелуй был таким же ядовитым, как цветы волчеягодника.

Королева подносит цветы к носу и делает глубокий вдох.

– Давным-давно в прекрасную Дафну впервые влюбился молодой принц из народа фейри. Однако Дафна не ответила на его чувства и убежала от него, когда его ухаживания стали слишком настойчивыми. Чтобы как-то защититься, она прокляла себя.

– Смертельный поцелуй, – бормочу я. – Но это звучит как легенда, а не то, что произошло на самом деле.

Королева Эвелун грустно смеется.

– Но это действительно произошло.

– Откуда вы можете знать?

– Потому что тем принцем был Неван… – Она отворачивается, но я успеваю заметить, как в ее глазах блеснули слезы. Королева осторожно кладет волчеягодник на место.

Я моргаю несколько раз, прежде чем могу осознать услышанное. Сердце никак не может успокоиться, и из меня вырывается первый же вопрос, который пришел мне в голову:

– Я думала, он не умеет любить? Из-за его замерзшего сердца.

– Такое сильное проклятие невозможно наслать, не вызвав встречного. За все нужно платить.

– Так ледяное сердце появилось из-за проклятия Дафны? – Сердце пропускает удар. Значит, Неван был таким не всегда. Его тоже прокляли.

– Мне кажется, на самом деле он никогда не испытывал настоящей любви. Он хотел жениться на Дафне, потому что это дало бы ему власть. Но проклятие удерживало его на расстоянии, потому что он чувствовал, что их близость опасна, хотя так и не узнал почему. Поцелуй Дафны защищал ее, а ледяное сердце принца защищало его – равновесие. Но потом Дафна умерла.

Я вздрагиваю, потому что мне наконец-то все становится ясно.

– Дафна была человеком, – задыхаюсь я. – Границы между королевствами тогда еще не было. И хотя Дафна уже умерла, равновесие по-прежнему нужно поддерживать?

– А ты сообразительная, как и говорят, – с улыбкой замечает она. – Совсем как Дафна. Когда я узнала о тебе, то была уверена, что именно ты положишь конец проклятию. Но теперь… – Она откашливается, потому что явно не хочет напоминать мне о моем поражении. – Проклятие поцелуя не исчезло со смертью Дафны. Оно до сих пор витает в королевстве людей в поисках новой достойной носительницы.

Я сжимаю ткань юбки как что-то надежное:

– Что будет теперь, когда он знает о поцелуе?

Она кладет руку на мою, будто не заметив, как дрогнул мой голос:

– Скажи, ты когда-нибудь видела человека, чье сердце поражено ледяным осколком Невана?

От воспоминаний об этих случаях мне становится не по себе.

– Немногих. Но я слышала много рассказов. Мародерство, поджоги, убийства. Дети шли против родителей… – не могу говорить дальше.

Королева хватает меня за руки:

– А я видела очень многих. Даже слишком. Никто не знает, как именно осколки разлетаются из его сердца, но их поток не иссякает, – ее голос срывается и через пару мгновений звучит так хрипло, словно она проглотила горсть ледяных осколков. – И я не могу простить себе, что не смогла это остановить.

– Это не ваша вина! – вырывается у меня, прежде чем я могу подумать об этом.

Не знаю, могла ли она что-то предпринять. Запереть сына, спрятать Дафну или предотвратить проклятие. Но знаю, почему так бурно реагирую. Потому что я могу сочувствовать. Ее чувство вины, злоба на собственную беспомощность – и то и другое мне знакомо. И сказанные мной слова – это то, что я сама хотела бы услышать, хотя и не заслужила их. Но мне все равно хочется, чтобы кто-то сказал, что я не виновата, что я сделала все возможное. Мне вдруг приходит в голову, что Неван когда-то сказал мне именно это.

Мы долго молчим, потерявшись в своих мыслях. Так много новой информации, что, кажется, голова сейчас лопнет. И все горит: мои глаза, мое горло, мое сердце. Как будто я вся изранена.

Наконец королева поднимает голову, и в ее глазах снова ни намека на слезы. Истинная правительница, которая в отличие от меня держит эмоции под контролем. Будь я хоть чуть-чуть похожа на нее, может, и смогла бы простить себе свои промахи. Но я должна радоваться, что она привела меня сюда. Надеюсь, у нее есть план.

– Может быть, тебе стоит отдохнуть сегодня, а завтра мы решим, что делать.

Горничная отводит меня в мои покои, где меня ждет ванна. Долгожданная горячая и целебная вода. Я должна бы радоваться этому, но не радуюсь. Потому что все мои мысли поглощает страх. А что, если никакого плана нет? Что, если уже ничего нельзя изменить?

Он снится мне. С немым криком просыпаюсь в холодном поту. Сердце, кажется, готово выпрыгнуть из груди. Это порочный круг. С каждым новым кошмаром мне все страшнее засыпать. А чем меньше я сплю, тем более запутанными и неуправляемыми становятся мои мысли. И эти мысли вызывают еще больший страх. Прежде я его не боялась. Я боялась проиграть, но его самого – нет. Моя жизнь не имела значения, важна была только моя победа над ним. Но теперь моя жизнь – это все, что у меня осталось. Ни семьи, ни друзей, ни предназначения. Только она, и та висит на волоске.

Завтрак проходит мучительно. Стол накрыт так же, как и в замке принца: нежнейшие фрукты и изысканные блюда. Только для меня на вкус все одинаково. Я ковыряюсь в блинчиках с вишневым сиропом, в то время как королева Эвелун обсуждает повседневные проблемы со своими приближенными. Но короля при этом почему-то нет. Здесь атмосфера, безусловно, более непринужденная и оживленная, чем во время молчаливых трапез в компании принца и Роуэна. Но я не вслушиваюсь в разговоры.